– Без риска никак нельзя было обойтись?

– Так ведь я отбил вместе с верблюдом наш с тобой сундук с вещами и этими самыми лекарствами. Что бы мы без него сейчас делали?

– А что бы мы с Шанти делали, если бы страж не по плечу тебя задел, а голову срубил? Лео, ну почему ты стал таким? Почему так отчаянно хочешь умереть? Сначала в воздухе, теперь здесь. Что с тобой такое?

– Да ладно тебе, Эми, не надо так драматизировать. Просто немного риска и немного удачи в награду. Надо же мне было показать Чензиру, что я не хлюпик какой, а действительно господин. Для поддержания дисциплины в нашем поредевшем лагере, так сказать. К тому же, голова моя на месте и всё обошлось.

– А если бы не обошлось? Ты этой самой головой думал, когда ринулся в погоню, что будет со мной, если тебя убьют?

Леон озадаченно посмотрел на меня и сказал:

– Но ведь с тобой всё хорошо. Ничего же не случилось?

Нет, я сейчас точно не выдержу и нахамлю ему.

– Мы с Шанти остались в колодце одни. Без верёвки, потому что её увели вместе с верблюдом. Представляешь, что мы почувствовали в тот момент? Там внизу, рядом с мумией мертвеца, которому тысяча лет?

– Так ведь кухарка осталась возле колодца. Она же вас вытащила?

– Кухарку, к твоему сведению, вернулся украсть один из стражей, пока вы с Чензиром гоняли двух других по пустыне. Над бедной девушкой хотел надругаться отбившийся от рук вояка. А может и не он один, их же теперь в пустыне трое. Но ты ведь об этом тоже не подумал.

Леон помрачнел, а я продолжила.

– Иризи стояла там, у колодца одна, совсем беззащитная. А мы с Шанти попали в западню. И я не знаю, что бы было с нами со всеми, если бы не Гро. Это пёс защитил Иризи, пока ты геройствовал в пустыне. Без пса и мы с Шанти не выбрались бы наружу. Спасибо, конечно, что сберёг наши вещи, но знаешь, эти вещи мёртвым ни к чему. Ты и сам должен был это понимать, если бы моя жизнь значила для тебя чуть-чуть больше, чем возможность показать перед Чензиром свою удаль.

Я заклеила порез на его плече пластырем и поспешила уйти обратно к кладбищу, где Чензир с Шанти пытались закрыть колодец каменной плитой. Не думаю, что Леону сейчас есть, что мне сказать. Да и я не хочу слушать его ребячьи оправдания. Вот только в спину мне всё равно прилетело:

– Конечно, Эми. Я всё понимаю, правда. Я тебя подвёл. В который раз. А он тебя спас. В который раз. Вывод очевиден. Я тебя прекрасно понимаю.

Я повернулась и увидела, как Леон кидает обрезки бинта в огонь и не сводит глаз с пламени. А в этих глазах столько меланхолии и невыразимой решимости.

И что мне теперь ему сказать? Как попытаться переубедить? А надо ли? Леон ведь верно всё сказал. И он давно всё понял. Это я всё пытаюсь цепляться за приличия и быть правильной. Зря. Истину не утаишь и от себя не спрячешься. Так стоит ли дальше обманывать того, кто когда-то был мне до слёз дорог? Ему мой сладкий обман больше не нужен – он сейчас ясно дал мне это понять.

К деревне, где живут расхитители могил, мы ехали всю ночь, чтобы утром отыскать там двух наших стражей-конвоиров и найти дневной приют на постоялом дворе. Удивительно, но многие дома в этой деревне были выложены из приметных красных плит с древними письменами. Неужели люди не побоялись притащить их с древнего кладбища? Хотя, если они не боятся воровать тела и толочь их в порошок, то, что уж тут говорить про какие-то камни?

На постоялом дворе в одной комнате с Иризи я проспала всего полдня, потому как Нейла снова явилась мне во сне и начала изводить гневными речами:

– Изменница! Ослушница! Лучше бы ты отдала столп отступнику, который молится Амауту и ест кошек. Лучше бы бросила его в пасть Гатума! Лучше бы потеряла! Из-за тебя в моём столпе затесалась гнилая душонка, и теперь все пустынные демоны потянутся за собой, лишь бы забрать её себе. Скоро они погубят тебя, погребут заживо в песках, лишь бы отобрать мой столп и утянуть его вместе с нечестивцем в свой чёрный мир. Там они даруют ему господство над пустошами, а мои пречистые дары, моих красавиц, растерзают и обрекут на вечные муки. Я что, зря столько лет собирала невинные души в дар богам? Думаешь, легко их отыскать на женской половине среди завистниц и отчаявшихся? Я отбирала для богов самых весёлых, ласковых и услужливых. Такие чаровницы прижились бы в Небесном Дворце, а я бы получила в обмен на них причитающуюся мне награду. А ты всё испортила! Слушай теперь меня внимательно, чужачка. Я пошлю по твоему следу духа-охранителя в помощь. Он придёт тебе на выручку в самый последний час, когда надежда покинет тебя. Он отведёт от тебя беду. За это ты отнесёшь столп к огненным вратам и вручишь его стражам. Пусть они делают с дряхлой душонкой, что хотят, а мои дары непременно должны попасть в Небесный Дворец. Поняла? Неси столп стражам огненных врат! Иначе до конца своих дней будешь помнить меня, и захлёбываться кровью.

Я проснулась и в ужасе вскочила с лежанки. Горло сдавило. Я задыхалась.

– Госпожа, госпожа, что с тобой? – перепугалась разбуженная моими хрипами Иризи, – У тебя кровь, госпожа…

Я тут же нащупала кошачью царапину на шее. А она снова открылась и начала кровоточить. А главное, кровь всё не останавливалась.

Захлебнусь собственной кровью… Нейла начала выполнять своё обещание. Значит, надо поскорее собираться в путь, пока ведьма не оцарапала мне горло изнутри.

С этой мыслью я и направилась к мужской комнате, только вместо понимания и желания продолжить наше путешествие встретила там дружные отговорки. Чензир сказал:

– Предатели украли казну, украли верблюдов и часть запасов. Теперь нам один путь – к Тарагириму. Там городские старейшины дадут нам заём под честное имя визиря, и мы все сможем разъехаться по домам. Кто в Альмакир, кто в порт Бильбардана, а кто в Старый Сарпаль.

– И ты спокойно вернёшься в столицу, не дав мне исполнить наказ госпожи Нейлы? – Тут я сняла с шеи колье и продемонстрировала ему саднящую рану. – Видишь, что она сделала со мной? Не боишься, что она и тебя покарает за то, что не помог мне добраться до огненных врат?

– Что мне до твоих договорённостей с женой визиря? – дерзко усмехнулся он. – Я охраняю покой господина Леона, а он сказал, что мы собираемся домой.

– Лео, это правда? – перешла я на аконийский. – Сейчас, когда ведьма грозится меня убить, ты готов повернуть назад и подставить меня под удар?

– Эми, ну ты чего? Веришь в какие-то сны, колдовство. Ты же вроде никогда не была такой впечатлительной.

– Потому что раньше не встречала ведьм.

– Куколка, ну какие ведьмы? Это же всё детские сказки.

– В Фонтелисе, может, и сказки, но не здесь. Ты не видишь, что она сотворила с моей шеей? Это только начало. Если я не отвезу цилиндр к Городу Ста Колонн, она обещала убить меня.

– Каким образом? Телепатией?

Ну, всё, его упёртый скептицизм уже действует мне на нервы.

– Шанти, – обратилась я к нему, – ну хоть ты веришь мне? Нейла призналась, что спрятала в цилиндре души гаремных наложниц для ублажения богов в Небесном дворце. Она уже недовольна, что к ним подселился ненасытный сатрап. Она говорит, что за его душой будут охотиться пустынные демоны. Цилиндр испорчен, я больше не могу вернуть его Нейле.

Стоило мне это сказать, как два стража и даже Чензир поёжились и отодвинулись к стенке – подальше от меня. Наверное, думают, я цилиндр с собой прихватила, а демоны скоро прилетят за ним прямо в эту комнату.

– Эмеран, – ответил мне Шанти, – Уж если демонам понадобилась душа древнего сатрапа, лучше нам и вовсе не ходить со столпом в их песчаную пустыню.

– Но Нейла…

– Если ты вернёшься домой на свой далёкий северный материк, её колдовство не достанет тебя там. Проклятие кинжала Камали ведь тебя не настигло?

– Нет, потому что я потеряла кинжал.

– Не потеряла, просто он сам от тебя отвязался. Видно, ты перестала ненавидеть мужчин.

Видно, я просто прониклась всем сердцем к одному из них. Тому самому, что сидит сейчас напротив меня и заверяет, что козни Нейлы для меня не опасны.