– Ну что, теперь всё? Можем уезжать из города? – спросил Стиан.

Я лишь кивнула, и, держа лошадь под уздцы, направилась вслед за ним к перекрёстной улочке, что должна была увести нас к городским воротам. И мы почти успели отдалиться от придворцовой площади, как вдруг позади нас в толпе забурлило движение, и послышался шум.

Люди разбегались в стороны и в неразберихе толкали меня локтями. Сильный тычок в плечо заставил меня развернуться, и я увидела мчащихся на нас стражей в багровых одеяниях.

– Хватайте! Хватайте лишайную!

В спину снова прилетел толчок – это прохожие начали теснить меня навстречу стражам.

– Имрана! – услышала я позади возглас Стиана.

Не в силах унять страх, я обернулась в надежде отыскать его глазами, но увидела, как толпа теснит его вместе с лошадьми в сторону улочки, с каждым мигом всё больше отдаляя его от меня.

– Имрана! – слышала я сквозь гомон отчаянный крик Стиана, а перед глазами были только злобные лица прохожих, что пихали меня в спину, заставляя семенить навстречу своей погибели.

Человек в бордовом схватил меня за руки и приставил к шее огромный кинжал. Десятки стражей окружили меня плотным кольцом, оградив от взбудораженной толпы, но вскоре пропустили внутрь безбородого мужчину в зелёном кафтане, а вслед за ним и женщину в пёстрых шелках. И это была Арчана.

– Она? – спросил её человек в зелёном.

– Она, – не скрывая самодовольной улыбки, ответила та. – Жемчужина среди камней, алмаз в куче угля. Моей Ните с ней и не сравниться.

– Посмотрим, – кинул безбородый и скомандовал стражам, – во дворец её!

От шеи отпрянуло лезвие, и меня потащили в сторону резиденции сатрапа. И вот тут-то я поняла – зря я утешала накануне несчастную девушку Ниту. Что ей мои слова, когда у неё есть очень предприимчивая мать.

Я лежала на мокром полу в тесной и душной каморке со стянутыми верёвкой за спиной руками и ногами. Всё тело затекло, изнывало от нестерпимой боли, что хотелось выть. А ещё кричать, звать на помощь и угрожать всеми карами моим пленителям. Вот только для них мои угрозы – пустой звук. А тот, кто бы желал меня спасти, слишком далёк и слишком беспомощен перед гвардией самого сатрапа Сураджа…

Когда меня волокли через площадь, я ещё пыталась сопротивляться, но благоразумно перестала вырываться из мёртвой хватки стражей, что снова приставили к моему горлу кинжал. Когда меня завели во дворец и сорвали с головы защитный капюшон, я онемела от страха, видя вытянувшиеся лица людей, что пленили меня. Я ждала, что сейчас один из них скажет: "Хватайте тромку, нужно срочно забить её камнями", но услышала от безбородого мужчины, на вид лет сорока, нечто иное:

– Белокожая северная женщина без капли загара и с золотыми волосами. Хм… – задумался он, и подошёл ближе, чтобы заглянуть мне в глаза и долго не отводить пристального взгляда, от которого у меня по спине побежали мурашки. – Золотых волос всё ещё нет в сокровищнице повелителя. Думаю, он будет рад новой жемчужине в своём гареме.

При слове "гарем" меня обуяла дикая паника и я выпалила:

– Если хотите мои светлые волосы, отрезайте их и оставьте себе. Только отпустите меня.

Мужчина в зелёном рассмеялся и сказал:

– Нет, твои волосы усладят взор повелителя только если останутся на твоей голове. А твой стан…

Тут он взмахнул рукой, и человек с кинжалом тут же ухватился за моё мешковатое одеяние и рассёк его одним резким движением от подола до ворота. Я успела только поражённо вскрикнуть, а стражи удивлённо вздохнули, когда увидели камеру на моей груди.

– Коробка с демонами, – шепнули те, что помоложе.

– Камера для шпионажа, – с большим пониманием отреагировали мужчины постарше.

– Я – журналистка, а не шпионка, – вспомнила я выдумку Стиана, которую он скормил Шиаму, когда мы попали к нему в дом. В дом, где я должна была быть в безопасности и где меня подстерегла моя погибель…

Камеру с моей шеи быстро стянул человек в зелёном. Он с интересом покрутил её в руках, а после обратился к притихшей Арчане:

– Откуда ты прознала, что тромская женщина пробралась в Шамфар?

Глаза Арчаны предательски забегали, она опустила голову и произнесла:

– Я увидела её у городских ворот. Подол у неё задрался, когда она лезла на лошадь, а под подолом нога белая-белая.

Наглая лгунья! Мы со Стианом моё одеяние продумали до мелочей. Под жёлтым мешком у меня брюки, а под штаниной длинные гольфы, которые закрывают кожу по икры. Мою светлую кожу разглядеть в городе было невозможно – только в доме Шиана, где я по наивности осмелилась снять накидку.

Так вот в чём дело – Арчана врёт о том, где меня впервые увидела, чтобы не впутывать в эту историю своего брата Шиама. Конечно, она не скажет, что это он укрывал меня в своём доме, иначе она подставит брата под удар. И Стиана тоже…

– Отведите её в купальни и позовите повитуху, – внезапно приказал человек в зелёном прибежавшим в зал слугам, и меня тут же поволокли вглубь дворца.

Всё, чего мне хотелось в тот миг, так это осыпать голову Арчаны проклятиями. И, чтобы они возымели реальную силу, и она навсегда потеряла покой. Но я смолчала. Потому что хотела, чтобы молчала и она – нельзя чтобы женщина рассказала стражам, что в Шамфаре кроме меня есть ещё один северянин. Нельзя, чтобы и Стиана схватили. Может, я и выживу в этом дворце, а вот его при поимке точно обезглавят.

В купальнях служанки под предводительством мерзкой старухи сорвали с меня блузку и брюки с бельём, а после навалились на руки, которыми я пыталась отбиваться, силой развели ноги и устроили позорную процедуру, после которой карга надменно изрекла:

– Ты не девица.

– Конечно, нет, – огрызнулась я. – У меня есть муж.

– Да? И где же он?

– Дома. Ждёт, когда я вернусь из поездки.

– И где же кольцо на безымянном пальце? Я помню, все замужние тромки носили кольца, которые им надевали мужья в день свадьбы.

Проклятье… помолвочное кольцо я для удобства сняла и положила в дорожную сумку, чтобы металл не натирал палец в душном костюме, где руки вмиг покрываются испариной. А сумка осталась у Стиана…

– Да ты просто блудница, – заключила повитуха.

– Да, я блудница, – горячо поддержала я её – Я беспутная женщина и поэтому не подойду вашему правителю.

– Зато на кухню сгодишься полы намывать. Хотя… пусть Сеюм решает, что с тобой делать.

– Кто такой Сеюм? – только и спросила я.

– Старший евнух. Подчиняйся ему, если хочешь выжить во дворце. Тебе здесь придётся несладко, уж поверь мне.

По команде повитухи прислужницы притащили для меня какое-то бесстыдное полупрозрачное тряпьё, которое здесь называлось "изысканным одеянием для услады взора повелителя". Я категорически отказалась надевать это непотребство, но повитуха сказала, что тогда я могу идти к старшему евнуху голой.

Пришлось мне стиснуть зубы и облачиться в вульгарный костюм. Представать перед распорядителем гарема нагишом мне точно не хотелось, но когда прислужницы вывели меня из купален и в соседнем зале меня снова встретил безбородый человек в зелёном одеянии, я ощутила себя абсолютно голой, когда он окинул мой стан долгим изучающим взглядом и глубокомысленно изрёк стоящей рядом Арчане:

– Да, повелитель будет доволен. Твоя находка хорошо сложена. В покоях господина она займёт достойное место на его ложе. А её широкие бёдра позволят родить ей крепких детей.

– Но, господин Сеюм, она не девица, – тут же вставила повитуха.

– Красноголовая Кирти тоже попала во дворец не девицей, хоть и была совсем юна. Эта же золотоволосая женщина уже давно не молода, хоть и свежа, и прелестна. Глупо ожидать от женщины с распутного севера целомудрия. Повелитель и не ждёт, ему нужна её светлая кожа и золотые волосы как у тех заносчивых тромок, что когда-то вместе со своими мужьями смотрели на него свысока, пока он но… – Тут евнух о чём-то задумался и спросил, – Она хоть не носит под сердцем ребёнка?