– Но какой ценой, – заметила я, проводя пальцами по его скуле. – Как ты узнал, что жрецы назначат День Очищения через месяц?

– Я и не знал.

– Как? – опешила я. – То есть, ты сел в тюрьму, даже не зная, когда её покинешь? Ты же мог ждать там три месяца. Полгода. А если бы жрец не принял взятку от господина Шиама, а ты навсегда остался в арестантской яме?

– Не остался бы, поверь. Во-первых, жрецы Инмуланы известны своей страстью к стяжательству. А во-вторых шамфарские тюремщики от них ни в чём не отстают. Не выбрали бы меня в сатрапы-искупители, так выпустили бы после встречи господина Шиама с начальником тюрьмы.

– Но ты провёл там целый месяц, – не могла я смириться с этим фактом.

Моя рука невольно скользнула к шее Стиана, и тут я снова увидела красный след на коже, что уползал вниз, на спину.

– Повернись, – сказала я и уткнулась ладонью в его плечо.

Он нехотя перевернулся на бок, и то только потому, что знал, иначе я от него не отстану. А на его спине багровели полосы и их было так много…

Я не выдержала и снова расплакалась. От той боли, которую он испытал. От тех лишений, что перенёс ради шанса снова увидеть меня…

– Ну что ты, – снова повернулся он и прижал меня в груди. – Всё же обошлось. Спина заживёт. Ничего страшного.

– Но это же такая боль…

– Зато мне не отрубили руку. А могли. Я же теперь вор. Покусился на золотой браслет с турмалинами. Правда, как только меня поймали, сразу же вернул. Потому и отделался плетьми. Ну что ты, не плачь, – он прижался губами к моему лбу, а после сказал, – Верь, мы здесь не останемся. Я не собираюсь умирать на жертвенном костре. И уж точно не оставлю тебя сатрапу. Мы обязательно выберемся на волю, потому что там у нас есть два союзника, и они уже готовят для нас пути к отступлению.

– Правда? Первый, это господин Шиам?

– Да. Он уже снарядил для нас лошадей с провиантом и ждёт моего сигнала, в какую ночь привести их к стенам дворца, чтобы мы тут же бежали в сторону границы с Румелатом и укрылись там от стражей сатрапа.

– Ясно. А кто второй союзник?

– Третий член нашей с тобой команды. Помнишь такого?

– Гро? Ты ведь оставил его господину Шиаму?

– Да, мне пришлось.

– И это вы рыли подкоп в сад старшей жены сатрапа?

– Чей это был сад, я не знаю. Знаю только, что получить булыжником в спину от стражника очень больно и неприятно. Поэтому Гро найдёт для нас другой путь на волю. Я слышу его по ночам. Мыслями он всё время со мной. Иногда во сне я даже вижу то, что видит он. А он рыщет в темноте, пытается найти ко мне дорогу, пока не наступил рассвет, и я не внушу ему мысль, что нужно возвращаться в дом господина Шиама, чтобы переждать день. Он много раз прибегал к арестантской яме. А вчера он нашёл путь к дому, где меня готовили к сегодняшнему обряду передачи власти и грехов. Он пробрался в сад, а потом отыскал ливневую решётку, ведущую в подвальное помещение по соседству с комнатой, где меня держала стража. Каменная стена, которая держит решётку, успела раскрошиться от времени и начала осыпаться. Если бы не стража и мои планы проникнуть во дворец, я бы выбрался на волю ещё вчера ночью. Благодаря Гро. Так что я уверен, он найдёт слабые места и в этом дворце и укажет нам путь наружу.

Так вот какой у него план – довериться псу, с которым у Стиана сильная ментальная связь. Наверное, ничего более ненадёжного нельзя и придумать.

– А ты можешь перенести свой разум в его тело прямо сейчас? – спросила я.

– Без прикосновения или хотя бы взаимного касания к одному предмету? Нет, так не получится. Всё же нам двоим надо оказаться в одном месте в одно и то же время. Я уверен, Гро найдёт уязвимое место в этом дворце. И никакие стражи в ночи не заметят его.

Эх, мне бы его уверенность…

Мы ещё долго нежились в объятиях друг друга, не желая расставаться даже ради нескольких часов сна. Но когда неумолимое утро всё же настало, в комнату ворвались евнухи под предводительством Сеюма, чтобы увести меня в зал младших наложниц.

– Мой повелитель, – говорил он Стиану, – прошу тебя, одень скорее печать Сарпов. Её нельзя снимать – она твоя защита и неотделимая ноша.

– Этот булыжник на шее? – неохотно взял он со столика нефритовый диск на цепи. – Что же с ним, ещё и спать нужно?

– Раз ты согласился принять на себя все грехи одного из Сарпов, сняв печать, ты с ними не расстанешься. Но потерять власть раньше назначенного дня можешь. Так что одевай печать и готовься к новому дню. Судьи уже прибыли в Зал Приёмов. Всё как ты и просил.

Я так и не успела расслышать, зачем все эти люди ждут Стиана – меня завернули в плед и даже не дали надеть платье, а после выдворили в коридор и отвели в купальни.

Вернувшись в зал, я застала там просыпающихся девушек. Они с тревогой смотрели на меня и провожали взглядами до тахты, на которую я завалилась и сразу же отвернулась к стене. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, а вот девушкам явно не терпелось узнать подробности моей встречи с сатрапом-искупителем. Особенно тем, что уже вернулись из лазарета.

– Он что, её всю ночь рядом с собой продержал?

– Всю ночь. До утра не отпускал. Изверг.

– Что ж она его не зарезала, как хотела?

– Так он её из зала сразу за собой уволок, что никто ей плед со спрятанным в нём кинжалом передать не успел. Совсем дикий полукровка. Видно, давно живой женщины не видел, так сразу на Имрану и накинулся. И всю ночь её мучил. Зверь он, дикий зверь. И глаза у него не человечьи. Рыбьи. Пустые и холодные.

– И ручищи большие и сильные.

– И росту он высоченного.

– Ой, что теперь со всеми нами будет!

– Беда будет. С Имраной не справился, а нам кости точно переломает.

– И детей зачнёт…

А дальше я не стала слушать эту белиберду, а просто закрыла глаза в надежде заснуть и проснуться лишь вечером, когда настанет наше со Стианом время, и Сеюм снова позволит нам увидеться.

В голове всё крутились вопросы без ответов и обрывки фраз Стиана о том, как Гро найдёт для нас лазейку, и через неё мы выберемся из дворца.

Нет, не выберемся. Всё это лишь попытки выдать желаемое за действительное. У Стиана нет действенного плана, потому что его и не может быть. Днём Стиана повсюду сопровождают стражи, а ночью покои, где он спит, караулят евнухи. Его ни на миг не выпускают из поля зрения, потому что прекрасно понимают, что сатрап-искупитель всеми силами будет пытаться сбежать из дворца до Дня Очищения. Так что эту неделю стражи будут охранять дворец изнутри ещё тщательнее, чем снаружи. И мы ни за что его не покинем. Нам этого просто не дадут сделать. Стиана выпустят отсюда только на придворцовую площадь, чтобы сжечь заживо за чужие грехи и преступления.

От осознания этого на глазах сами собой навернулись слёзы. Я безмолвно рыдала, содрогаясь всем телом, а позади только и слышались пересуды:

– Совсем её замучил.

– Истязатель бесчеловечный.

– А нечего было моё зелье без спросу пить. Теперь она точно от него зачнёт.

– И в Дом Тишины отправится.

– Так ей и надо.

– Да ты на себя посмотри, красноголовая! Вот сегодня он тебя выберет, посмотрим, как ты заговоришь.

В следующий миг, моего плеча коснулась ладонь, и я услышала голос Санайи:

– Имрана, не плачь. Всего шесть дней пройдёт, и он уйдёт отсюда навсегда. И больше тебя не тронет. А в Доме Тишины, наверное, не так уж и страшно. Еда там есть. И спальное место в таком же зале. Там всё как здесь, только служанок нет. Но ты же не капризная, ты Малику редко к себе зовёшь, чтобы она за тобой ухаживала. Ты справишься. Дом Тишины тебя не сломает.

Эх, если бы она только знала истинную причину моих слёз… Не Дом Тишины меня страшит, а целая вечность, которую я проведу там без Стиана.

Продремав до полудня, я окончательно проснулась, когда в зале появились евнухи и принялись делиться с наложницами последними новостями о сатрапе-искупителе.