– При чем тут Хардамар? – пытаясь прийти в себя, спросила я.

– Помнишь, о чем люди судачили на базаре? Говорили, что мертвецы восстают из своих соляных могил и идут к городской стене из соли, но не могут её пройти, ведь соль всегда охраняла людей от злых сил. Если хардамарские ночные гости не могут пройти через соляную стену, они и из заполненных солью могил не смогут вылезти. Стало быть, там не мертвецы вернулись к жизни. Это песчаные демоны нацепили личины усопших, и пришли к городу мучить людей. Они и нас выискали в серной пустыне, чтобы погубить. Без соляных стен мы для них легкая добыча.

Добыча? Выходит, демон хотел заманить меня к жерлу и заставить прыгнуть вниз? Вместе с цилиндром? Чтобы души, что находятся в нем, расплавились в жаровне вместе с металлом? А ведь Нейла предупреждала меня, говорила, что душа древнего сатрапа будет притягивать к себе всякую нечисть.

– О нет, – к собственному ужасу поняла я, – те три фигуры, что взбирались на холм, тоже демоны?

– Так ты их видела?

– Мы с Леоном слышали крики... О нет, Леон!

Как я могла про него забыть? Где он сейчас? Куда умчался?

– Второй глаз Эштума, – тут же всё понял Шанти, – бежим скорее туда.

И мы побежали к соседнему жерлу. Минуя холм, я вспомнила об Иризи, но не было времени спрашивать, что с ней. А ведь Шанти оставил её там. Не одну – с Гро и стражами. Но всё же…

На полпути к жерлу мы столкнулись с бегущим нам навстречу Леоном. Мы поравнялись, а он схватил меня и сжал в крепких объятиях.

– Куколка, ты жива, – с облегчением выдохнул он, – я так боялся, что не успею. Дурак, зачем я вообще ушёл? Думал, оставляю тебя с Лорианом…

– Там был не Лориан, Лео, не он! Это все обман, иллюзия!

– Я уже понял.

Позади раздался вопрос на тромском, а Леон озадаченно отпустил меня и посмотрел на чёрную тряпку, что все это время сжимал в кулаке.

– Что это? – спросила я, смутно припоминая, на ком видела одеяние из этой материи.

– Все, что осталось от стражей, – понуро признался Леон. – Какие-то девицы заставили их спуститься с холма и заманили ко второму вулкану, а те дураки, будто под гипнозом туда и сиганули. Я пытался ухватить одного, но не успел.

– Они?.. – боялась я спросить до конца.

– С концами. – только и сказал Леон. – Девицы растворились в воздухе. Как привидения. Будто и не было их никогда. А стражи вспыхнули как спички и сгорели в два счёта. Даже не кричали. Наверное, так и не поняли, что с ними произошло.

Какой ужас! Со мной ведь могло случиться то же самое. И не только со мной.

– Скорее к Иризи, – напомнила я мужчинам – Ей тоже нужна помощь.

Мы снова ринулись к холму, а я начинала злиться. На Шанти. Я ведь думала, он самый благородный мужчина на свете. А он оставил возлюбленную одну на холме. Ну как он мог?

Когда мы взобрались к месту стоянки, то узрели такую картину: внутри белого круга из рассыпанной соли лежал неумело связанный толстой верёвкой Чензир, а рядом, обнимая Гро, сидела Иризи и взмахами руки отгоняла от круга настырных верблюдов, что норовили слизать защитную соль.

Увидев хозяина, Гро встрепенулся и вырвался из девичьих объятий. Чензир же при виде нас забрыкался и начал распекать Иризи:

– Развяжи уже меня, глупая женщина! Чего ты удумала? Мои люди почувствовали волю и снова сбежали от меня. Из-за тебя! Зачем связала? Зачем не дала их остановить?

– Стражей остановить? – без тени раскаяния вопросила Иризи. – А не ты ли рвался бежать за той красоткой в красном платье, когда твои стражи побежали за другими двумя девицами? Совсем вы трое обезумели, ничего кроме тех демониц не видели. И даже цокота копыт под их подолами не слышали, когда они поднялись на холм и начали обольщать вас своими сладкими речами. А мы, – тут она красноречиво посмотрела на Шанти, что принялся помогать Чензиру распутывать верёвку, – мы всё слышали. А пёс даже видел. И рычал.

– Я же говорил тебе, – между делом сказал Чензиру Шанти, – Гро никогда не рычит на людей. Он не сторожевой пёс, он злиться на людей не умеет. А вот на нелюдей…

Руки Чензира наконец обрели свободу, и дальше он сам принялся распутывать ноги, спрашивая:

– Где мои стражи? Куда убежали с теми девицами?

– Прямиком к оку Эштума. Там и сгинули.

Признание Шанти обескуражило Чензира, он даже дар речи потерял, но быстро обрёл, потому, как Леон догадался спросить:

– Так, а где этот, бородач, знаток пустынь, сапожник без сапог? Где он?

Шанти перевёл вопрос Чензиру, а тот словно очнулся ото сна, вскочил на ноги и начал пересчитывать верблюдов, после чего взвыл:

– А, вор, негодяй, злодей! Увёл под шумок наши припасы! Чтоб он провалился в пасть Эштума! Что б его забрали песчаные демоны!

– Не заберут, не проси, – неожиданно произнесла Иризи. – Неужто ты не понял? Тунур – их слуга, послушный раб. Он живёт в пустыне лишь по их милости. Они не отнимают у него жизнь, пока он приводит к ним доверчивых путников на растерзание. А сам он потом забирает у путников верблюдов и вещи. Посмотри же, где самый сильный верблюд? Где мешки припасов? Где твоё ружьё?

И вправду, оружия, мешков и сундука с провизией и посудой больше не было на месте. И верблюда. Даже двух. И парочки бурдюков… О нет, это же просто катастрофа!

– Что же я наделала? – слишком поздно пришло ко мне понимание произошедшего. – Это я виновата. Не надо было слушать этого бродягу. Не надо было разрешать ему идти с нами. А теперь люди погибли … И мы сами на грани… Простите меня. Я всех вас так сильно подвела.

– Не винись, госпожа, – вступилась за меня Иризи. – Ты здесь иноземка, ты наши порядки не знаешь. А вот тот, кто должен знать, – тут она с недовольством глянула на Чензира, – проморгал недруга и ещё уши развесил.

– Попридержи язык, женщина, а не то…

– Эта женщина спасла тебе жизнь, – как бы между прочим сказал ему Шанти. – Не опутай она тебя верёвкой и не оставь внутри соляного круга, ты бы сейчас плавился в синем оке Эштума как и твои стражи. Но ты жив. Потому что эта недовольная тобою женщина заранее выпросила у меня слитки соли и раздробила их, чувствуя неладное. И эта соль спасла твою жизнь. И жизнь госпожи Эмеран. Так что благодари милостивую Лахатми за мудрость её жрицы и помни – ты теперь обязан Иризи собственной жизнью.

Чензир выслушал его молча, но ничего не ответил. Было видно, что заступничество Шанти и его доводы возымели действие. Чензир больше не кидал на Иризи сердитых взглядов. Зато он приосанился, окинул взглядом наш лагерь и сказал:

– Как единственный визирев страж, извещаю господина Леона, что мы лишились людей, верблюдов, части провианта и воды. Без припасов нельзя идти дальше в пустыню. Надо возвращаться в Хардамар, восполнить потери и снова попытаться отправиться на поиски Города Ста Колонн по карте полукровки. А сейчас предлагаю рассыпать запасы соли вокруг лагеря и переночевать, чтобы завтра утром пуститься в обратный путь.

Леон выслушал перевод и согласно кивнул:

– Разумно. Лучше обождать до рассвета и попытать счастья во второй раз. Надеюсь, при свете дня эти шестипалые с копытами по пустыне не гарцуют. И всякие сапожники не бродят рядом. Не надо больше нам советчиков. Дальше пойдём сами. Другого пути у нас нет, ведь так?

Так. Вот только что-то всё равно свербит внутри и не даёт спокойно лечь и заснуть. Предчувствие опасности? Не знаю. Лучше выясню это утром.

На следующее утро, мы устроили для себя поистине королевский завтрак на пятерых – потому что только короли могут позволить себе пить и есть из золотой посуды. А другой у нас больше и не было, сапожник утащил все наши латунные миски со стаканами. Пришлось Леону достать из своей сокровищницы подарочный сервиз. А, впрочем, он на этот счёт не переживал. У нас у всех теперь была масса поводов тревожиться о более насущных проблемах.

Утолив жажду солоноватой водой, мы пустились в обратный путь, но не успели дойти до кислотных и нефтяных слюней Эштума, как дорогу нам преградили невесть откуда взявшиеся змеи. Красные, зелёные, черные – они сплетались в клубки и расползались в стороны, угрожающе выкидывая скалящиеся головы вперёд, к ногам верблюдов.