– Дипика, – спросила я. – А твоё зачаточное зелье долго действует или…

– Ты зачнёшь, – уверенно заявила она, – От первого же соития. Такова великая сила зелья из боровинки. Поэтому когда сатрап-искупитель явится сюда и выберет тебя, а он непременно тебя заметит и выберет, ты зачнёшь от него нечистое дитя, потом тебя изгонят в Дом Тишины, и там ты сойдёшь с ума, когда твоего ребёнка убьют на твоих глазах. Вот что с тобой будет.

В её словах не было яда и торжества. Зато в глазах других девушек читалось облегчение. Их будто утешало, что все напасти свалятся на мою голову, а, значит, их самих они непременно обойдут. Вот только Дипика думала иначе:

– А вы что вздыхаете и улыбаетесь? С любой из вас может случиться то же самое. Никто не знает, скольких наложниц захочет познать новый разбойник. Может, по одной за ночь, а может и по три. Тогда лишь четыре из нас останутся чистыми. И Сеюм снова начнёт искать новых девушек для гарема. Ваши сестры и племянницы попадут сюда вместо вас. А через семь лет и их будет брать силой очередной разбойник.

– А ну прекратить эти разговоры! – громыхнул окрик Сеюма, что неожиданно появился в зале. – Сейчас же разойдитесь! И чтобы я больше не слышал этих сплетен и причитаний. Вон отсюда! Ты – в купальню, ты – в сад, ты – иди с Эбо в трапезную, а ты…

Так он рассеял всех младших наложниц по дворцу, и до самого вечера ни одна из нас так и не встретила другую. Зато у каждой из нас было время много о чём подумать.

Из-за чего так разозлился Сеюм? Почему считает наши разговоры о Дне Очищения опасными? Не хочет, чтобы среди девушек раньше времени началась паника и кто-то из них не совершил какую-нибудь глупость? Какую, например? Лично мне на ум приходит только одна мысль, когда я представляю, как какой-то скот в человечьем обличии хватает меня своими кривыми ручищами и тащит в койку.

– Дипика, – шепнула я ей вечером в бассейне, когда настало время ополоснуться перед сном. – А что будет, если ночью в опочивальне выбранная разбойником наложница убьёт его?

Она посмотрела на меня с таким непередаваемым изумлением, что мне пришлось пояснить:

– Его ведь всё равно сожгут на площади через семь дней. Так почему наложницы должны терпеть издевательства над собой? Убьём его и будем свободны от насилия и участи переселиться в Дом Тишины.

– Ты не понимаешь. Завтра этого душегуба вытащат из арестантской ямы, а послезавтра господин Сурадж передаст ему всю свою власть вместе с нагрудной печатью Сарпов. Убьёшь душегуба – значит, убьёшь самого сатрапа. А за убийства сатрапа одно наказание – казнь.

– И что с того? Зачем так жить, если сначала он надругается над тобой, а потом тебя сошлют в Дом Тишины? Что-то я не вижу желающих там жить до конца своих дней.

– Ты говоришь страшные вещи, – протараторила она и попыталась от меня уплыть, но я настигла Дипику, чтобы сказать:

– Если он выберет меня, моя рука не дрогнет. Мне терять нечего. Вряд ли из арестантской ямы вынут сильного и пышущего здоровьем мужчину. Наверняка я окажусь выше его ростом. И я точно буду сильнее. И моя рука не дрогнет.

Дипика задумалась. Кажется, мои слова пробудили в её душе надежду. И всё же она сказала:

– Но сатрап-искупитель должен быть сожжён на площади, а не заколот в постели. Ты нарушишь предписанный ход вещей.

– Зато я спасу других девушек от поругания. Я тебя спасу, понимаешь? Ты ещё успеешь купить себе боровинку и зачать для господина Сураджа сына. Ты навсегда покинешь зал младших наложниц и больше не будешь с ужасом ждать нового Дня Очищения. Разве не этого ты хочешь?

– Хочу, – робко сказала она.

– Тогда помоги мне и всем нам. Ты ведь дольше всех наложниц пребываешь в этом дворце, наверняка, знаешь всех евнухов и можешь найти к ним подход. Уговори их помочь нам. Когда настанет вечер, и разбойник призовёт меня в покои, пусть евнухи закроют глаза на привычный ритуал с раздеванием, осмотром и укутыванием в плед. Я должна быть в одежде, чтобы спрятать нож. А ещё мне нужен этот самый нож. Попроси евнухов дать мне его. Пусть принесут его мне завёрнутым в плед. И тогда я буду готова к встрече с новым сатрапом.

Дипика долго на меня смотрела и изучала взглядом, прежде чем спросить:

– И ты не боишься? Ты готова на то, что только что мне сказала?

– Конечно.

– Но ведь тебя казнят. Отрубят голову за убийство сатрапа.

– Казнь для меня – единственный способ вырваться отсюда и обрести истинную свободу. Так почему я должна бояться смерти?

– Какие же вы, северяне, странные. Не могу вас понять.

На этом наш разговор завершился, и мы покинули бассейн, чтобы отправиться спать. Вот только уснуть у меня так и не вышло. Я всё думала и думала: поможет ли мне Дипика, есть ли у неё преданный евнух, который выполнит моё поручение? А сама я смогу ли выполнить своё обещание и избавить девушек от страха и поругания? Так ли моя рука крепка, чтобы убить хоть и дурного, но человека? Сказать, всегда проще, чем сделать…

Все эти мысли не давали мне покоя и всё крутились и крутились в моей голове. А я так хотела заснуть, чтобы увидеть во сне Стиана и поговорить с ним. На прощание. Как же много мне хотелось ему сказать. Но он не явился ко мне. Неужели потому, что с ним самим что-то случилось? Надеюсь, что это не так. Надеюсь, что он жив, здоров. А если нет… а если нет, то, стало быть, нам суждено очень скоро встретиться и провести целую вечность в Пустоши Безмолвия или в каком другом из миров. Надеюсь, хоть там боги будут к нам благосклонны и сведут нас вместе. И больше не разлучат. Никогда. Надеюсь, хотя бы своей смертью мы выкупим у них наше право на счастье. Жестокие боги, как же вы злопамятны и бессердечны…

С наступлением утра зал малых наложниц больше походил на склеп, чем на комнату, где живёт почти три десятка молодых женщин. Молчание царило не только здесь, но и в коридорах дворца. Все прислужницы стали похожими на тени и будто хотели слиться со стенами и стать незаметными чужому глазу. Кажется, репетиция Дня Очищения уже началась. Вернее, всей предшествующей ему недели.

После завтрака я с любопытством наблюдала как служанки Зинат и Каджал собирают их вещи в дорожные сундуки, а потом евнухи уносят их прочь из зала. Выйдя на террасу, я увидела, как на заднем дворе между двух садов обе будущие мамочки вместе со старшими наложницами, жёнами и детьми сатрапа толпятся возле вереницы паланкинов вместе со служанками и евнухами, и вскоре их кортеж полным составом покидает пределы дворца.

– Куда это они? – спросила я проходившего мимо террасы Мехара.

– Подальше отсюда. В другой дворец, что в Антахаре. Помня о прошлом Дне Очищения, повелитель не хочет рисковать матерями своих детей. Видно, в этот раз из арестантской ямы достали кого похуже, чем прошлый сатрап-искупитель.

– Ясно. Значит, они будут пережидать День Очищения в безопасности. Меня это даже не удивляет.

– Госпожа мастер, – подойдя ближе, понизил голос Мехар, – я хочу, чтобы ты знала, ты была самым лучшим моим учителем. Мастер Торельф был щедр на знания, но ты показала мне намного больше. И я благодарю богов за встречу с тобой.

– Спасибо тебе, – невольно улыбнулась я, услышав эти полные теплоты признания.

– И ещё, госпожа мастер, – тут он перешёл на шёпот, – когда сатрап-искупитель придёт сюда и призовёт тебя на ложе, я подам тебе плед и отведу к нему. Будь спокойна, я не подведу тебя. Плед будет таким, как ты и просила.

– Спасибо тебе, Мехар, ты мой самый любимый ученик.

Ну вот, всё и решилось. Я не одна, за моей спиной есть поддержка. Осталось только найти в самой себе силы выстоять в сражении и уйти с достоинством – с верой в лучшее, а не страхом.

После полудня по дворцу прокатилась тревожная волна. Евнухи, служанки и наложницы передавали из уст в уста главную новость дня – будущий сатрап-искупитель выбран. Информации было мало, но побывавший на базаре евнух Эбо уверял всех, что это вор, и он провёл в арестантской яме лишь месяц.