Ну всё, я этот бред больше слушать не намерена.

– Вон отсюда, – со сталью в голосе сказала я и для пущей убедительности указала Гардельяну на дверь. – Убирайтесь и больше не появляйтесь здесь никогда.

– Эмеран, – не теряя благодушия, продолжал увещевать он, – я знаю, вы всё ещё не оправились от потрясения, которое вам устроила толпа пустоголовых чтецов бульварной прессы, но подумайте о себе. Вы же будущая герцогиня. Не собираетесь же вы всерьёз связывать свою жизнь с собирателем фольклора, у которого ни гроша за душой и происхождение самое прозаическое, да ещё и с туземными нотками.

– Вон! – уже громче повторила я.

– В конце концов, он тромец, – уже начал волноваться Гардельян, – не собираетесь же вы жить с представителем вражеской для нас империи.

– Прочь!!! – окончательно сдали мои нервы, и я схватила со стола первое, что попалось под руку.

Это был молоток для мяса. Не помня себя, я с грохотом стукнула им по столу в считанных миллиметрах от руки Гардельяна. Тот в ужасе вскочил и отшатнулся от меня, а я из последних сил закричала:

– Убирайтесь прочь! Оставьте меня в покое! Ненавижу вас! Ненавижу!

От моих криков Гро растерянно залаял, Гардельян же принял это на свой счёт и побежал к двери. Видимо, крупные собаки пугают его больше, чем разъярённая маркиза.

– Эмеран, всё, хватит, отпусти молоток, – услышала я убаюкивающие слова Стиана, а потом его рука коснулась моей, и он забрал у меня орудие возмездия. – Ты просто перенервничала, тебе надо отдохнуть. Пойдём, я уложу тебя в кровать, потом принесу тебе кофе. Только не нервничай.

– Что он тебе говорил? – не в силах унять дрожь в трясущихся руках, спрашивала я, развернувшись к Стиану. – Что предлагал?

– Яхтсмен? То же, что и тебе, – абсолютно спокойным тоном ответил он.

– И ты не прогнал его после этого?

– Ты ведь знаешь мой принцип. Выбор всегда за женщиной. И каким бы он ни был, я приму его, лишь бы она была счастлива.

– А я очень хочу быть счастлива. Очень, – в желании донести до него эту простую мысль я даже вцепилась трясущимися руками в его рубашку и продолжила заверять, – И это счастье для меня только с тобой. Ты это понимаешь?

– Понимаю.

– И никакой Гардельян нам в этом не помешает. Ты же веришь мне?

– Верю. И поэтому мы сейчас поедим, соберём вещи и уедем отсюда во Флесмер. Я больше не могу смотреть, как тебя терзают все эти люди. Они пьют из тебя последние соки и постоянно унижают. Ты не обязана их слушать. Ты обязана сохранить своё душевное равновесие, чтобы больше не хвататься за молотки, иначе случится беда.

– Да, – закивала я, сдерживая наворачивающиеся слёзы. – Ты прав, мне надо уехать подальше отсюда, где никто не будет меня проклинать, а тебя – оскорблять.

– И я даже знаю, где это место.

– Где?

– Во Флесмере в доме моей мамы и на вилле моего дедушки. Там нам точно всегда будут рады.

– Особенно малышка Жанна, – невольно улыбнулась я, в первую очередь подумав о ней.

– Да, она будет рада больше всех. И мама будет. И дедушка.

– Но не твой отец.

– Его я беру на себя, так что даже не думай об этом. Думай о том, что скоро мы окажемся в атмосфере настоящей родительской любви и понимания. А выставку твою мы организуем во Флесмере. Язык фотографии интернационален, так что у неё непременно будут посетители. На счёт виноградников ничего тебе обещать не могу, я в этом совершенно ничего не понимаю. Но если мы ещё раз побываем в Сарпале и привезём оттуда саженцы гранатовых деревьев, ты сможешь основать свою уникальную винодельню для гранатового вина. Что думаешь на это счёт?

– Думаю, – невольно улыбнулась я и поняла, что руки мои уже перестали дрожать, – твой дедушка был бы рад стать моим первым покупателем.

– Точно, – поддержал меня Стиан. – А мама как бы обрадовалась.

– Тогда решено. Едем во Флесмер. А потом в Сарпаль за храмами и саженцами. Если есть возможность всё начать сначала, я от такого шанса не откажусь.

Работа, работа и ещё раз работа – только она отвлекала меня от безрадостных мыслей с тех пор как я покинула родное королевство и поселилась в соседней империи. А ещё поддержка моего любимого мужчины помогла мне окончательно не пасть духом и найти в себе силы начать новую жизнь. И ещё добрые слова Шелы в минуты наваливающегося отчаяния. И вечерние беседы с Рольфом. И дневные игры с Жанной.

В будни, пока Стиан пропадал в институте, его родные не давали мне оставаться один на один со своей хандрой. Это было именно то, в чём я и нуждалась после проклятия матери. Я наконец увидела, как должна выглядеть нормальная семья. Семья, где любят и уважают маленькую девочку. Семья, где муж и жена даже спустя двадцать восемь лет с момента знакомства до сих пор питают нежные чувства друг к другу. Семья, где есть мудрый патриарх, который даст дельный совет и подскажет, как быть в трудной ситуации.

– Жаль, что мой любимый коньяк больше не имеет никакого отношения к вам, – однажды за бокалом коллекционного "Заката в Эрминоле" сказал он мне. – Но у меня есть к вам деловое предложение, миледи.

– Да? – заинтриговал меня Рольф. – И какое же?

– Здесь в паре километрах от виллы у наших соседей простаивает поле. Кажется, они хотели развести там сливовый сад, но дело как-то не задалось, и теперь на голой земле растут лишь сорняки. Я могу выкупить поле, вы можете вложиться в покупку саженцев. А потом мы построим винодельню, погреб, наймём знающих толк в виноделии людей, и через пять лет у нас будет своя марка вина. Назовём её… Может, "Восход над Флесмером"? Но я не настаиваю, можете предложить любое другое название, миледи.

Мы сидели вдвоём возле камина, Рольф чуть ближе к огню, я подальше от жара пламени, и вместе мы потягивали любимый коньяк моего брата. И любимый коньяк Рольфа тоже.

– Вы предлагаете мне совместный бизнес? – немало удивилась я.

– А почему бы и нет? Я ещё надеюсь дожить до первой бутылки нашего совместного детища. Или вы в этом сильно сомневаетесь?

– Не говорите так, Рольф. Я так чувствую, что вы ещё и на моих похоронах скажете речь.

Мы ещё немного посмеялись, обсудили планы на будущее, а потом я отправилась спать с полным осознанием того, что теперь я для этой семьи не чужая. Уж если сам Рольф Вистинг готов объединить наш с ним капитал во имя будущей винодельни, значит, он уверен, что этот самый капитал не покинет окончательно его фамильную казну. Ему будет что оставить своим наследникам, а точнее одному из внуков. Видимо, Рольф продумывает план, как обеспечить для Стиана подушку безопасности и создать для него равный со мной уровень деловых возможностей. Как будто для меня это имеет хоть какое-то значение…

Для меня было важнее услышать вопрос Жанны, когда мы играли в куклы в её комнате накануне.

– Эмеран, а ты ведь теперь всегда будешь жить с нами? Правда-правда?

Что мне было ей ответить, кроме растерянного:

– Не знаю. Но я точно всегда буду приходить к тебе в гости, если позовёшь.

Малышка уже была в курсе, что мы со Стианом любим друг друга, и однажды даже спросила, когда же мы поженимся. Ни я, ни Шела ничего не могли ей на это сказать. Я знала только одно – пока Стиан не посетит Запретный остров и не вернётся оттуда живым, никаких планов на будущее он строить не будет. А я не могу строить планы на будущее пока не узнаю, как побороть его оборотническое проклятие.

Гостя на вилле, я просила Шелу найти для меня в семейной библиотеке книги о северном колдовстве и почитать их для меня. Её несказанно удивлял мой интерес к этой теме, а я не смела сказать ей, с чем этот интерес связан – вряд ли Стиан хотел понапрасну волновать мать и посвящать её в тонкости своей потусторонней проблемы. И я не стану – это не моя тайна.

Зато тромские книги в руках Шелы побудили меня начать изучение языка страны, в которой мне, по всей видимости, придётся надолго задержаться. Забавно, но мы вместе с Жанной под чутким руководством Шелы учились читать по слогам. Я, разумеется, освоила эту задачу быстрее и вскоре переключилась на чтение газет и интересующих меня книг со словарём.