– Что?.. – с трудом произнесла я словно не своим голосом, – что ты мне подлил в вермут?

И я начала понимать. Бутылки с алкоголем я не видела, Леонар принёс уже разлитый по стаканам напиток. А несколько дней назад в аптекарской лавке бабушки Минж он интересовался стимулирующим зельем…

– Ублюдок! – со злостью я оттолкнула его. – Ты же меня отравил!

– Эмеран, всё нормально, – тихим убаюкивающим голосом ответил он.

– У меня сейчас сердце колотится как сумасшедшее!

– Так и должно быть. Скоро всё придёт в норму, тебе будет даже приятно.

Я не вытерпела и залепила ему пощёчину. Рука у меня тяжёлая, так что следы точно останутся.

– Проваливай отсюда!

Леонар ухватился на щёку и так напряжённо посмотрел на меня, будто я ему челюсть сломала. Но нет, дар речи он не потерял:

– Успокойся. Это просто растительная настойка, чтобы разогреть кровь.

– Для чего разогреть? Чтобы стало жарко, и я одежду с себя сорвала, а потом вся такая разгорячённая на тебя накинулась? Да пошёл ты!

Я больше не могла сдерживаться. Первобытные инстинкты взяли надо мной верх. Если бабушкин эликсир из грибов и опилок что-то и стимулировал, так это ярость и тягу к насилию. Я наградила Леонара парочкой тумаков, чуть не запустила в него осушённым стаканом и в итоге вытолкала его за дверь и заперла каюту.

– Эмеран, открой, – не сдавался он. – давай просто поговорим.

– Надо было раньше разговаривать. Например, о том, хочу ли я вообще с тобой спать или нет.

Голову пронзила острая боль. Горло сдавило, и я закашлялась.

– Эмеран, – продолжал стучать в дверь Леонар, – тебе вправду плохо?

О, надо же, до него начало доходить.

– Эмеран, да впусти же меня. Тебе ведь нужна помощь.

– Да я лучше сдохну, чем приму её от тебя! Грязный извращенец! Да лучше я пересплю с подзаборным бродягой, чем с тобой!

– Зря ты так, зря…

Вот и всё, что я услышала на прощание. Идиот, какой же он идиот! Подмешать настойку из сарпальских растений в напиток из аконийской полыни. Да это же убойная смесь с непредсказуемыми последствиями.

С каждой минутой мне становилось всё хуже и хуже. Сердце бешено колотилось, я даже видела, как оно сотрясает грудную клетку. В голове всё словно окутало туманом, вязким и тяжёлым.

Я кинулась к чемодану, хотела отыскать лекарства. Нет, болеутоляющее не подойдёт, только сделает хуже. А ничего другого у меня с собой и нет….

Внезапно рука нащупала между баночек с кремами гладкий кусок янтаря. И тут мою ладонь пронзило электрическим током. Волна страха прокатилась по телу и парализовала волю. Я повалилась на пол.

Что со мной? Откуда этот внутренний трепет, словно иголки изнутри пронзают всё тело? Даже пошевелиться не могу. Неужели я умираю? Нет, я не хочу так…

По руке что-то поползло. Я отчётливо ощутила маленькие острые ножки на своей коже. Усилием воли я скосила глаза и увидела, как на грудь заползает скорпион. Маленький чёрный, такой же, как в куске янтаря. Не может этого быть, я просто брежу, мне всё это только кажется…

Членистоногое заползло под рубашку и долго топталось по груди. Внезапно кожу опалила боль, будто клешни вцепились в плоть. Нет, это галлюцинация, такого не бывает на самом деле, не бывает…

А после на меня опустилась тьма, будто день иссяк, и наступила ночь.

Внезапно дверь в каюту распахнулась. Рин Реншу, озираясь, медленно вошёл внутрь. А я даже слова не могу из себя выдавить, не могу позвать на помощь. А он будто и не видит меня, проходит дальше, зажигает фонарик и начинает осматривать каюту, копается в моих вещах.

Аккуратными движениями он открывает чемодан и запускает в него руку, а я лежу рядом и так хочу возмутиться вслух, но всё тщетно. Рин тихо ворчит, я разбираю лишь "где же записка или письмо". Затем он снова обходит каюту, заглядывает в шкаф и под матрас, а потом просто переступает через меня и уходит, закрыв за собой дверь. А я лежу и всё пытаюсь понять: он на самом деле сейчас был здесь, или это воздействие грибов с полынью на мою истерзанную психику?

Тьма перед глазами заколыхалась, и в каюте снова наступил день.

Свет пробился через иллюминатор и упал на стол. На столе стоит бутыль и два стакана. А ещё маленький флакончик из красного стекла. Так, стоп, в моей каюте нет никакого стола!

А Леонар садится на стул и начинает разливать вермут, потом берёт в руку красный флакон и тщательно отмеряет капли над правым стаканом, затем берёт посуду и проходит сквозь меня… Всё, хватит этих видений, я хочу проснуться!

Образы людей и незнакомых помещений ещё долго мучали меня, пока в голове не загудел противный шум. Постепенно он стал походить на шипение, такое пугающее, будто осмысленное. И тут я услышала коварный, насмешливый голос:

– Пойдёшь – пропадёшь, пойдёшь – пропадёшь, пойдёшь…

А перед глазами выросли высокие горы, что упираются вершинами в облака. Голые и безжизненные, устланные камнями и проплешинами снега. От них веет холодом и животным страхом.

– Пойдёшь – пропадёшь, пойдёшь – пропадёшь…

Но я не собираюсь идти в горы, я же не альпинист.

– Пойдёшь – пропадёшь, пойдёшь…

В этом унылом и пугающем месте только одинокая фигура маячит вдали. Человек. Мужчина.

– Найдёшь – уйдёшь, найдёшь, – уйдёшь, найдёшь…

Я будто парю в пространстве, и ветер относит меня к страннику. И чем ближе я становлюсь к нему, тем быстрее уходит страх и наступает покой.

– Найдёшь – уйдёшь, найдёшь, – уйдёшь…

Я вижу только спину. Темная накидка по колено, светлые штаны, бежевый головной убор и чёрные волосы по плечи.

– Найдёшь – уйдёшь, найдёшь…

Мне так хочется приблизиться к этому мужчине, похлопать его по плечу, чтобы он обернулся. Непреодолимое желание увидеть его лицо тянет меня вслед за ним.

– Найдёшь – уйдёшь…

Ветер предательски меняется и тянет меня назад. С каждым мигом чувство покоя уступает место прежнему страху. Я теряю мужчину из виду, а горы рассыпаются на осколки и растворяются во тьме.

Лунный свет пробился через иллюминатор и дорожкой растёкся по полу. Голова гудела, но телу вернулась прежняя чувствительность. Я попыталась согнуть ноги в коленях – получилось. Пошевелила руками и ощутила, что в ладони зажат округлый камень.

Мне стоило немалых усилий, чтобы подняться и заползти на койку. Кажется, это происходит в реальном мире, мне ничего уже не мерещится. Особенно скорпион в янтаре на моей ладони. Всё, больше никогда не буду пить вермут.

Похоже, я провалялась на полу часов шесть, не меньше, и всё это время амулет из лавки бабушки Минж был зажат в моей руке. Что там говорила старушка об этой вещице? Она защищает от болезни и возвращает к жизни. А ещё бабушка Минж готовит опасную настойку из коры и грибов… Правда, вряд ли она добавляет в неё аконийскую полынь.

Боль в висках понемногу отступала. Я вспоминала свои видения и не могла решить, считать ли их болезненным бредом или чем-то большим. Сцена, где Леонар подмешивал в вермут своё зелье, была такой реальной. Или же эту картину мне подсказало моё воображение? Не знаю. Знаю только, что пережила самые страшные мгновения в своей жизни и чудом пришла в себя. Неужели благодаря защитному амулету? Глупо верить в такие предрассудки, но тот скорпион, что залез под рубашку… Кажется, лучше надеть амулет на шею и держать его ближе к сердцу. Вдруг он и вправду работает.

Утром я окончательно пришла в себя, если не считать сузившихся от недосыпа глаз. Всю ночь мне мерещились шорохи в каюте, шевеления в темноте и голоса. Я боялась заснуть и снова провалиться в бездну видений и странных образов. Воспоминание об одном из них долго не давало мне покоя.

Выйдя на палубу, я увидела Леонара. Хорош, красавец. Щека припухла и налилась синевой. Вот уж не ожидала, что я так страшна в гневе.

Завидев меня, Леонар только нахмурился и, ни слова не говоря, поспешил скрыться из виду. Какие мы обидчивые. А мог бы из вежливости поинтересоваться, как я сегодня себя чувствую.