Когда в порту Флесмера объявилось несколько сотен беженцев из Запретного острова, Стиан не смог молча наблюдать за происходящим, и принялся за дело. Заручившись поддержкой родственников и знакомых, он смог организовать фонд поддержки обездоленных, где беженцам помогали найти кров в сарпальском квартале, кормили горячими обедами, содействовали в получении специальных удостоверений личности и оказывали всяческую правовую помощь, которая так требовалась людям, что нежданно оказались не то, что в другой стране – в другом, непривычном для них мире.

В благодарность за всё, что он делает, беженцы прозвали Стиана последним царём. Они и вправду считали его своим покровителем и патроном. Удивительно, но даже сарпальцы, что покинули родной континент многие годы назад, тоже стали приходить к Стиану с просьбой помочь им и рассудить их по старому закону Великого Сарпа. Так Стиан стал посредником во многих сарпальских спорах и третейским судьёй.

А пока Стиан целыми днями пропадал в сарпальском квартале, решая чужие проблемы, меня больше всего волновало, что у него совсем не остаётся времени для нашего общего дела.

– Я уже проявила все плёнки, напечатала макеты, а ты даже не приступил к написанию рукописи. Издательство, конечно, прислало нам немалый аванс, они даже пообещали войти в наше положение, дождаться, когда у тебя заживёт рука и ты сможешь работать на машинке, но… Давай, я найму тебе секретаря, только не надо затягивать с книгой. Скоро родится малыш, я какое-то время не смогу работать, так что деньги нам очень сильно пригодятся.

– Я всё понимаю, Эмеран, но поверь, я сейчас как никогда чувствую, что мне ещё рано браться за написание рукописи.

– Что? Ты серьёзно? Но почему? Что тебе мешает? Рука? Или…

– Нет, дело не в руке, а в том, что изначально я хотел написать книгу о Запретном острове, а приходится писать о нашем с тобой последнем путешествии.

– И что тебе не нравится? Из этой истории не выйдет скучная монография, и придётся писать развлекательно-познавательную книгу для широкого круга читателей?

– В той книге должна быть последняя глава, глава о финальной точке нашего маршрута, то есть о Запретном острове. А я так и не успел ничего о нём узнать. Зато сейчас в сарпальском квартале живёт помощник жреца Нунсианы. Пока я помогал ему с поисками съёмной квартиры, он мне столько всего рассказал о повседневной жизни столичного храма. А ещё я познакомился с виночерпием, что служил в царском дворце при Фархане. Он – настоящий кладезь информации, столько всего видел при дворе, знает всё о его нравах. И ещё я устраивал на работу в порт бывшего водовоза. Он знал Запретный остров как свои пять пальцев, все улочки, все закутки, и, пожалуй, добрую половину столичных жителей. Вот он – самый ценный мой информатор. С ним я точно смогу восстановить полную картину жизни Запретного острова до его падения. Другие информаторы тоже помогут дополнить картину. Так что книга обязательно будет. Мне просто нужно время, чтобы собрать информацию. Когда я это сделаю, вопрос с рукописью сразу будет решён.

– Ясно. Тогда, раз ты не намерен надолго покидать сарпальский квартал, пусти там слух, что герцогиня Бланшарская хочет купить саженцы гранатовых деревьев для своих будущих винодельческих угодий. Поддерживают же беженцы связь со своей далёкой родиной через корабельные экипажи. Пусть передадут мою просьбу сарпальской родне, а те переправят саженцы из Сарпаля во Флесмер. Скажи, что за годный товар я заплачу хорошие деньги.

– Ты хочешь купить гранатовые деревья?

– Я и твой дедушка. У нас намечается совместное предприятие. В перспективе весьма прибыльное. Или ты имеешь что-то против?

– Нет, конечно же, нет.

Из этого разговора я сделала неутешительный для себя вывод: сердцем я выбрала себе в мужья очень отзывчивого и понимающего человека, но совершенно не практичного в финансовых вопросах. Да, знаю, он учёный и слишком много времени провёл вдали от деловой круговерти родного города. Он не станет дельцом, не будет добытчиком в нашей семье и даже ведение семейного бюджета не осилит. Что ж, все эти вопросы лягут на мои плечи. Тогда придётся Стиану заняться тем, в чём я точно не преуспею. И, глядя на его отношения с Жанной, я полностью уверена, что выбрала в отцы моему ребёнку правильного мужчину.

Со дня нашей скромной свадьбы не прошло и трёх месяцев, как настал день родов. Он был полон страха, боли, тягостного ожидания, снова боли и, наконец озарился детским криком.

– У вас девочка, – радостно сообщил мне врач.

– Как девочка? – пришла я в смятение.

А как же мой мальчик, наследник? Малыш, которого я должна назвать Лорианом в честь его дяди?

По лицам медсестёр я тут же поняла, что сказала что-то не то. Наверное, и моя мать тоже когда-то недовольно вопросила медиков, почему у неё родилась дочь, а не ещё один сын.

Одна мысль об этом заставила меня ужаснуться, прийти в себя и протянуть руки, чтобы мне отдали мою малышку, мою Лорейн. Да, именно так её и будут звать. И Стиан никогда не скажет, что называть новорожденных именами покойных родственников неправильно.

Когда настало время выписываться из больницы, Стиан первым делом отвёз нас не в наш городской дом, а в загородную виллу, где собрались все Вистинги в ожидании новоиспечённого члена их многочисленного клана. Я не без гордости показывала всем присутствующим мою маленькую сопящую малышку. Особенно Мортену. И когда он увидел это сероглазое чудо с едва пробившимися над лобиком светло-рыжими волосиками, то, рассмеявшись, заявил:

– Ну вот, сразу видно, наша порода!

Всё, лёд был растоплен, все подозрения сняты. Настало время окунуться во все прелести материнства, благо Шела, тётушки и кузины Стиана всегда были начеку со своими советами и подсказками.

И тут случилось непредвиденное: Сурадж объявился в Фонтелисе на правах беглого сатрапа Старого Сарпаля и заявил через прессу, что в дни моего пребывания в его гареме, у нас была связь, а моя Лорейн – его дочь, а это значит, что он отец маленькой маркизы Мартельской, и потому в праве заниматься её воспитанием и защищать все её права, в том числе и имущественные.

Не передать словами, как я была раздавлена этой историей. Мне было плевать на то, что будут думать обо мне и моих моральных устоях читатели аконийских и тромских газет. Меня волновало лишь одно – как это мерзавец, заведомо зная, что лжёт, смеет заявлять права на мою дочь?

– Я ведь говорил тебе, Сурадж изначально нацелился на твой титул и капиталы – отложив газету, холодно произнёс Стиан. – Не смог заполучить твоё согласие стать его младшей женой, вот и пытается залезть к тебе в карман через нашу Лорейн. Теперь понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты соблюдала свой годовой траур. Хорошо, что мы успели пожениться до дня родов. Теперь я законный отец Лорейн, и оспорить это будет сложно.

– Он ведь не станет выкрадывать её? – внезапно пришло мне в голову.

– Что?

– Сурадж же может попытаться украсть нашу дочь и увезти её в Фонтелис, а там заручиться поддержкой моей матери и стать её опекуном. Так они вдвоём получат права на домик в Авиле и, наверное, мои деньги, вырученные с продажи земель в маркизате.

От одной лишь мысли, что над Лорейн нависла угроза, я потеряла сон и даже самообладание. Я боялась выпустить её из рук, отойти от её кроватки хоть на минуту, а когда отходила, то всякий раз принималась проверять все окна и двери – закрыты ли они, не пролезет ли через них злоумышленник, посланный Сураджем.

– Эмеран, успокойся, ну хватит, никого кроме нас здесь нет, – в который раз говорил мне Стиан, отводя от окна.

– А вдруг…

– Никаких "вдруг". Я здесь, я рядом с вами. Никто без спросу в этот дом не зайдёт.

Его уверенный тон дарил мне успокоение, но всего лишь на несколько минут, а потом тревога возвращалась с новой силой, и я снова шла проверять все двери и на всякий случай вентиляцию.

Всё кончилось тем, что из-за постоянного стресса у меня пропало молоко. Теперь в моей голове прочно засела мысль, что я плохая мать, раз не могу накормить мою малышку, и из-за меня она будет голодать. Тревога сменилась паникой, паника вылилась в бесконечные слёзы по утрам, вечерам и ночам. В итоге Стиан вызвал семейного врача и тот поставил мне неутешительный диагноз – нервный срыв. Несколько месяцев Стиан заставлял меня исправно принимать лекарства, после которых целыми днями я только и делала, что спала. Зато из головы ушли тревога и страх. В краткие моменты просветления я видела, что наш дом стал проходным двором для многочисленных кузин Стиана, но меня это больше не волновало – они ведь приходят помочь ему с Лорейн, пока я ни на что не годна.