– Чтобы укрепить союз, а не посеять зерно раздора между нами.

– Я уверен, что когда‑нибудь именно ты одолеешь меня, уже никчемного старика, и станешь вождем. В тебе достаточно для этого ума. – Замолчал ненадолго, с любопытством наблюдая за Архагом. Тот стиснул кулаки, слушая похвалу. – Выберите тех воинов, кто по вашему и по мнению большинства был лучшим в этом сражении. Дома беглецов, этих никчемных слабаков, отныне ваши! Все, что в них, – забирайте и делите между собой разумно.

– Женщины? – уточнил Архаг. – Привести их тебе?

– Не нужно. Разбирайте. У старого вождя их оказалось даже больше, чем я осилю. Видимо, все могущество старика уходило в меч, который не смог защитить его от нас.

Норкор захрюкал со смеху, одобряя пошлую шутку. Я попытался перехватить взор Дарока, чтобы понять, не задумал ли он и дальше требовать Аню себе. Но васоверг упрямо не смотрел на меня. Злил.

– Я выберу себе с десяток его баб. Остальные скрасят праздник. Можешь обрадовать этой вестью тех воинов, кому не достанется наград после этой Луны. Идите.

Архаг оглянулся на меня, но перечить вождю не посмел. И спустя несколько секунд мы с Дароком остались одни. Он не церемонясь отбросил кружку в угол и поморщился, наблюдая, как растекается красная лужа по пыльному полу.

– Сладкое пойло – худшее, что может позволить себе васоверг, – осудил, сходя с возвышенности и направляясь к каменному креслу у окна. Форма спинки предусматривала даже вырез для рогов. Дарок пнул скомканную зеленую штору с золотой каймой, брошенную на пол, и прошел дальше. – Устроил тут девчачьи залы. Совсем ополоумел старик.

Я терпеливо стоял у порога в ожидании более интересного разговора. Дарок поднялся по ступеням, растянутым вдоль всей стены к окну, еще раз окинул взором свои пылающие владения и, наконец‑то, развалился в кресле. Уделять мне время не спешил. Возможно, проверял мою выдержку. Лениво расплел плеть сначала с одной руки, перебросил ее через подлокотник на пол, затем добрался до второй. Закончив, налег спиной на каменные жерди спинки.

– Ну, человек, – тихо обратился, буравя меня тяжелым взором, – чем еще ты меня удивишь?

Мне не хотелось стоять у входа и проявлять полное смирение. Я подошел к длинному столу, останавливаясь напротив Дарока, погладил отполированную каменную столешницу и посмотрел на него. Коротко произнес:

– Достаточно.

Он молчал. Солнце росло за его спиной и мешало разглядеть даже положение головы. Выгодная позиция. Пришлось додумывать реакцию за него и предугадывать вопрос и мысли.

– Я дал тебе все, что мог. Тебе мало?

Дарок хмыкнул.

– Я не ожидал. Так что она сделала с тобой?

Теперь настала моя очередь молчать. Думаю, на этот вопрос я ему ответил после ритуала. Ответ был исчерпывающим.

Поняв, что говорить я не намерен, он промычал. И заговорил сам:

– Фаррд был лжецом, каких мне не доводилось никогда встречать. Я был убежден, что умнее этой изворотливой твари. Даже пару раз ловил его на том, что он продавал обо мне секреты, а однажды он хотел вынудить меня платить за информацию, которую я из него выбил. – Потер подбородок. – Теперь вот думаю, может, он намеренно попадался на ерунде. Отводил от себя подозрения в более серьезных вещах. Я‑то считал его жадным глупцом, готовым ради сытого желудка и постоянного наличия пойла в его заведении на все. А ты что думаешь?

– Думаю, что ты мог бы спросить об этом у него. – Я сложил руки за спиной, внутренне набираясь побольше терпения.

– Я скормил его тело своему дракону, – недовольно отозвался Дарок, – а голову выбросил детворе. Они обещали принести его череп уже к этому закату.

– Ты знаешь, за чем я пришел к тебе, – сказал я, удерживая тяжелый вздох. Дарок намеренно кружил вокруг одного и того же, будто оттягивал принятие решения по волнующему меня делу. – Знаешь, но продолжаешь тратить мое время на бессмысленную болтовню.

Он подался вперед. Облокотился на колено. Солнце упало на грязное лицо, подсветило лохмы рыжим, показало мне его прищур.

– Ты другой, – задумчиво протянул и дернул губой. – Не тот, что был. Я узнаю твою отвагу, она мне понравилась еще в том дурацком походе. И ты все такой же упертый баран. – Поморщился до резких морщин. – И все‑таки ты другой. Кто научил тебя за эти периоды владеть мечом? Ты только и мог держать топор в руке. И кинжал… Ловко ты им управлялся на ритуале. Я слышал, что ты не отходил далеко от своей деревеньки, но и там творил чудеса.

Выходит, следил за мной. Ждал когда начну искать Аню, или надеялся, что она решит навестить меня?

– Фаррд оказался отменным лжецом, – вернулся он к тому же, с чего начал разговор. Опять развалился в кресле, прячась в тени спинки. – Он все время водил меня за нос. Да и не только меня. Половина Васгора была должна ему хоть что‑то. И ты – такой глупый волчонок – вдруг обхитрил его. Ты что же это весь поход притворялся идиотом? Или там, под землей, – Постучал по подлокотнику указательным пальцем, – Асфи что‑то дала тебе?

Выдержка закончилась. Не скрывая эмоций, я покачал головой и потер переносицу. Он мог устраивать этот допрос еще долго, а голова зудела от грязи. Я провонял Васгором и накануне тоже повалялся в крови. Хотелось либо подохнуть скорее, либо уйти отсюда подальше. Убивать он меня точно не будет. Теперь уже нет. Выходит, что мне просто нужно получить его согласие на сделку. Он не из тех, кто будет нарушать слово. Тем более слово, данное тому, кто может потягаться с ним по силе. Об этом я и решил напомнить. Распрямив плечи, посмотрел на Дарока и твердо сказал:

– На ритуале я победил тебя честно.

– Подло.

– Людям можно использовать подлые приемы ради…

– Я не об этом! – он отмахнулся, перебивая меня. Помолчал, стуча по подлокотнику, и спросил: – Почему ты просто не попытался договориться со мной?

Снова проверка на отличие между тем, каким он меня запомнил, и тем, кто стоял перед ним. Видел бы мой лучший наставник, Кхангатор, какое терпение в данный миг я проявляю, гордился бы мною, как никогда никем не гордился.

– Потому что ты догадался бы, что я стану ее искать, – не стал юлить я. – И следил бы за мной. Или убил бы. Давай, великий вождь, скажи, что это не так. Я бы пришел к тебе с просьбой, тихо, без свидетелей и попросил не трогать нас с ней. Что бы ты сделал? Взял и согласился?

Он выдохнул шумно, словно недовольный дракон.

– Я тоже уверен, что закончилось бы все совсем иначе. Поэтому я пришел громко и обезопасил себя.

– Поэтому теперь я не могу убить тебя, а ты – меня, – проговорил едва слышно.

– Можем. Но если я убью тебя, то устану уже в течение периода. Мне придется сражаться за свою жизнь, доказывая васовергам, что человек может управлять ими. И что‑то мне подсказывает, что я окажусь не прав. Для васовергов это будет слишком унизительно – выполнять приказы человека. После твоей смерти я едва ли доживу первый период.

– А если я убью тебя теперь, мои воины разочаруются во мне, – с грустью сказал он. И я кивнул. – Я чуть не умер на ритуале Ярости от твоих рук, принял тебя к нам на священном плато, и мои самые верные братья слышали, что это ты всего за одну Луну подарил мне то, что я пытался завоевать десятками периодов. Я сражался за власть в других местах. На долинах драконов, на дорогах вблизи Васгора, сражался за викхартское расположение – и каждый раз недоумевал, почему судьба рушит мои планы и отодвигает победу. Если я убью тебя, то потеряю доверие моих воинов раз и навсегда.

– Не нужно обманывать ни меня, ни себя, – усмехнулся я, склоняя голову к плечу. – Если бы ты хотел убить меня, ты бы сделал это.

– Ты другой, – на этот раз он произнес это с затаенным восхищением. Оно льстило мне. – Что ты планируешь делать дальше?

Я повел плечами.

– Зависит от тебя.

Дарок рассмеялся тихо, но гулко, будто смех был направлен внутрь. Повеселившись собственным мыслям, он проговорил:

– Пусть ты изменился! Но ты как был человеком, так им и остался. Человек, без духов, на ритуале Ярости! Заявился сам. Использовал наши традиции себе во благо, а мою силу обернул в свою защиту. Фаррд успел перед смертью рассказать мне, зачем ты приходил к нему. Ты обхитрил всех нас. И гляди, стоишь после всего этого передо мной, смеешь мне, вождю, отказывать в правде и откровении. Далеко не у каждого васоверга такие яйца, как у тебя. – Вытянул ноги перед собой, скрещивая их. – Асфи тоже в своем бесстрашии напоминала безумную. Вы стоите друг друга. Будь по твоему, славный Кейел, сын Ярости, я не стану вам мешать. И Вестница мне не нужна! Так и передай этой женщине! Справлюсь сам. Докажу и тебе, и ей, и всему миру, что не хуже вас! – выплюнув все с легкой обидой в тоне, спросил спокойнее: – Ты уже знаешь, где она?