– Одно из испытаний в сокровищнице требует знаний Наллеран, – произнесла я, когда все, кроме Роми, были готовы слушать. – Нам придется проходить участок по пять существ. Ошибка одного будет стоить жизни всех пятерых.

Стрекоза отодвинулась и втянула голову в плечи. Лиар, сидевший позади нее, положил руку на хрупкое плечо, и Стрекоза быстрым взмахом сбросила ее. Лиар шумно вздохнул и понуро свесил рогатую голову. Значит, темноволосый шан’ниэрд влюблен в воровку, мне это не показалось. Если вспомнить любовь Волтуара ко мне, сразу пропадает всякое удивление той жестокости, с какой этот шан’ниэрд старался расправиться со мной в той жизни.

– Наллеран трудная игра, – заключил Дарок, подкидывая полено в костер. Он смотрел на меня сквозь пламя, отчего серые глаза полыхали, добавляя взору суровости и гнева. Впрочем, после моего возвращения с острова, кроме злости, я от Дарока ничего не замечала. – И как ты планируешь разбить нас, Асфи? В какой отряд кто входит?

– У тебя есть опасения? – догадалась я по интонации вопроса.

– Есть. – Улыбка раскрыла шрам, уродуя и без того некрасивое лицо. – Мы плохо тебя знаем.

– Ты знаешь ее хорошо, обиженный васоверг, – вступилась Елрех. И приоткрыла новые знания: – Но, судя по твоему недавнему беспокойству за ее жизнь, недостаточно веришь в нее. Боишься, что окажешься в пятерке с этой смелой человечкой? – Вскинула высокого голову. – Тогда твое место с радостью займу я.

– У тебя резкий язык, полукровка. – Дарок прищурился и опасно склонился к костру. Серые лохмы волос упали на плечи, прикрытые грязной кожаной курткой, рога блеснули рыжей сталью, отражая огонь. Низкий голос зазвучал глубже, с угрозой: – Твоя мамаша‑фангра не воспитала в тебе прилежности?

Меня обдало изнутри тошнотворным жаром. Мамаша‑фанга… Я тряхнула головой, незамедлительно проговаривая:

– Не смей, Дарок. – Стиснула кулаки, не до конца представляя, о чем конкретно должна требовать. – Не смей трогать семью Елрех.

Он лишь с насмешливым видом хмыкнул и, выпрямив спину, сцепил руки в замок. Я решила в очередной раз игнорировать уничижительное отношение будущего вождя.

– Елрех, ты в любом случае идешь по коридору Наллеран со мной. Как и Ромиар с Кейелом. Пятый… – Я осмотрела поочередно напряженные лица, вдохнула глубже и призналась: – Скажу откровенно: мне все равно, кто пойдет пятым. Как и то, выживет ли вторая пятерка. Только от вас зависит, насколько вы серьезно отнесетесь к этому походу.

Треск костра и уханье кружащей над нами птицы длились в тишине несколько секунд, после чего прозвучал неуверенный голос Стрекозы:

– Я пойду с тобой.

– Я, – заявил Дарок, отметая несмелую попытку эльфийки и не сводя с меня пристального взгляда. – И мы все выйдем оттуда живыми.

Я шумно вздохнула и кивнула. Опустив голову, позволила себе короткую передышку. Возможно, сейчас удачное время, чтобы поставить всех в известность о многих других подробностях нашего пути.

– Асфи, – вновь заговорил Дарок, но гораздо тише, – поклянись в этом своим духам. Прямо сейчас.

– Духам? – с удивлением переспросил Норкор. Кажется, сами васоверги не ожидали такого от своего вождя.

Дарок продолжил требовать:

– Поклянись духам, Асфи, что мы все выйдем оттуда живыми.

Поднимать головы не хотелось, чтобы не показывать растерянность.

– Это глупое требование, безумный вождь.

– Мы все можем умереть и в походе, – впервые за вечер подал голос Кейел.

– Именно, – согласился с ним Дарок. – И что тогда мы будем делать? Вы слышали: Налеран могут пройти только пятеро. Что же она будет делать, если в походе кто‑то умрет? Эта женщина хочет командовать мной и моими братьями, но не может гарантировать нам успех.

– Что ты будешь делать, если кто‑то один умрет? – звонко спросила у меня Стрекоза.

– Тогда в сокровищницу войдут лишь пятеро. – Я взглянула на приободрившуюся воровку. Видимо, она смелеет лишь за счет слабости окружающих.

– Кто? – Роми, заложив палец между страниц, прикрыл ежедневник.

Вопрос не поставил в тупик, хоть о нем я ни разу не задумывалась.

– Стрекоза, Дарок, Ромиар, Елрех и я. Если кто‑то из перечисленных умрет, мы заменим его одной из заинтересованных сторон. Умрет Стрекоза – вместо нее пойдет Лиар, умрет Дарок, пойдет кто‑то из васовергов.

– А если ты? – Дарок спросил спокойно, но при этом поерзал и пошевелил губами, словно прятал кривизну эмоций.

Я уверена, что не могу умереть так просто. Сила Вестницы в Фадрагосе необходима.

– Ромиар и Елрех знают все подробности нашего похода, – ответила я.

– Все? – Дарок потер подбородок.

Гахсод скрестил руки на груди, остальные молча уставились на меня. В их глазах читалось недоверие. Приехали…

– Не все, – выдохнула я.

– Почему? – едва слышно спросила Елрех.

Ромиар фыркнул, отвернулся и забарабанил коготками по кожаной обложке. Я налегла локтем на колено, отыскала взглядом серые глаза Елрех, полные изумления, и ответила:

– Потому что я не хочу, чтобы вас пытали до смерти, требуя информацию. Хочу, чтобы вы могли поклясться духами и заявить, что ничего сверх не знаете. Если кто‑то сильно и пострадает в поисках сокровищницы, то это буду только я.

Дарок усмехнулся, и я резко повернулась к нему. Он улыбался, ворочая во мне огромный пласт злобы и ненависти. Казалось, эти чувства напрочь выжгли и вытеснили все человечное во мне, но движение сбоку отвлекло, а сердце на миг испуганно сжалось. Кейел вскочил на ноги, бросил деревяшку в ворох вещей и, отряхивая помятые штаны, произнес:

– Не думал, что самолично увижу, как васоверги прибегнут к помощи духов. Да и страннее все тем, яростный воин, что боишься ты человеческую женщину.

Дарок изменился в лице. Норкор опешил на секунду, а как пришел в себя хотел подорваться, но Архаг, положив руку на его плечо, удержал буйного брата.

– Асфи умная женщина, смелая воительница, но никудышный вождь, – на удивление, стал оправдываться Дарок, однако скаля клыки и с силой потирая рука об руку. – Она затыкает мне рот. Она желает нашего подчинения, но для защиты собственной власти использует только знания о сокровищнице. Я могу выбить их из нее. Вот взять и выбить. Но не делаю этого. Теперь же я хочу быть уверенным, что она не ведет нас на смерть.

Морщина между бровей зачесалась, руки тянулись ее разгладить. Жара не было, стыд тоже молчал, а вот холод, несмотря на близость костра, пробрал до кончиков пальцев. Нельзя доверять сброду из варваров и воров, даже если они этого требуют.

Дарок злился, неотрывно глядя на Кейела, пока он, все такой же, без настроения, поправлял пояс на рубахе. Елрех сидела поникшая, задумчивая и теребила завязки мешочка с травами. Ромиар, закрыв глаза, гладил высокий ворот куртки. Остальные настороженно наблюдали, почти не двигаясь и не издавая звуков.

– Ты согласился идти с ней. – Кейел, наконец‑то, поднял голову, предъявляя недовольное лицо нашим взорам. Уперев руки в пояс, шаркнул ногой по земле. – Согласился при меньших условиях и уже тогда знал, куда мы отправляемся. Теперь‑то чего порядок рушишь и нас всех путаешь?

– В походе нужен сильный предводитель, а не женщина, защищающаяся одними только знаниями.

– Недавно она проявила храбрость, несправедливый вождь. – Елрех откинула тяжелую копну волос за спину.

– Безрассудство! Человек сказал ей, что ее шан’ниэрд не выполнял возложенные на него обязанности. А она не послушала! Она рискнула собой!

– Духи Фадрагоса, – пробормотал Роми, погладив рог.

– Ты пошел за ней, – настаивал Кейел. – Я был свидетелем твоего согласия, Дарок. Неужто ты согласился идти сам и вести за собой братьев за слабым предводителем?

– Все не так. – Дарок засопел и выпятил нижнюю губу. – Я же признал, что Асфи умная женщина и смелая.

– Она прошла ритуал Ярости. – Кейел указал на меня. – Разве это не показатель вашей силы?

– Показатель.

– Тогда о чем мы спорим? – Устало поинтересовался Ромиар, сжимая горло и с болезненным видом разминая шею. – О ее силе или моей ошибке? Я извиниться готов, – повернулся к Дароку, – если потребуешь, но прекрати зудеть. И без тебя тошно.