Декоративно выступающие камни в стене дома позволили вскарабкаться на второй этаж. Сначала я пропускала зоркую Елрех – она заглядывала в темные окна, спускалась обратно, молча мотала головой, и мы двигались дальше. И так до тех пор, пока не нашли спальню Роми. За домом следили с особым рвением – окно открылось легко, петли не издали ни звука. Я осторожно забралась коленями на подоконник и бесшумно спустилась в комнату. Лунный свет стелился у кровати лишь внизу, но силуэт спящего шан’ниэрда отчетливо угадывался даже в полумраке. Он лежал на боку, одной рукой упираясь в матрас, а второй прижимая подушку к щеке. Наверное, по привычке, чтобы рога за нее во сне не цеплялись. Но именно его рука под подушкой напрягла сильнее всего.

Он больше не Вольный, Аня. Успокойся, не дрейфь.

Мышцы проступали под серой кожей на руках и груди, но не были такими же крепкими, как прежде. Белые волосы, собранные в косу, успели растрепаться во сне, а длинная челка падала на лицо, прикрывая веки. Тонкие ноздри раздувались при каждом вдохе. Я посмотрела на босые ступни, торчащие из‑под одеяла – на щиколотках темные штанины собрались в складки. На них виднелась светлая кисточка хвоста. Что радовало – неподвижная. Не сумев отогнать воспоминания той жизни, я тихо вытащила кинжал из ножен. С тем Роми и его реакцией никакое оружие ближнего боя мне не помогло бы, но так все равно было бы спокойнее.

Следом в комнату беззвучно запрыгнула Елрех. Наблюдая за мной, тоже обнажила кинжал и застыла. Прислушиваясь к сонному дому, я осмотрелась: просторная спальня с одним окном, широкой кроватью, маленьким столиком и всего одним креслом. Видимо, хозяин покоев не слишком гостеприимный, а к работе относится серьезно, разделяя ее и отдых. На кабинет нынешнего Ромиара мне было любопытно взглянуть, он бы помог больше узнать о парне перед знакомством, но это являлось недоступной роскошью. Под ногой скрипнула половица, и я замерла, затаила дыхание. Роми вздохнул шумно, почесал пальцами одной ноги пятку другой, чем еще больше скинул с себя одеяло, и снова затих.

Я позволила себе двигаться дальше. Медленно приближаясь, отметила, что Елрех слишком пристально присматривается к шан’ниэрду – склоняет голову то к одному плечу, то к другому, ворочает кинжалом, будто не знает, как удобнее его перехватить. К тому же подходила она к изголовью кровати, да так осторожно, что сомнений в моей догадке оставалось все меньше и меньше. Меня и Роми разделял жалкий метр, когда я спросила в полный голос:

– Ты не спишь, да?

Он вскочил на ноги. Сердце ухнуло, кровь взбурлила. В его ладони блеснул камень, и я не стала испытывать удачу.

– Ксанджи, уничтожьте амулет! – опасаясь перебудить весь дом, приказ я прошипела. Оставалось надеяться, что со смыслом не ошиблась.

Роми отдернул руку от вспыхнувшего огня, выпуская из ладони пепел. Отскочил и застыл с поднятыми руками. Только белая кисточка хвоста резко мелькала возле их с Елрех ног.

– Не вздумай кричать, – тихо рыкнула она и прижала клинок к горлу плотнее.

– Две девушки в спальне свободного шан’ниэрда, – язвительно протянул Роми, – ну просто моя смертельная мечта.

Услышав его голос, я с трудом справилась с нахлынувшими чувствами. Хотелось рассмеяться, броситься к нему в объятия и признаться, что безумно рада его видеть. Хотелось. Но не всегда желания нужно исполнять – в непростых ситуациях их необходимо контролировать, а эмоции всячески подавлять.

– Мы пришли не за твоим сердцем, шан’ниэрд, – в полтона произнесла я. – Хотя из него наверняка выйдет могущественное любовное зелье, как думаешь, Елрех?

Кисточка его хвоста хлестанула по ее сапогу, и Роми выгнулся сильнее, стараясь отдалиться от нее, насколько это возможно.

– Что вам нужно?

– Просто выслушай нас.

Он фыркнул, вознося руки к потолку.

– Искренне надеюсь, что в ваших безмозглых головах живут мысли, стоящие всего этого риска.

– А ты ничуть не изменился, – заметила я.

Роми молчал, но даже молчал как‑то слишком выразительно, отчего казалось, что ночной полумрак пропитывался насмешливым изумлением. А может быть, все дело в его глазах. Они горели в темноте, выдавая недоверчивый прищур.

Стиснув кинжал крепче, я сказала прямо в лоб:

– Ты был Вольным, Ромиар. – Зов, зудящий в груди, с этим признанием стал затихать.

– В твоих кошмарах, сквернословная человечка? – кажется, он шипел сквозь зубы. – Не знаю, чего стоило вам пробраться сюда, но мне смешно, если все усилия были лишь для моего унижения.

– Унижения? – Я шагнула ближе к нему, чтобы не ошибаться в словах, но постаралась оставаться в тени. – Ну да, я поняла: ты считаешь Вольных отбросами.

– Я изучаю их, – с нажимом заявил Роми. – Они бесчувственные твари, не различающие элементарных ценностей. У них нет уважения ни к нам, ни к нашим предкам. Ты знала, что они пренебрежительны даже к духам? – Замолчал, но я бы даже слово вставить не успела, как он уже продолжил: – У них есть только дух‑покровитель и дух‑помощник, которых они почитают. Остальные – всего лишь инструменты, ступеньки для восхождения к награде, или… Чтобы тебе было проще уяснить – мы для них вещи. – Несмотря на острие у горла, он деловито скрестил руки на груди. – Не сравнивай меня с этими неблагодарными существами без принципов.

Я чуть не хрюкнула, сдерживая смех. То ли еще будет, Роми…

– Ты был Вольным, – пропела я, не отказывая себе в широкой улыбке. – Я помню тебя Вольным. Ты не видел разницы между тем, кого убить, а кого пощадить. У тебя была только одна задача – защищать ту, что должна была спасти Фадрагос. Кстати, она была всего лишь эльфийкой.

Он резко подался вперед, сжимая кулаки, и Елрех, судя по тону, выругалась на своем языке, но кинжал удержала, не порезав Роми.

– Твой рот надо очистить огнем, – тихо сказал обиженный; желтые глаза, казалось, загорелись ярче, – а тебя саму отдать под суд духам.

– А я духами и клянусь, что говорю о тебе правду.

Прежде, чем в комнате засиял многоцветьем знак, я успела надеть платок до самого носа, а капюшон спустить ниже. К тому моменту лицо шан’ниэрда тронул свет, и оно уже вытягивалось.

– Отпусти его, Елрех, – попросила я, оценивая состояние парня. Она мгновенно послушалась и стала боком отступать ближе ко мне. – Ромиар, если дернешься, Ксанджи от тебя мокрого следа не оставят.

Конечно, я врала, но припугнуть парня все‑таки нужно было. Однако, как выяснилось, он кричать не собирался. Не замечая нас, Роми медленно шагнул к знаку клятвы и осторожно прикоснулся к нему.

– Этого не может быть, – растерянно произнес, водя пальцами сквозь духов. – Это какое‑то представление.

Пока он впечатлялся правдой, я украдкой посмотрела на Елрех. Она была изумлена не меньше, переводя взгляд от знака на Роми – и обратно.

– Выходит, все, что ты говорила правда.

Можно было бы напомнить ей, что я с самого начала предлагала подтвердить все клятвой, но не видела в этом никакого смысла.

– Ты был Вольным, – наблюдая, как духи опадают тающими лепестками на пол, повторила я. – И раз уж ты исследователь, да еще изучаешь Вольных, тебе вдвойне будет интересно мое предложение.

– Какое? – Роми мгновенно вскинул голову.

Я же не собиралась облегчать ему задачу и раньше времени нервировать Елрех.

– Раздобудь перечень артефактов Энраилл. Среди них будет один очень любопытный для тебя. И раз уж ты заговорил о своем свободном сердце. В прошлой жизни ты любил девушку низшей расы, и тебя это… – Я пожала плечами, пряча кинжал в ножны, – вроде как немного смущало. Иногда. А теперь мы пойдем, не будем мешать твоему сну. Как будешь готов, разыщи нас.

Пока мы шустро выбирались на улицу тем же путем, каким пришли, Роми так и стоял посреди комнаты: полуголый, растерянный, с рукой, повисшей в воздухе, где парил знак клятвы. Только когда я уже перевалилась через подоконник, цепляясь за него рукой и проклиная плотный ужин, из‑за которого лежать на животе было, мягко говоря, не комфортно, из комнаты раздался вопрос: