Утро еще до пробуждения началось с воспоминаний. Я открыла глаза и медленно разжала кулак, выпуская скомканный уголок одеяла. Перед глазами все еще стоял образ Кейела… И почему снился вчерашний ужин? Возможно, потому что я поразилась тому, как Вольный вел себя. Словно не было того разговора в библиотеке, будто Кейел никогда и не появлялся возле нее. Он даже украдкой на меня не посмотрел. Ни разу…

Волтуар на ужине тоже меня не замечал, но это не огорчало. Немного настораживало только, что он выглядел мрачным, отчего сразу становился гораздо взрослее. Возвращаясь к себе, я проходила мимо правителей, и даже тогда он не остановил меня, как это часто случалось. И ночью он не пришел. Я не знала, что случилось, и интереса к этому особого не испытывала. Не замечает – ну и ладно.

Впервые за время моего пребывания во дворце правители опоздали на завтрак. Я сидела напротив Кейела и из‑под ресниц смотрела на него. Он улыбался Айвин, и эту улыбку я ненавидела. Голос целительницы портил вкус запеканки. Их руки лежали на столе. Сцепленные… Он гладил ее, сжимал пальцы каждый раз, когда она смеялась. Я держалась…

Волтуар появился вслед за Акеоном, кивнул всем, направляясь на свое место. Тряхнул волосами и наткнулся взглядом на меня. Я потупилась, когда он подошел ко мне. Нехорошо, если заметит мою ревность. Плохо, если ее вообще кто‑нибудь заметит. Тяжелая рука легла на плечо, пожала, сладковатый аромат окутал, перебил запах еды. Волтуар нагнулся ко мне, на долгую секунду коснулся губами моего виска и тихо спросил:

– У тебя все хорошо, Асфирель?

– Да, почтенный, – благодарно улыбнулась я.

Подняла глаза и не поверила тому, что вижу: Кейел склонил голову, позволяя выбившимся волосам упасть на лицо, и исподлобья смотрел на нас. На меня. Он не отвернулся даже тогда, когда был застукан мною. Просто недовольно ухмыльнулся мне, а затем, вдохнув глубоко, медленно перевел взгляд выше. Ухмылка сошла на нет. Мне казалось, он был готов прямо в столовой убить Волтуара. Выдохнул, опрокидываясь на спинку стула, и всего через мгновение уже улыбался Айвин.

– Я вчера поздно освободился, – тихо проговорил Волтуар, совсем не замечая ничего вокруг. Да и остальные, видимо, тоже ничего не заметили. – Не думаю, что сегодня тоже освобожусь. Надеюсь, ты не обижаешься.

– Нет, все хорошо, – заверила я его, повернувшись к нему и стараясь не думать о Кейеле.

Но как только Волтуар снова поцеловал меня и направился дальше, я все же задумалась. Кто сказал, что мы всегда видим за столом Кейела, а не его проекцию? Почему я уверена, что прямо сейчас он не смотрит на меня? Когда он разделяется, его копия неосязаема. Она в приоритете для зрения на близком расстоянии. Это я помнила еще с убийства Фаррда. Возможно, он ежедневно сидел напротив, и я наблюдала лишь за его копией, когда сам он наблюдал за мной. Я думала, он не замечает… Кто сейчас смотрит влюбленными глазами на Айвин? И права ли я?..

Я мгновенно уткнулась взглядом в тарелку и решила, что больше никогда не посмотрю в ту сторону. Еле усидела до конца завтрака. В комнате меряла шаги от входа к столу.

…девять, десять. До входа еще достаточно, но…

Я хорошо запомнила Васгор и убийство Фаррда. «Десять шагов. Не больше десяти шагов» – настойчиво повторял Кейел. Даю руку на отсечение, что отходила я тогда шагов на двадцать, прежде чем смогла увидеть место расположения настоящего Кейела!

Выглянула в пустой коридор, разглядывая стены. Никогда не придавала им особого значения. Наверное, мне повезло, но ни одной ниши, где он мог бы оставить копию, а затем невидимым войти в мою комнату. Только крохотный балкончик, выходящий в сад. Но двадцать шагов от него – только виден дверной проем в мою комнату. Значит, Кейел никогда не входил ко мне незамеченным. Просто не мог. Если только в ночное время, пока я сплю… С другой стороны, в странном Фадрагосе мужчины воспитаны иначе. Вспомнить хотя бы, как Сиелра потеряла сознание. Стражник даже пульс у нее не проверил, отдернул руку раньше. Они просто не могут прикоснуться к любовницам правителей. Воспитание не… северное. Потерла шею, вспоминая, как пальцы Кейела впивались в нее до боли. А где, кстати, их с Айвин разместили? Он еще не закрепил за собой сословие почтенного, а Айвин, как я поняла, уважаемая. Или почтенная? Впрочем, какая разница? Главное, что Кейел не может пробираться ко мне невидимым.

Однако.

И пусть бы Елрех смеялась надо мною, но я вытаскивала шуфлядку из трельяжа. Освобождала ее от флаконов, вытряхивала ненужное. Извлекла из своеобразного тайничка все записи, а затем сожгла на балконе, выкидывая пепел в озеро. Вымыла руки от черной сажи, стараясь не испачкать светлое платье. Снова привела комнату в порядок, а после убедилась, что золотая книга надежно закрыта. Тот же круг с символами, как и на библиотечной двери, но в гораздо меньших размерах, запирал полки стола. Чтобы добраться к сокрытому, посторонним понадобится хороший топор. Или…

Какого черта?

– Когда ты стала параноиком, Аня? – спросила я у себя, рассматривая круг из символов.

Перевела взгляд на руку, где находилась метка любовницы. Некоторые символы совпадали с теми, что были на кругу. Дариэль не может войти в дворцовую библиотеку, потому что у нее нет метки. Волтуар владеет меткой небесного, что дает ему доступ к другим хранилищам. Послу обещали условия любовниц… Какие дворцовые двери открыты для Кейела? Подразумевали ли условия получения метки? В конце концов, так ли за мной Вольный приходил в библиотеку?

Я скривилась, потирая виски и оборвав хаотичное хождение по комнате. Где верные догадки, а где домыслы страха? Где бы найти того, кто ответит на все…

Ромиар!

В выделенном домике его не было, поэтому я помчалась обратно во дворец. Подзабытые мною коридоры уводили к башне. Я взбежала по лестнице, находящейся в полумраке, и остановилась перед деревянной дверью, позволяя себе отдышаться. Изнутри кабинета доносились неразборчивые голоса. Я постучалась, толкнула дверь и прервала громкий спор. Голос Ивеллин оборвался на полуслове; она стояла посреди кабинета, вскинув руки с бумагами, и хмуро смотрела на меня, будто и не узнавала вовсе. Сотрудники Аклен’Ил тоже какое‑то время находились в замешательстве, а затем склонили головы.

– Почтенная, – поприветствовал эльфиор. – Какие вопросы привели вас к нам?

– Я к друзьям. На пару минут уведу их, если можно.

Запрещать мне никто не стал, поэтому Ив положила бумаги на стол. Ромиара я не видела до последнего; оказалось, он развалился в кресле, повернутом спинкой ко входу. Он неспешно поднялся и молча проследовал за Ив.

– Что‑то случилось? – спросила Ив, колко глядя на меня и иногда дергая ушками.

Ромиар вышел из кабинета, закрыл дверь и зевнул, отворачиваясь к лестнице.

– Он у тебя чем‑то занят важным? – поинтересовалась я, кивнув на него.

Ромиар покосился в мою сторону, белый хвост дернулся.

– Нет.

– А украсть его ненадолго можно? Пожалуйста. Мне очень нужно, – стараясь очаровательно улыбаться, заглянула в ее синие глазки.

Я спешно спускалась по лестнице, даже не оборачиваясь. Вольный точно заинтересовался моим приходом, а значит, будет следовать за мной, как миленький. Подошва его сапог не издавала ни единого шума, и я резко остановилась. Он тоже мгновенно замер, медленно повернулся ко мне, наблюдая с подозрительностью. Я уже сидела на корточках, внимательно прислушиваясь. Его сапоги при развороте даже не скрипнули… Если у Кейела такие же, то мне даже усиливающие слух зелья не помогут.

– Объяснишь, что происходит?

– Только лежа… – протянула я. – Почему лежа? Просто, чтобы заговорить мне зубки? Не бери в голову, – поспешила успокоить Роми, увидев его застывшее на лице изумление. – А может, бери… Поговорим на улице. Где‑нибудь подальше от дворца.

Не сговариваясь, мы направились в выделенный им домик. Только войдя внутрь и хорошенько заперев дверь, я спокойно вздохнула. Ненадолго. Бесконечные вопросы вот‑вот грозили взорвать мою несчастную голову.