Почему бы и нет, подумала Алька, скандал такая штука — никогда не знаешь, что может оказаться решающим аргументом, крепкое слово, или крепкий кулак.

С высоты верхних ступеней скандал напоминал крупного паука, разрезанного пополам витриной с нижним бельём. Его любопытные лапки беспокойно шевелились, стараясь прижаться поближе к тёмному туловищу в центре которого, словно рванная рана, шевелилось зелёное пятно.

Инспектор Тонис, волоча за собой Альку, рванул к центру событий. Её такой энтузиазм озадачил, но времени задавать вопросы не было и она послушно перебирала ногами, радуясь тому, что не вняла Мелининым советам и одела свои любимые ботинки.

Тараном врезавшись в любопытствующую толпу, Арид дотащил её до шумного многоголосья и замер у самого прилавка. Алька, неожидавшая резкого торможения, уткнулась в твёрдую спину и отскочила так резко, словно получила электрический удар в область солнечного сплетения. Ощущение было настолько странным, что Алька не сразу смогла в себя прийти. Её спутник тоже оглянулся с вопросительно приподнятыми бровями.

— Извините, — пролепетала Алька, почему-то краснея.

«Что это было?» — Спросила она у Мелины.

«Откуда я знаю. Мне отсюда ничего не видно. Ты можешь подойти ближе. В конце концов мы представитель администрации.»

«Я не об этом.» — Альку даже возмутило такое наплевательское отношение к их тактильным ощущениям, но время для объяснений не было.

Толпа напряглась и Алька поняла, что скандал достиг своей кульминации и сейчас произойдёт разрядка.

— Господа, — отчётливо звучал голос Катании, — господа, — повторял он с утомительным однообразием, — прошу вас, господа!

Эхом ей звучало нечто маловразумительное. Типа:

— Я требую!

— Сам дурак.

— Вы не имеете права!

— А ты рожками, рожками…

— Господа!

— Что здесь происходит? — перекрывая общий гул потребовал ответа властный голос.

— Я с ним даже не знакома! — во внезапной тишине женский всхлип был похож на мучительный стон.

— Катания?! — вырвалась вперёд Алька, вспомнившая, что на этом празднике она исполняет роль хозяйки.

— Госпожа Ирбис, — очень официально начала глава безопасности и закончила с усталой беспомощностью, — у нас сейчас начнётся мордобой…

Алька с сомнением оглядела потенциальных участников намечающего действа.

Катания стояла пограничным столбом между двух групп агрессивно настроенных мужчин. Одна в тёмных вечерних костюмах, вторая в зелёном.

Кавалеристы, догадалась Алька.

Кавалеристам в „Шанель“ делать было совершенно нечего. Но тем не менее они были и было им очень весело.

Распалённые алкоголем и собственной бесшабашностью они весело топтались у условной границы, готовые преступить её по первому же знаку главаря.

В роли главаря выступал хорошо знакомый Альке Вивон Лонге.

— Арит! — воскликнул кавалерист обрадованный появлению приятеля, — будь моим секундантом.

— Ты пьян, — заметил очевидное удивлённый инспектор.

— Конечно я пьян, — рассмеялся хмельной кавалерист. — Мы все пьяны. — обозначая жестом группу поддержки, сообщил жизнерадостно молодой офицер, — на суде это учтётся.

— Зачем же доводить дело до суда, — резонно поинтересовался старый приятель, — можно ведь всё закончить миром.

— Не, я не могу. Я обещал, — замотал нетрезвой головой кавалерист и, подумав, добавил. — Я человек слова.

— Это кому же вы так опрометчиво слово дали? — вмешалась в разговор Катания.

— И что за слово? — высунувшись из-за спины инспектора, добавила Алька.

— О! И подружка твоя здесь, — обрадовался Вивон Лонге, — моё почтение. Рад встречи.

— Не могу сказать, что это взаимно, — проворчала Алька.

— Я вас о чём-то спросить хотел…

— В другой раз, господин Лонге, — поспешила перебить его Алька, — сперва на наш вопрос ответьте.

— На какой вопрос? Не видите, что я занят. И вообще, отойдите в сторону. Мы с вами позже поговорим.

— Я не понимаю, что здесь происходит, но этот господин оскорбил меня и мою жену. Я требую извинений, — выступил вперёд представитель противной стороны.

— Как вы относитесь к тому, чтобы получить письменные извинения завтра, — предложил миролюбивый инспектор.

— Вы шутите! Меня оскорбили публично, а извинения я должен получать приватно?

— Но не хотите же вы получить их по приговору суда?..

— Я честный человек, — заявил обиженный господин и покосился в сторону рыдающей супруги.

— Никто и не спорит, — напомнил о себе дебошир, — рогами честных тоже украшают, — и он оглянулся на своих приятелей в поисках поддержки.

Поддержка последовала незамедлительно в виде весёлого смеха.

Опять начались гам, шум и толкотня. Только на этот раз в сердце скандала стояла не только бледная Катания, но и Алька с инспектором.

— Господа! — продолжала твердить Катания.

— Не позорьте чести мундира, — увещевал старый приятель.

— Это провокация! — взвизгнула Алька и залепила звонкую пощёчину рвущемуся в бой кавалеристу.

— Мадам! — возмутился мужчина, покрываясь багрянцем, — вы злоупотребляете своими привилегиями.

— Это вы злоупотребляете моим терпением и гостеприимством, — Алька твёрдо стояла перед ошарашенным офицером, — вы явились сюда незваным, устраиваете отвратительный скандал, оскорбляете моих гостей и ещё смеете утверждать, что выполняете данное вами обещание. Где ваша честь, господин офицер, если вы даёте подобные обещания.

— У меня приглашение, — кавалерист начал похлопывать себя по карманам.

— Тем более вам должно быть стыдно, — не дрогнула Алька. — Вас сюда не кулаками махать пригласили.

— Это дополнительный бонус, — крикнул кто-то из зелёного сопровождения.

— А вас тоже пригласили? — Алька перевела гневный взгляд на притихших военных.

— Ну мы это… Мы за компанию…

— Вашей компании место в траттории, — поставила диагноз Катания и устало облокотилась на прилавок.

— Кто бы спорил, — вздохнул один из весельчаков.

— А как же мужская дружба?! — напомнил им собутыльник жалобным голосом, почувствовав, что воинство готово к дислокации.

— Я тебя не оставлю, — заверил Арит, закидывая руку на плечо друга. — Мы же с тобой старые друзья.

— Мы с тобой — да. Но твой выбор знакомых… О, мадам, я вспомнил! Мадам, у вас есть брат?..

— У меня есть тётя, — скаля зубы в хищной ухмылке, Алька наблюдала за отступлением зелёных.

— Дамы и господа, — обратилась она к возбуждённой толпе, — позвольте считать эпизод исчерпанным…

— А я? А как же наше достоинство? — не согласился с положением дел оскорбленный мужчина.

— Обещаю, что ваше достоинство не пострадает. Я лично, от лица всего коллектива „Шанель“ приношу вам наши искрение извинения и обещание, что ещё до конца сегодняшнего вечера этот офицер последует моему примеру и принесёт свои извинения публично. Вашей очаровательной жене, дабы облегчить её страдания, я предлагаю выбрать что-нибудь из нашего ассортимента в подарок. А сейчас простите, но мы вынужденны вас на недолго покинуть.

Толпа неохотно расступилась пропуская воинственную Альку и её сопровождающих.

— Что за идиотская идея пришла тебе в голову, — ворчал Арит, таща на себе с трудом переставляющего ноги кавалериста.

— Блестящая, — с пьяной уверенностью заверил его приятель, — я оплачиваю долг чести и с ней же погибаю во время честного поединка.

— С кем, с ней? — не понял инспектор.

— С ней, с честью…

— Так это было самоубийство, — догадалась Катания.

— Самоубийство — удел труса, — с пафосом сообщил нетрезвый герой, — смерть от клинка противника не так романтична как на поле боя, но где я буду ночью поле бое искать…

— Нашёл где искать, — толкая неуклюжее тело на диванчик в примерочной, заметил приятель, — на светском приёме! Ничего умнее придумать не мог? А что если бы не тебя клинком пронзили, а ты? Такой вариант тебе в голову не приходил?