Договорились, что Алькино имя упомянуто не будет, что Сианина семья будет уведомлена пост-фактум, сразу же после оформления всех формальностей, господин поверенный девушку заберёт и проводит в дом своей клиентки.

За ужин, не терпя никаких возражений, уплатил романтически настроенный инспектор, а свой кошелёк, благосклонно принятый от осознавшего свой промах торгового кузена, Алька вручила, весь как был, своему поверенному. Денег там было в два раза больше суммы долга, но Алька решила, что не станет торговаться из-за цены услуги.

Господин Тонис вызвался проводить госпожу Ибрис и Алька, памятуя о помощи оказанной и только обещанной, великодушно ему позволила. Она даже позволила Мелине положить свою ладонь на сгиб заботливо подставленной руки.

Молодые люди были молчаливы и тактичная Алька не стала нарушать интимную тишину светской болтовнёй.

Где-то в глубине Алькиного сознания теплилась слабая надежда на то, что сопровождающая их неловкость запомнится и не позволит искать дальнейших встреч. Но это была только надежда, к тому же слабая, так что Алька всю дорогу домой думала о том, что сказать Мелине чтобы та поняла всю абсурдность создавшейся ситуации.

Уже прощаясь у ворот Федеровского особняка, перед тем как поцеловать руку, Арит поднял на Альку блеснувшие в темноте глаза и произнёс фразу похожую на предупреждение.

— Надеюсь, что при нашей следующей встречи вы будите со мной более откровенны, госпожа Астра Ирбис.

Алька, застывшая истуканом, провожала взглядом широкую спину удаляющегося инспектора, а в ней трепетала наивная ведьма, прижимая к Алькиной груди пылающую от поцелуя руку. Опять же, Алькину, но этот факт остался неучтённым.

— Ну вот, допрыгались, — первой пришла в себя Алька.

— Что значит допрыгались? — тупо спросила, всё ещё витающая в облаках, Мелина.

— А то и значит, что влипли мы с тобою, как кур во щи, — ворчала Алька, таща домой упирающуюся ведьму, — говорила я, что с этим парнем не всё чисто, но нет, кто же меня слушать станет — он же такой милый…

— Ты на что намекаешь? — Мелина дёрнула Альку на себя и они оказались стоящими лицом к лицу в тумане Алькиного сознания, — что ты всё намёками, да намёками, — блондинистая ведьма, уперев руки в боки, воинственно наступала на потерявшую ориентацию Альку.

Правда преимущество её продолжалось недолго. Алька, придя в себя, руками бока подперев, пошла в наступление и её ярость туман в розовый цвет окрасила.

— Какие, к чёрту, намёки? Я тебе прямым текстом говорю, что мы влипли. Это ты в своём любовном угаре остатки мозгов потеряла. Мне что, на пальцах тебе объяснять или ты уже сама соображать станешь.

— А что тут соображать. И так всё понятно. Ты мне просто завидуешь. Завидуешь потому, что у тебя никогда парня не было, а меня, даже рыжей и конопатой, любят.

— Ты вообще о чём? — Альку злобные обвинения озадачили, — во-первых, ещё неизвестно кого любят, а во-вторых, к делу это отношения не имеет. Ты лучше подумай, что ты ему скажешь, когда он вопросы задавать начнёт.

— Ему я врать не буду, — с гордым пафосом объявила Мелина.

— Ну, ну, — усмехнулась иронично Алька, и вернулась в действительность, оставив позади озадаченную насмешкой ведьму.

На все попытки Мелины возобновить разговор, Алька отвечала безразличным молчанием.

Умылась, переоделась, в кровать улеглась, на бок повернулась и одеялом с головой накрылась. Делала всё демонстративно молча, так что бы понятно было, что она больше слова не скажет.

Мелина поняла, но попыток к примирению не сделала. Потопталась недолго на грани сознания и к себе ушла.

А ведь Алька и не злилась вовсе. Так, досаду испытывала. С привкусом обиды досаду, но тем не менее понимала, что подружка её новая, в угаре влюблённости совсем голову потеряла. Такое не лечится. Или сама мозги включит, или так и будет в облаках витать пока в дерьмо не сверзится. А ведь сверзится. Никуда от этого ей не деться. Жаль дуру конечно, но тут, как говорится, медицина бессильна.

Алька улеглась поудобнее и спать собралась.

Она бы и заснула, не в её привычках из-за чужой глупости себя сна лишать, да и всхлипыванья своей периодичностью, убаюкивали, но почти звериный вой пелену сна на ошмётки порвал.

— Совсем сдурела, что ли? — потребовала она ответа от взбесившейся ведьмы.

Мелина посмотрела на Альку безумными глазами и на шею к ней кинулась.

— Ну же, ну… Я тебя уже простила, — увещевала Алька, похлопывая ладошкой по вздрагивающей спине повисшей на ней ведьмы.

Удивительное дело, веса чужого тела она не чувствовала, тепла тоже, а вот дрожь от рыданий ощущалась как собственная.

Мистика какая-то, удивилась Алька, но девушку от себя не оттолкнула. Мелине действительно очень плохо было.

— Опять сны страшные снятся? — в вопросе хоть и присутствовала лёгкая насмешка, но заботы и беспокойства было значительно больше.

Мелина, голову от её плеча оторвала и прямо в ухо прошептала: «Я не спала.»

И столько смятения было в этом шёпоте, что Альке не по себе стало.

На террасе, в уютном сумраке осеннего заката, увёрнутая в пушистый плед до самого подбородка, Мелина пересказывала Альке подробности своего видения, то и дело прерывая рассказ тяжёлыми вздохами.

Сперва она попыталась навестить своё тело, но ничего у неё не вышло. Она без успеха потыкалась в унылый пейзаж и поняла, что без Альки дорога туда для неё закрыта, по крайней мере, по собственной воли. Просить о помощи не хотела — решила, что хуже, чем было уже не будет, и спать собралась. Надеялась, что может во сне удастся с визитом наведаться.

Сон всё не шёл, а мысли, как-то сами собой, вернулись к вечерней прогулки с Аритом. Мелина даже не заметила, как о нём думать начала, и даже не удивилась когда голос его услышала.

— С уверенностью могу сказать, что имя Астра Ирбис — вымышленное, — говорил голос человека, который ещё мгновение назад казался Мелине лучшим из людей. Из-за которого она с единственным другом поссорилась и которому была готова всю правду о себе рассказать.

— А дальше? Дальше, что было, — всполошилась Алька.

— А дальше ты появилась, — опять всхлипнула ведьма, — мне одной фразы хватило чтобы понять каким он подлецом оказался.

— Одной фразы ей хватило! — фыркнула Алька, — а мне одной фразы мало…

— Ты же с самого начала подозревала, что он шпион. Я думала, что ты обрадуешься, что права оказалась.

— Тоже мне радость. Мне вот интересно было бы узнать на кого он работает. Кому бедная Астра Ирбис покоя не даёт?

— Полиции, наверно. Кому же ещё.

— А вдруг он из шайки, которая того толстяка из дилижанса прирезала? Уж очень он быстро на место происшествия явился.

— Глупости не говори, — остановила Мелина Алькин полёт фантазии, — он точно не из банды. У него знакомые вполне приличные люди. И потом, был бы он из банды, за нами бы точно не бегал. Ему ведь хорошо известно, что ценности мы мэру отдали.

— А из мести?

— А из мести уже бы давно прирезал и думать забыл.

— Хорошо. Будем считать, что к банде он отношение не имеет. А полиции мы зачем? Мы же добровольно всё отдали…

— Может быть они в этом не уверенны.

— Других методов проверить у них нет, как только своего шпиона к нам подослать…

— Вот не понимаю я тебя. Какая разница почему он за нами шпионит. Главное, что ты права оказалась. Я с ним даже здороваться теперь не буду.

— Интересно, как ты это сделаешь?

— Дверь не открою и в его сторону даже смотреть не буду…

— А если он спросит, с чего такие перемены, так прямо ему и скажешь, что со шпионами никаких дел иметь не желаешь?

— Да, так и скажу…

— А если он спросит откуда ты узнала, что он шпион?

— Ну… Скажу, что …

— Скажешь, что ведьмой подрабатываешь?

— Нет конечно.

— Так ведь иначе твою осведомлённость объяснить невозможно. Ещё недавно под его взглядом млела, под ручку держала, а тут вдруг даже разговаривать не желаешь.