— Всем чем было, тем и почувствовала, — Мелина очень хотела объяснить так, чтобы Алька поняла, проанализировала и смогла бы объяснить всё происшедшее ей самой. Но правильных слов не находилось и из-за этого Мелина чувствовала себя глупой и виноватой.

— Так, давай ещё раз и с самого начала, — глубоко вздохнув, продолжила допрос Алька, — ты его обняла.

— Да. Мне его очень жалко было.

— Я не спрашиваю почему ты его обняла. Я спрашиваю как ты его обняла.

— Как брата, — поспешила заверить ведьма, — только как брата.

— Это я уже поняла. Я хочу знать как ты его физически обняла. С боку, за шею, за талию. А может быть ты просто ему на плечи руки положила?

— Какие руки, — возмутилась Мелина, — нет у меня рук. Я его ну как будто собой укутала, как пледом…

— Обволокла значит, — порадовалась Алька верно подобранному слову, — но ты в нём не растворилась…

— Нет конечно, — Мелину передёрнуло только от мысли о подобной возможности, — он сам по себе, я сама по себе. Только вместе. Понимаешь?

— Не очень, — призналась Алька, — мы с тобой тоже вместе, но тело у нас одно. Если я палец уколю ты тоже боль почувствуешь.

— Только не надо сейчас эксперименты проводить, я спать хочу, — заныла Мелина.

— Я тоже устала и хочу спать. Но как я могу заснуть, если ты, оказывается, можешь обернуться пледом и напиться от этого в зюзю.

— Это не я, это побочный эффект такой. Ты что, мне не веришь?

— Тебе я верю, но вот твоя сущность которая обниматься лезет… Заслуживает ли она доверия?

— Можно подумать, что я на людей когда-нибудь кидалась, — обиделась Мелина.

— Нет, но ты всегда была здесь, со мной. И ты, и сущность твоя…

— Вот оно, — воскликнула Мелина, — ты здесь осталась, а я, в виде сущности, оказалась там, в другом месте и совсем без всякого тела.

— Может быть тебе стоит насовсем сущностью остаться? — стараясь прикрыть свою заинтересованность равнодушием, спросила Алька.

— Это вряд ли, — со вздохом созналась ведьма, — я там чуть было не смешалась. Хорошо, что я о тебе успела подумать, а то ты бы меня так и не дождалась.

— В каком смысле не дождалась? Умерла бы что ли?

— Не так что бы умерла. Смерть это как-то жутковато, а там даже весело. Просто там нет „Я“, там всё и ничего. Движение есть, а смысла никакого. Смешно, и немного страшно.

— Всё. На сегодня хватит. Идём спать. Хочешь я тебе на ночь тело уступлю, — великодушно предложила Алька.

— Хочу, — тут же согласилась Мелина и, не дожидаясь пока гостеприимная хозяйка отправится в воображаемую кровать, побрела в натуральную, подтягиваясь всем Алькой тренированным телом.

Аленька, ну пожалуйста. Может её до самого вечера вести будут. Так что, нам тут с голоду умирать, что ли?

— Не ной. Вот, сухарики грызи.

— Я не хочу сухарики. Я хочу настоящий, чтобы горячий, чтобы много и вкусно, — продолжала страдать Мелина под хруст Алькиного спартанского завтрака.

— Всё будет, обещаю, но позже. Сиану могут привести в любую минуту и будет очень невежливо, если никого не окажется дома.

— А мы быстренько: в лавку и обратно.

— Знаю я твоё быстренько. Ты же ни одного лоточника не пропустишь. „Если я это сейчас не съем, то просто умру“ или „давай это купим, мы такого ещё не пробовали“ — тонким голоском, передразнивая Мелинину интонацию, пропищала Алька, — а потом мне ещё завтрак готовить… Нет уж, терпи. Потом все вместе пойдём праздновать.

— Под все вместе ты подразумеваешь меня и Сиану?

— Господина поверенного тоже следовало бы пригласить.

— В контракте ни слова о завтраке не сказано. Он делает свою работу, мы её оплачиваем — конец отношениям.

— Он поверенный и, как ты знаешь, хороший поверенный. Нам его услуги могут ещё понадобится. Было бы крайне неразумно с нашей стороны прекратить всякие взаимоотношения только потому, что тебе несимпатичны его знакомые.

— Можно подумать, что только мне, — возмутилась ведьма, — ты же сама говорила, что его избегать надо.

— А ещё я сказала, что надо делать вид, что нам ничего о нём неизвестно…

— В его присутствии мне кусок в горло не полезет.

— Вот и отлично. Моей талии это только на пользу пойдёт, — пошутила Алька.

— Опять ты со своей талией, — не оценила шутки ведьма, — у меня душа болит…

— Кстати, о душе, — поспешила увести разговор подальше от опасной темы Алька, — ты бы глянула как там твоё тело поживает.

— А чего на него глядеть, — с неожиданным равнодушием отмахнулась от предложения Мелина, — Девиан за ним уже приглядывает.

— А тебе что, не интересно уже?

Мелина сделала вид, что вопроса не услышала.

Алька ждала. Долго ждала, понимая, что что-то не ладное творится с её ведьмой.

— А давай госпожу Ласки навестим, — неожиданно предложила Мелина.

— Никого навещать мы не будем, — Алька решительно отставила полупустую чашку с чаем и затащила растерявшуюся подругу на их террасу, — мы говорить будем.

— О чём? — очень равнодушно спросила блондинка, любуясь видом раннего заката.

— Тебе лучше знать, о чём. Наверно о том, о чём говорить не хочешь…

— Странный ты человек, Александра Прошина. Если сама понимаешь, что есть тема на которую я говорить не хочу, то зачем разговор начинаешь? Махни на меня рукой, скажи — не хочешь, не надо… И займись уже чем-нибудь полезным. Хочешь, можешь меня поругать за то, что я за нашей фигурой не слежу.

— Проблема эта, о которой ты говорить не хочешь, она ведь никуда не денется. Так и будет нам с тобой жизнь усложнять. Ты будешь недоговаривать, в себе замыкаться, я обижаться на тебя буду, догадки разные строить… Тебе это надо? Мне точно нет. Давай поговорим, попробуем вдвоём разобраться…

— Я боюсь, — прошептала ведьма и опять к закату отвернулась.

— В первый раз что ли. Мы с тобой, моя дорогая, уже столько раз пуганные, что уже и привыкнуть пора, — Алька подошла к Мелине и тоже на закат уставилась.

— В том то и дело, что с тобой, а в этот раз мне самой страшно…

— Это ты о своём ночном приключении, — догадалась Алька.

— О чём же ещё. Всё остальное у нас общее.

— Всё остальное у нас — моё…

— Я с тобой о чувствах и эмоциях, а ты всё о том же… — готова была обидеться Мелина.

— Чувства у нас с тобой персональные, а об эмоциях я лучше промолчу. Вчера, когда ты там эксперименты проводила, я здесь сидела, пялилась в картину эту дурацкую и ругала тебя нехорошими словами. Глаза слипаются, а заснуть боюсь — вдруг тебе помощь моя понадобится, или ещё что. Тебе сейчас страшно? А мне страшно было вчера. Я ведь понятия не имела, чем ты там занимаешься. Знаю только, что тебе вернуться пора, а тебя всё нет и нет. Злюсь, волнуюсь и понимаю, что я совершенно беспомощна. Понимаешь, я беспомощна! Ни тебе помочь, ни себя защитить — ничего не могу. Только и остаётся, что здесь сидеть и в живопись эту пялится.

— Извини, я же не знала, что так получится, — Мелине даже стыдно стало. Она ведь действительно об Альке вспомнила только тогда, когда Алька ей самой понадобилась.

— Да ладно. Чего уж теперь. Но когда ты от туда вывалилась, пьяная и весёлая, я тебя задушить была готова…

— Что ж не задушила? — с виноватой мордашкой и весёлым блеском в глазах, Мелина похожа была на нашкодившего котёнка.

— А что толку? Тебе и так весело было.

— Было, — согласно кивнула ведьма, — и эта весёлость меня пугает.

— Ты что, пьяной никогда не была, — догадалась Алька.

— Нет, почему же, была. Один раз, — призналась Мелина, — мы тогда с Девианом бутылку вина из подвала утащили и вдвоём выпили. Весело не было. Совсем даже наоборот… С тех пор, больше ни разу.

— И такое бывает, — философски заметила Алька.

— Вот и вчерашнее опьянение я повторять не хочу.

— Почему же? Я думала тебе вчерашнее понравилось.

— Может и понравилось бы, если бы страшно не было.