Муж мой всех этих склок семейных не выдержал — за сердце схватился, да и умер.

Выдержали братья положенный траур и опять скандалы в семье начались.

Тимота с братьями работать отказывалась, к матери моей за тайными знаниями кинулась — всё старалась талант в себе разбудить. Но то ли не было его у неё, то ли возраст уже не тот был, но только ничего у неё не получалось.

Жила она со своим женихом, невенчанной, в этом самом доме. Братьев от своих разработок совсем отстранила, а они, ей в отместку, свои собственные затеяли.

Тягостные времена то были.

В доме тишина, и только шепотки по углам.

Страшно.

А потом жених Тимоты пропал.

Она уже в тягости тогда была, из дома не выйти. Мы сами искали как могли, но в полицию ведь не заявишь — он нам никто…

Братья только посмеивались, мол не нужна она жениху без приданного, сбежал он от любви её постылой.

Тимота артефакт-поисковик собственными руками сделала и нашла своего любимого.

Не сбегал он никуда. Здесь, в родовом доме Зиев остался.

Навсегда остался.

От всего этого у Тимоты преждевременные роды начались.

В ту ночь жизнь две ведьмы обрели.

Боль душевная и физическая, приправленная ужасом и злостью, разорвали цепи, талант удерживающие, и вырвался он на свободу: могучий, гневом полыхающий, мести жаждущий.

Мы с матерью ничего поделать не могли.

С новорожденной Катанией здесь спрятались и молили Всевидящего чтобы защитил невинных и наказал виноватых.

Глазам Всевидящего открыта истина.

Не нам судить.

Наказанными все оказались.

Братья Тимоту предали.

Тибот, её брат-близнец, лично Королю на сестру донёс — в ведьмовстве обвинил.

Её сожгли на площади.

Я там была.

Я видела.

Я слышала свою девочку.

Боли она не чувствовала, но горькая обида жгла её душу сильнее языков пламени.

Нет, не на брата — предателя она гневалась, а на весь мужской род, который, как она считала, нас предал. Использовал и предал.

Я не была великодушной.

Я прокляла.

Сыновей прокляла.

Короля с его Мудрецами…

Славный род Зиев прокляла.

Это из-за них, из-за тщеславия их непомерного, девочка моя прожила жизнь короткую и безрадостную.

Жадность их границ не имела.

Брали всё, что у неё было, а взамен ничего дать не захотели.

Даже в смерти они её обокрали — имя так и не вернули.

В тот день на площади не ведьма Тибота Зиев сгорела, а Тибот Зиев — с ума сошедший Учёный.

С тех пор мы здесь живём — Катанию растим.

Нас магия Тиботы охраняет, да и сами мы за себя постоять можем.

Обиды и предательства мы не забыли и врагов своих не простили.

И никогда не простим.

Последние слова Линэлы повисли в густой тишине комнаты. Все молчали не в силах сбросить с себя гнетущую тяжесть.

Катания беззвучно плакала, а сухонькая ручка прабабки, привычно гладила тёмный затылок. Глаза старухи были прикрыты, но Алька заметила влажный блеск в лабиринте морщин.

Рассказчица тоже глаза прикрыла, но слёз на её щеках не было. Только мраморная бледность застывшего миловидного лица говорила о том, что рассказ ей дался нелегко.

Мелина всхлипнула и Алька почувствовала на своих щеках холод остывающих слёз. Самой Альке плакать не хотелось. Она злилась, и лицо утёрла, со злости сжатыми кулаками.

— Ваша дочь права была, — сказала хриплым, от долгого молчания, голосом, — во всём мужчины виноваты. Законы под себя скроили и именем Всевидящего прикрылись. Никогда не поверю, что искра таланта в женщине не с божьего благословения загорается…

Алька, под горячую руку, готова была и больше сказать, но поперхнулась словом под внимательным взглядом бесцветных старушечьих глаз.

— А ты кто такая будешь? — Алька вопросу не удивилась. Поняла, что сама себя выдала.

— Алька Прошина, я же уже говорила, — прошептала Алька и выставила вперёд щит в виде Мелины, — когда имена спрашивали я так и сказала, — бодро застрекотала та, уверенная, что правда на её стороне.

— Постойка девочка, не спеши. Вас что двое? — глаза старухи раскрылись неожиданно широко.

— Ну да. Я же так и сказала. Два из них назвала, а вы больше и не спрашивали.

— Так что, вас там много?

— Нет, только я и Алька. Остальные имена у нас для конспирации.

— Для чего?

— Для конспирации. Ну чтобы никто не догадался.

— Мама, я ничего не понимаю, — Линэла попыталась вытащить своё грузное тело из кресла-качалки, — Тана, помоги, — и потянулась рукой к внучке.

— Сидите, сидите, я сейчас всё объясню, — Мелина подскочила со скамьи и вытянулась как школьница, отвечающая урок, — дело в том, что это тело не моё — не Мелины Таулес. Это тело Александры Прошиной. Она любезно помогает мне в своё тело вернуться и поэтому мы называем себя Астра Орбис — это у Али псевдоним такой. А ещё, когда мы в штанах, как сейчас, мы называем себя просто Алем…

— А куда твоё тело делось? — спросила самая молодая ведьма, потому, что старшие, судя по всему, дар речи утратили.

— Это личное, — Мелина надеялась, что такого объяснения будет достаточно, но встретив подозрительный взгляд старухи, поспешила добавить, — я обязательно вам расскажу, потом, когда мы ближе познакомимся и когда время будет.

— А мы и сейчас никуда не спешим, — сообщила наглая Катания.

— Зато мы спешим, — не выдержала Алька, — у нас куча дел, а времени совсем мало.

— Сами в гости напросились. Мы вас не звали, — Катанию задела грубая Алькина отповедь.

— Погоди внучка, — остановила, готовую начаться перепалку, старуха, — кто такая Мелина Таулес мы знаем, а вот кто такая Александра Прошина узнать бы хотелось.

— Я не местная, — сообщила Алька, надеясь, что этого объяснения будет достаточно.

— Это мы уже поняли. Хотелось бы знать откуда именно. Или это ещё одна тайна?

— Нет, почему же. Я могу сказать, только это вам ни о чём не скажет. Я из России.

— И где у нас Россия?

— У вас России нету. Россия на Земле. Только не надо у меня спрашивать где Земля, — поспешила опередить вопрос Алька, — я и сама не знаю. Вы бы лучше спросили для чего мы к вам пришли.

— Зачем спрашивать. Итак понятно. За тем же, за чем все остальные приходят, — насмешливо прокомментировала Катания.

— Все помещение под женский клуб ищут? — с наигранным удивлением спросила Алька.

— Под какой такой клуб? — удивилась молодая ведьма.

— Под женский, — чётко проговаривая слова, сказала Алька, ощущая себя коварной совратительницей.

— Так, довольно, — потребовала властная старуха, — я ничего не понимаю из того, что говорит эта девка. Пусть говорит та, другая, которая из Тауресов.

— Я вам не девка, — обиделась Алька.

«Не обращай внимания.» — посоветовала Мелина — «Она просто медленно соображает. Возраст всё-таки.» Так что вы хотите услышать? — голос Мелины звенел напряжением.

— Вразумительного объяснения, — старая ведьма расслабилась, готовясь к долгому рассказу, — за чем явилась?

— Как уже было сказано ранее, нас заинтересовал особняк. В хорошем месте, достаточно большой и совершенно заброшенный, по крайне мере, на первый взгляд. Мы навели справки, и услышали совершенно фантастическую историю о сумасшедшем Учёном и злобной ведьме. Сами понимаете, история нас заинтересовала. Вот мы и и отправились на разведку. Боялись очень, — подумав, добавила Мелина, — о вас в городе такие истории рассказывают — мороз по коже.

— Это хорошо, что боятся — меньше лезть будут, — со злой удалью влезла в разговор Катания.

— По-моему вы ошибаетесь. Меньше не будут. Отчаянных голов всегда хватало, а тут ещё и о богатствах несметных молва идёт.

— А я говорила, что охрану надо за ограду выставить. Да повыше, чтобы дурь из отчаянных голов повышибало, — с усталостью в голосе сказала Линэла.

— Всё надеешься меня за вышивание засадить? Не выйдет. Скажи ей Ба. Мы же не захватчики какие то — мы свои границы блюдём…