– Вашему брату от этого не легче, – заметил Траум. – Что ж. Сегодня мы обязательно выслушаем все ваши версии, но вначале я представлю нашим зрителям ещё двух гостей передачи.

Он перешёл в другую часть студии.

– Итак – Высокородная леди Омела Линор из клана Линор, и приор Элон, настоятель Малого Святилища столицы.

Спецэффектов не воспоследовало и здесь.

– Итак, – продолжил ведущий. – Мы уже разобрались, зачем здесь Амосы. Зачем же здесь вы?

– Я возьму слово и за себя, и за почтеннейшего приора, – повернула голову Омела, делая красивый жест рукой. – Наша Империя хранит мир в своих пределах вот уже несколько веков. Мы ведём внешние войны, оборонительные – с Республикой, с Истерзанными Землями. Однако времена меняются, и приходят те, кто становится угрозой не для конкретного клана, а для всей системы.

В её голосе зазвучала сталь.

– Мы здесь сегодня для того, чтобы обличить их. Обличить – и растоптать!

И жрец, и Высокородная были теми ещё демагогами. Передача шла уже сорок минут, и сейчас спорщики сделали небольшой перерыв, чтобы остыть и дать зрителям время посмотреть рекламу.

Работники вновь обновляли потёкший от жара софитов грим; девушка в короткой юбке вынесла всем холодной минералки. Да уж, горло в таких условиях действительно пересыхает.

Все молчали, устав от спора. Каин медленно раздумывал над происходящим. Спор... заводил его в никуда. Одно было хорошо — у его оппонентов не было никакой доказательной базы, ничего материального, просто горячие речи на тему опасности для страны, тёмных намерений и всего такого прочего.

Но, с другой стороны, ничего подобного не было и у Каина. Чем он мог ответить на выпады и обвинения? «Вы всё врёте, я хороший»? Смешно.

Что до Крысы, то он по большей части молчал, либо коротко и довольно нелепо отвечал на задаваемые ему вопросы. Да, он определённо жалел о том, что поехал сюда! Видимо, глядя на всяческие ток-шоу со звёздами, он представлял себе совсем другое!

Наконец, перерыв закончился, и оппоненты вновь заговорили. Что ж; Каин решил, что пришла пора брать быка за рога.

— Если силы этого человека исходят не от Пантеона, — надрывалась в это время Омела, – то, вероятно, мы можем предположить, что его победа в Храме Небес была совершена в обход Богов. Можно ли вообще считать их волей то, что было совершено при помощи демонических средств?

Всё это время она старалась обращаться не к Каину, а к зрителям, и вообще всячески подчёркивать, насколько она выше его. Вот это — первый пункт: изменить такое отношение.

— Омела, — обратился к ней Каин, когда она сделала паузу. – Омела, верно, я правильно запомнил?

– А? – кажется, матриарх клана Света была поражена тем, что жалкий представитель Среднего Круга вообще посмел к ней обратиться.

— Неужели вы, Омела, настолько не верите в силу Пантеона? – продолжил Каин, воспользовавшись этой заминкой.

— Что?! — возмутился приор. – Юноша, вы оскорбляете господу Линор! Я протестую против такого...

– Мы не на суде, чтобы протестовать, – урезонил его Каин. — Я уже был на суде. И вы все знаете, чем всё закончилось.

Он поглядел в камеру.

– Если госпожа Омела считает, будто мои силы демонические, и с их помощью я обошёл волю Пантеона -- не признаётся ли она тем самым в том, что не верит в силу Богов?

– Что вы себе позволяете... – Омела готова была испепелить его на месте.

– Ничуть не больше, чем вы позволяете в мой адрес, Омела, – холодно ответил Каин. – Я достаточно уже выслушал от вас оскорблений за это время – завуалированных и не очень.

– Я вам не Омела, а госпожа Линор! – вспыхнула женщина окончательно. – И я вам не ровня, чтобы...

– Это пока, Омела, – Каин нажал, произнося последнее слово. – Пока.

Он покосился на Крысу – тот сидел ни жив, ни мёртв, и всеми фибрами души мечтал очутиться где-нибудь не здесь. Трус...

– Но вернёмся к вопросу, – поспешил Каин продолжить – пока спор не перешёл на личности окончательно. – Неужели вы, Омела, настолько не уверены в силах Пантеона, что считаете, будто демон способен совершить что-то против их воли?

Он повернулся в камеру.

– Пантеон всемогущ, они же Боги. Так? Это же не оспаривается? Приор, ответьте – это так?

– Т-так, – сквозь зубы процедил приор. Он, кажется, понял, к чему ведёт Каин.

– Так разве какой-то демон может сделать то, на что нет их воли? – деланно возмутился Каин. – Разве какой-то гипотетических демон – сильнее Богов?

– Разумеется, не сильнее! – с жаром возразила Омела.

– Значит, одно из двух, – пожал плечами Каин. – Либо моя победа действительно была волей Богов – потому что никакой демон не может пойти той воле наперекор – либо же победы на той арене вообще не имеют отношения к Пантеону, а определяются только силой воюющих сторон.

Разумеется, этой фразой он загнал оппонентов в ловушку. Признать, что Суд Пантеона уже много веков используется как средство легальной расправы над неугодными, никто не мог.

– Что ж, – медленно и пытаясь сохранить достоинство, процедила Омела. – Ладно, по части вашей победы действительно лучше не спорить. Какие бы методы вы не использовали, юноша – Пантеон действительно судил победить вам.

Она развернулась к камере.

– Но если один из противников оказался преступником, разве это моментально оправдывает другого? Да, Каледы совершили то, в чём вы их обвинили. Да, это был неправедный путь. Но разве это делает вас лучше?

– Делает, – быстро вставил Каин. – Делает, если предположить, что все слухи про демонический источник – бред, и моя аура ничем не отличается от вашей или какой-либо другой. В конце концов, я не единственный носитель такой ауры в Империи, и никого из прочих обладателей чёрной ауры не обвиняли в демонизме...

– Что ж, – заметил жрец. – Если это так – то, может быть, вы всё-таки расскажете нам, как вы смогли совершить чудо и исцелить свои энергетические каналы? Кажется, вы говорили об этом что-то вначале.

– Разумеется, – кивнул Каин. История об этом была у него заготовлена с самого начала. – Мне очень повезло. Просто невероятно. Когда я попал в Истерзанные Земли, я был инвалидом – пускай и тренированным.

Он поглядел в камеру; думается, в этот момент тысячи, а то и миллионы зрителей приникли к экранам, желая услышать эту историю из первых уст.

– К счастью, моей тренировки хватало на то, чтобы не умереть. К сожалению – этого было мало. Движения приносили сильную боль, бои приводили к ранениям – это новая боль. Я продвигался буквально по дюйму.

Взгляды Крысы, Омелы и жреца тоже были прикованы к нему. Все слышали эту историю впервые. Они могли не поверить к неё, назвать наглой ложью и так далее – но всё равно хотели сначала узнать её.

– Спасла меня случайность, – продолжил Каин. – Через месяц блужданий по пустыне я обнаружил труп, тело погибшего бойца. Это был не солдат Армии Противодействия, а искатель приключений, который, вероятно, зарабатывал на жизнь продажей артефактов. Мне повезло наткнуться на него первым – у него оставалось с собой несколько вещиц из его товара.

– И что же именно? – холодно и надменно спросила Омела.

– Рад, что вы спросили, – кивнул Каин. – В числе прочего – мощный целительный артефакт. Он не нашёл спроса у покупателей, потому что, судя по описанию, он не исцелял рану бесследно – он мог заменить одно ранение на другое.

Механическая рука поднялась вверх; Каин покрутил запястьем. Несмотря на правдоподобное покрытие, то, что конечность искусственная, было видно сразу – по угловатости форм, неровности движений и тому подобному.

– Меня это устроило. Я отрубил себе руку, чтобы ценой этой травмы исцелить другую. Энергетические каналы восстановились, а вместе с ними и фамильная аура, до того не находившая выхода. Даже с одной рукой, я был сильнее, чем прежде с двумя и без неё.

Он развёл руками, живой и механической.