— Больше не буду. Я ж хотел, чтоб тебе понравилось.

— Одежда — отпад. Но больше в голове не копаться!

— Конечно, моя русалочка, — Люсьен снова попытался меня обнять.

— И никаких приставаний!

— Не, так дело не пойдёт. Ты остаёшься у меня навсегда. Чем же мы с тобой заниматься будем?

— И с чего ты взял, что я остаюсь у тебя навсегда?

— Это что, сказка про белого бычка? Ты договор подписала. От своего слова ж не откажешься?

— От своего слова не откажусь. А если ты сам не захочешь, чтоб я у тебя оставалась?

— Я? Сам? И чего это я не захочу?

— Ну, мало ли?

— Если б я сам не захотел, то отправил бы тебя на сушу. Но этого не может быть, потому, что не может быть никогда! Поняла?

— Поняла.

— Вот и хорошо. Погоди, я сейчас вернусь.

— Стой!

Келпи окунулся только до пояса и замер выжидающе. А вот теперь мне нужно задержать его как можно дольше.

— Разве союз водяной лошадки и человека возможен?

— Я всегда буду появляться перед тобой только в таком виде.

— А как насчёт анатомических особенностей?

— Всё путём. Проблем не будет.

— Точно? — я коснулась его упругой влажной кожи.

— Я сейчас к тебе вернусь, — видно было, что коньку явно не хватает дыхания, ему срочно нужно в воду! Он снова намерился выскользнуть из моих рук, но я его удержала.

— Постой, давай сейчас и проверим…

Я прильнула губами к его губам. Люсьен ответил страстным поцелуем. Конь — не конь, но этого чувства я не забуду никогда. Поцелуй затянулся. Я чувствовала, что келпи задыхается, он попытался вырваться, я удержала, он дёрнулся сильнее. Мои руки нащупали медальон в виде морской звезды на его груди. Люсьен дёрнулся, я отпустила его, одновременно прижав к горлу острый луч медальона. Он попытался уйти в воду, но я крепко держала его за шею, упёршись ногами в края подводного хода. Луч ещё сильнее впился в его горло. Келпи захрипел и забился.

Не думаю, что он не мог потерпеть, не дыша, ещё какое-то время. Видимо, тут сработал эффект паники. Как люди тонут? Ведь можешь же ты задержать дыхание, перевернуться на спинку и греби себе спокойно хоть из Ялты в Турцию. Но нет, только начинается паника — всё! Безалаберно лупят руками по воде, орут, водички наглотались и на дно.

Это, правда, я сейчас такая умная. А когда-то тоже не умела плавать и понять не могла, каким таким волшебным способом можно научиться держаться на воде? Пока однажды (вдруг!) не поняла, что способность плавать — это не способы махания руками и ногами, а умение заполнить своё тело воздухом и не выдыхать его полностью. Пока воздух внутри — можно вообще ничем не махать, ляг и отдыхай. Вот, какая я умная, могу инструктором по плаванию работать. Но, главное, чтобы обучаемый всецело доверял учителю и не боялся. Но страх, страх мешает всему.

А чего бояться?

Знаете, как наша тусовка учила одного хорошего друга плавать? Завозим на лодке на середину озера, где над головой будет метр-полтора воды и за ручки-ножки выбрасываем за борт. И быстренько отгребаем подальше, чтоб не догнал.

Что бы вы думали? Пацан был смышленый, вырос он вдалеке от воды, бояться её не научился. Чуть побултыхался — и идёт в глубину. Но он же знает, что там, внизу, всё равно дно есть. Куда ж оно денется? Значит, он спокойненько опускается на дно, отталкивается, всплыл, вдохнул, опустился, оттолкнулся, вынырнул, вдохнул… Так и «дошагает» до мелководья.

А ведь плавать так и научился, и очень быстро!

Келпи затих и закатил глаза. Пора.

— Итак, дорогой, сейчас поиграем в вопросы-ответы. На каждое «да» — моргнёшь. Брейн-ринг. На размышление 15 секунд, больше всё равно не протянешь. Итак: клянёшься, что совершенно добровольно выведешь меня на берег?

Люсьен подумал и моргнул.

— Не будешь препятствовать мне и моему другу уйти, не будешь пытаться вернуть, обмануть?

Моргнул.

— И клянёшься, что явишься мне на помощь по первому моему требованию.

Келпи выпучил глаза и захрипел, пытаясь что-то сказать. Подождём.

Всё равно он должен когда-то моргнуть.

Ну вот, моргнул.

— Ты поклялся! Земля и вода — в свидетели! — крикнула я, отпуская Люсьена.

Он тут же скрылся в воде и долго не появлялся. Может, я его «передержала» и он задохнулся? Да нет, просто сбежал и оставил меня одну погибать. Разве выберусь я сама этими подводными лабиринтами?

Мои грустные размышления прервал шумный всплеск. Он всё таки вернулся!

Красавчик в одних плавках выбрался в пещеру, стал, с укоризной глядя на меня и потирая горло.

— Я поклялся. Но ты вырвала эти клятвы обманом!

— Учусь этой науке у тебя. Я ведь хорошая ученица?

— Хм! Да уж, учителя превзошла!

— Так ты выполнишь клятву?

— А ты думала, что после такой выходки я оставлю тебя в своём доме? Да я бы рядом с тобой заснуть побоялся!

— Логично.

— Так что я готов выполнить и второй пункт: не препятствовать тебе, Неневеста, и твоему другу, как можно быстрее покинуть берега моего дорогого озера. Но насчет третьего пункта, насчет безвозместной помощи… Тут загвоздка. Как я могу явиться по первому твоему зову и оказать содействие, если, как ты сама убедилась, я не могу долго существовать без воды.

— А сколько можешь?

— Минут десять, максимум.

— Значит, полчаса — минимум.

— Ну. Это если без физической нагрузки, то может быть…

— В общем, меня подробности не интересуют. Ты поклялся. Думай теперь сам, как.

Люсьен вздохнул и надел на меня свой медальон с изображением ржущей лошади:

— Это медальон не простой, а почтовый. Мне его мама подарила.

— А где твоя мама?

— Она живёт в соседнем озере. Мы вообще-то селимся в реках, потому что любим простор. Но здесь рек нет, поэтому молодые келпи переезжают в отдельные озёра. Там, дальше, живут мои братья и сёстры. Так что в озёрах лучше не купайся и на ничейных лошадок не запрыгивай, — ухмыльнулся Люсьен.

— А что значит «почтовый медальон»?

— Очень редкая штука. Их изготавливает всего один мастер где-то в южных морях.

— Так твоя мамочка бывала так далеко?

— О, у неё была бурная молодость. В отличие от моей, — вздохнул он.

— Ну, и?

— Можно прикрепить к медальону письмо или открытку и бросить вверх. Он доставит послание тому, кто на нём изображен. То есть, мне.

— И ты явишься мне на помощь?

— Если к этому месту ведёт система озёр и каналов.

— А если нет?

— На нет — и суда нет. Ну что, поехали? — обхватил меня за талию Люсьен.

Я снова была в мешковатых цвергских штанах и серой куртке.

— А не мог бы ты сотворить мне джинсы и какую-нибудь маечку? — заискивающе защебетала я.

— Мог, — кивнул келпи. — Только при солнечном освещении их всё равно никто не увидит.

— Жалко, — вздохнула я.

Э-э! Я ж только выдохнула. Я же вдохнуть не успела-а!!

А мы уже прорезали своими головами толщину воды. Который раз за сегодня? Осталось расслабиться и получать удовольствие, пока не потеряла сознание.

Не потеряла. Может, начинаю привыкать? По дороге келпи прихватил всё ещё ныряющего Кощея, и мы вынырнули недалеко от берега все вместе. Люсьен громко чмокнул меня в щечку и ретировался. В голове шумело, слух опять пропал и я ничего не поняла из разразившейся речи Бессмертного, хотя половину сказанного можно было воссоздать по его красноречивому взгляду и бешеной жестикуляции. Даже келпи заинтересовался лексиконом и вынырнул где-то на середине озера.

«И после всего этого ты мне всё-таки нравишься!» — прочитала я по губам и грохнулась в обморок. Ну не выдерживает мой организм таких перегрузок. Хотя вру. Мне просто захотелось, чтоб Кощей прекратил высказывать всё, что он обо мне думает, и на руках вынес меня из воды.

Спустя с полчасика мы уже шли дорогой в указанном цвергами направлении. Кощей время от времени снова начинал возмущаться по поводу моей наивности и нерассудительностью. Я, как кошка, которая съела сало, виновато отворачивалась и ковыряла пальчиком ухо, делая вид, что плохо слышу после ныряний. Ну что я могла сказать в своё оправдание? Да, за собственную доброту и поплатилась. Но ведь всё хорошо закончилось! Зачем ругаться?