Поняв, что летящие ядра хорошо видны противнику, защитники замка сделали залп зажигательными снарядами. Бомбы упали с недолетом, образовав целое море огня. Загорелась сухая трава, брошенные трупы и множество всякого мусора — от досок до седел и вещевых сумок. Когда дым и копоть ухудшали видимость, онагры вновь били ядрами.

Снова раздавались крики «пли!», шедшие впереди вахмистры вскидывали руки, предупреждая о подлетающем ядре, однако обычно предупреждения доходили до солдат слишком поздно, и ядра все чаще врезались в самую гущу.

Когда позволило расстояние, трапеции вступили в дело, поливая врагов дробленым камнем. Острые осколки глухо обрушивались на щиты штурмующих, однако те выдерживали удар и колонны продолжали движение.

Вскоре вахмистры отдали команду рассредоточиться, поскольку полки стали досягаемы для баллист. Несколько уже выпущенных болтов опоздали, и не сумели нанести того шокирующего урона, как если бы врезались в сомкнутые ряды.

Трапеции сделали новый залп осколками камня, и теперь потери стали куда заметнее. Бежавшие перепрыгивали через раненных, наступление продолжалось, однако в этот момент щелкнули онагры.

Десятки зажигательных бомб полетели на поле, заставив кувыркаться объятых пламенем гномов и перекрывать истошными криками ровный гул наступления. Казалось, камни и ядра сыплются словно град, и наступающие валятся целыми десятками, но все же движение не прекращалось. Скоро к башенным зубцам взлетели крючья-тройники, и сильные воины начали карабкаться по кожаным канатам наверх.

Увидев это со своей наблюдательной позиции Мара возвела руки к небу:

— Ну наконец-то!

За несколько минут до этого, видя, под какой гибельный обстрел попали ее солдаты, она сильно сомневалась, что кто-то сможет добраться до стен. И вот они уже там.

Одновременно с подходом скалолазов Каменные Жала усилили обстрел замка дымными стрелами, они попадали на позиции катапульт и баллист, раня прислугу и сбивая темп заряжания.

Где-то полыхнула разбившаяся прямо в онагре бомба, быстрое пламя охватило мачту.

Пока вся мощь метательных орудий была сосредоточена на наступающих солдатах, с северного и южного флангов к крепости стали подходить небольшие отряд. Воины начали обстреливать замок горящими стрелами, убрав за спину щиты, без которых невозможно было пройти по полю и сотни ярдов. Настоящий огненный дождь обрушился на головы защитников, они уже не успевали тушить огонь, во дворе вспыхивали возы с хворостом, кучи деревянных стружек и всякий мусор, который некому убирать во время опасной осады. Эти пожары не представляли особой опасности для внутренних построек замка, а соответственно и для людей внутри, но все же справлялись с тоже немаловажной задачей — усиливали общую панику.

Когда штурмующие начали взбираться на стены, метательные машины остались без дела, и обслуга оперативно, по заранее заготовленному плану, обрядилась доспехами средней тяжести и пиками. Спрятавшись за каменными зубцами, они приготовились выскочить и устроить теплый прием врагу. Грохоча, подкатились к стенам и опрокинулись болтушки. В них глухо вонзились несколько зажженных стрел, однако изменить что-то уже было нельзя. Вниз полетели бомбы.

Они раскололись, споро перемахнув через ров, и густо окатили пламенем десятки гномов. Одна из болтушек на несколько мгновений замешкалась, и в смоляную бомбу тут же влетела меткая стрела Кхаро. Конструкция живо загорелась, воспламенив и некоторых менее проворных слуг. Но болтушку удалось сбросить в ров, вместе с тремя горящими людьми, и остальные отделались только ожогами.

Когда на стене появились первые двое гномов, в них тут же вонзились две пики, а еще три скользнули по кольчугам. Общими усилиями их удалось спихнуть в ров, однако они прихватили с собой одного пикинера. Вскоре все больше и больше низкорослых стали вырастать на стенах.

В итоге защитников начали теснить. Они не были опытными воинами, в отличие от гномов. Суровый подгорный народ кромсал врагов тяжелыми мечами, продавливая их назад. Многие люди бросали оружие и с криками убегали, при виде угрюмых, закованных в сталь воинов. Их бороды обильно пропитались кровью, и она резвыми ручейками стекала вниз.

Когда подоспели гвардейцы, бой завязался и правда жаркий. Некоторым удавалось отбить арбалетный болт, и добежать до ряда стрелков. Тогда он крушил в щепы арбалеты в руках врагов и продавливали их строй все дальше вглубь яруса, пока его не удавалось окружить и превратить в подушечку для иголок.

Когда гномы полностью вошли в ритм битвы и стали походить на берсерков, на помощь гвардейцам пришли рыцари в тяжелых латах и лучники. Последние обстреливали врага с другого яруса, а рыцари, подходя с флангов, рубили врага тяжелыми двуручными мечами. Они смогли составить серьезную конкуренцию гномам, их воинство на стенах зажали в тиски с двух сторон.

Тогда на стенах появилось с десяток закованных в стальные панцири пехотинцев с боевыми секирами. Их союзники тут же расступились освобождая дорогу, и бой закипел яростнее, чем раньше. Стрелы и дым Каменных Жал поддерживали усилия соратников, а стрелы и болты людей лишь беспомощно тыкались в латы панцирников, однако находя свои жертвы среди легковооруженных.

Баланс тут же начал настраиваться. Несколько рыцарей уже упали со страшными ранами от огромных лезвий секир, или же вовсе рассеченные надвое.

Некоторое время битва продолжалась с переменным успехом. Крики, хриплый кашель, боевой клич гномов, грохот металла и глухой стук падающих тел сопровождали ее.

Тем временем плотники начали втаскивать лоток на верхний ярус. Он был еще одним секретным оружием оборонявшихся, которое Валинстр планировал приготовить к началу штурма, однако скорость, с которой гномы взбирались на стены стала для него неприятным сюрпризом. Их напор и ярость чуть не сорвали все его планы, лоток пришлось поднимать прямо во время боя, под прикрытием отведенных Трауном рыцарей.

Однако долго сдерживать их было невозможно — панцирники, лишь половина из которых осталась в живых, расчищали путь для своих соратников, и никто из них не знал в бою ни страха ни удержу.

Нескольким легковооруженным удалось перепрыгнуть на другой ярус и они с почти звериным ревом понеслись вниз, рубя всех, кто попадался на пути. Плотники и слуги были не менее важны, чем гвардейцы, и потому, понимая это, гномы не слишком спешили вниз к воротам, где их ждали отборные рыцари.

Услышав крики замковой челяди, Неркнат вместе с тремя рыцарями бросились им на помощь и вступили в бой с таким же количеством гномов. Драться с ними было нелегко, они проявляли чудеса выносливости, без видимых проблем ловко отскакивая от прицельных ударов двуручных мечей. Однако на помощь прибежали с ярусов и внутреннего двора конюхи и плотники, вооруженные кто молотом, кто рогатиной, а кому повезет и с вилами.

Дело пошло на лад, и вскоре отряд из трех гномов был буквально разорван на куски, потому что остановить таких берсерков другим способом не представлялось возможным. Они забрали с собой пятерых слуг, одного рыцаря, а еще один явно не доживет до утра. О ссадинах, неглубоких ранах и давящей усталости нечего и заикаться.

Молодой герцог Траун дежурил с пятью рыцарями, выбранными им из образовавшегося на задворках яруса запаса. После того, как панцирники с оторванными конечностями с десятками торчащих из них пик и мечей попадали вниз, забрав с собой не меньше полусотни отборных воинов герцога, ситуация начала приобретать постоянную основу.

На скользком от крови ярусе, где от дыма ничего не было видно ни своим ни чужим, образовалась невидимая, но ощущаемая сражающимися граница. На этой границе устрашающие волны гномов с чудовищным напором давили на линию закованных в сталь рыцарей. Они быстро уставали, размахивая тяжеленными железками, к тому же на них морально давила обстановка. От вида измазанных в крови и походящих на зверей противников и правда кровь стыла в жилах.

Махнув раз пятьдесят-шестьдесят рыцари уступали место другим, а сами переводили дух и при надобности заменяли доспехи и оружие.