Когда второй и третий уступы утвердились на дистанции в двести ярдов и даже выдержали несколько попаданий каменными ядрами из онагров, их команды, воодушевленные удачей, схватили новые камни и помчались дальше, чтобы заложить следующий уступ. Они не знали, что приготовил для них противник, и полагали, что башенные щиты вахмистров и солдат надежно прикрывают их от каменных ядер и ставших все чаще сыпаться болтов из баллист.

В один момент сорок трапеций одновременно сделали залп глинянными шарами с начинкой из горючей смолы. Оставляя черные дымные хвосты, смоляные бомбы обрушились на рабочих, и все вокруг завертелось в огненных вихрях. Все пространство вокруг новых уступов за одно мгновение превратилось в сплошное море огня с мечущимися в нем обреченными жертвами.

Обстреляв смоляными бомбами новые уступы, наводчики трапеций принялись за другие. Дымные следы перечерчивали небо, иочередной уступ вспыхивал факелом, однако выстроенные в полтора человеческих роста стены укреплений держали удар. Они полыхали чадным пламенем, которое вспыхивало еще ярче с каждой новой бомбой, однако смола прогорала — и из-за стен появлялись строители.

Они упрямо волокли камни дальше, огибая обугленные трупы своих товарищей, застывших в разных позах там, где их настигала смерть.

— Нужно отвлечь внимание от рабочих команд, — задумчиво произнесла Мара, кинув размышляющий взгляд на Крама, будто взвешивая все «за» и «против».

— Можно пустить всадников, — тот не стал задерживаться с ответом. Вчетвером они стояли на одном из высочайших холмов в окрестностях, наблюдая за происходящим в долине.

— Да. Пусть будут всадники. Ответим огнем на огонь. Всадники засыплют их горящей паклей. Думаю, за стеной найдется чему гореть — не весь же замок из камня.

— Обязательно найдется, госпожа! — воскликнул Крам, и отправился исполнять распоряжения. Вскоре рассредоточенные по лагерю пешие всадники сконцентрировались в один отряд, оседлали волков, заклубились, вытянулись жгутом и понеслись к замку.

Гномья лава с боевым кличем и гортанным рокотом проносилась под стенами крепости, и всадники, едва не срываясь в глубокий ров, стреляли через стены стрелами с дымящейся паклей. На воздухе те разгорались еще сильнее и факелами падали на внутренние постройки замка. Кое-где занялись пожары, слуги бросились их тушить.

Помимо угрозы пожара в замке, набег всадников таил в себе еще одну хитросплетенную опасность: кроме верховых, на волков посадили и отправили с лавой несколько десятков Каменных Жал[1]. Они незаметно для врага спешились, и под прикрытием поднявшихся облаков пыли и всадников, начали высматривать свои жертвы.

Ими в основном оказались лучники герцога Валинстра, которые повысовывались из-за крепостных зубцов, азартно подстреливая всадников, стремительно уносившихся обратно к лагерю. Их успехи были скромными, однако сами они быстро оказывались прошиты насквозь огромными стрелами, больше похожими на копья. Гномы улетели, недосчитавшись нескольких воинов, а на стенах замка нашли три десятка трупов лучников.

В замке не были готовы к таким потерям, к тому же пожар, устроенный лавой, разгорался. Защитникам пришлось бросить все силы на его тушение, и обстрел из баллист, онагров и трапеций временно прекратился, позволив строительным командам значительно ускорить работу. Спустя какое-то время над замком стали подниматься клубы пара.

— Хорошо, — улыбнулась Мара. — Пусть тратят воду, пусть тратят силы, нам это только на руку. А лаву нужно будет повторить.

— Обязательно повторим, — важно кивнул Крам, тоже очень довольный результатом набега.

После полудня баллисты, онагры и трапеции заработали снова. Булыжники ударялись о стены уступов, раня окружающих острыми осколками, ядра грохали о землю, и, подпрыгивая, вздымали тучи пыли. Иногда они попадали в цель, и тогда одна из стен уступа обрушивалась, если же удар приходился в центр укрепления, оно выдерживало.

Звенели под ударами тяжелые башенные щиты вахмистров, сыпалась каменная шрапнель, однако стройка не замирала ни на минуту и на место убитых тут же становились новые рабочие.

Подгонять их вахмистрам уже не приходилось, в азарте люди забывали об опасности и норовили пробежаться с камнем без прикрытия — так было легче и быстрее. Некоторые вахмистры бросали плетки, и брались за щиты двумя руками, что существенно ускоряло их передвижение. По командам, где таких смелых оказывалось больше, наносился массированный удар со стены, когда сорок трапеций и восемь онагров одновременно обрушивали град острых камней.

Падали строители, вахмистры обессилевшими руками роняли щиты, и падали ничком, но на помощь прибывал очередной резерв, и стройка возобновлялась. Строился новый уступ, и разбирался старый — медлить было нельзя.

По мере приближения уступов, ядра, посылаемые онаграми, становились все тяжелее. Если с расстояния в три сотни ярдов они метали тридцатифунтовые снаряды, то на сто пятьдесят могли пользоваться шестидесятифунтовыми.

Периодически строителей накрывали огненным шквалом смоляных бомб. Чтобы мастера не сгорали заживо, им приходилось отряжать специальных наблюдателей — те следили за крепостной стеной, ожидая момента, когда над ней взовьются облачка копоти. Это служило сигналом, что на стенах противник зажигает фитили, а значит, через несколько мгновений полетят бомбы.

Наблюдатель предупреждал об опасности, и, пока горящие снаряды чертили по небу дымные следы, строители успевали стать под защиту уступов. Те, кто не успевал, погибали или получали мучительные ожоги. Таких раненых приходилось приканчивать. Когда смола прогорала, работы возобновлялись.

[1] Каменные Жала — гномы, с раннего детства обучавшиеся стрельбе из лука. Их искусность в этом деле оценивается, как вторая в мире после просто невероятных способностей нальвийских стрелков. Каменные Жала стреляют из огромных двухярдовых луков-чудовищ, которые могли натянуть лишь считанные единицы людей.

Солнце клонилось к закату, а напряжение на поле боя не спадало. Обстрелы булыжниками и ядрами чередовались с огненными налетами, когда катапульты-трапеции забрасывали уступы смоляными бомбами.

Почти все пространство перед западной стеной замка было усеяно камнями и круглыми ядрами, о которые то и дело спотыкались бегавшие под обстрелом строители. За всем этим неотрывно наблюдала Мара. Ей даже обед принесли на склон холма, где у них с полководцами был организован штаб.

— Ты слышишь? — вдруг тихо спросила Холодная Дева у сидевшего ближе всех к ней Кнерона.

— Что, госпожа? — недоумевая, насторожился гном. Его слух был куда менее остер, чем у магессы, и он, разумеется, не мог слышать всего того, что удавалось услышать ей.

— Этот стук. Что это может быть? — напряженно прислушивалась она, щурясь в сторону замка.

— Да, госпожа, теперь слышу, — согласился Кнерон. — Возможно, они готовят новые болтушки. На западной стене их всего четыре.

— Возможно, — не стала спорить Мара. Болтушками называли специальные приспособления, которые могли сбрасывать со стен камни и зажигательные снаряды из просмоленной соломы, не подвергая своих солдат риску получить стрелу. Время болтушек наступало, когда противник подходил под самые стены, и их снаряды падали, едва перелетая через ров. — Возможно, это болтушки, но не готовят ли они очередной сюрприз?

— Может, восстанавливают что-то сгоревшее? Мы ведь видели, что был пожар.

— Хорошо, если так. Завтра утром нужно будет повторить лаву. Пусть всадники снова засыплют замок горящими стрелами, мы не должны отпускать их ни на шаг, чтобы они боялись нас еще сильнее.

— Согласен, госпожа, — протянул Кнерон, закусывая жареное мясо хлебом.

— И не просто лаву. У меня есть идея предложить им кое-что получше зажженных стрел. — Улыбнулась Мара.

— Что же это? — поинтересовался Кнерон, Крам и Кхаро поддержали его согласными кивками и заинтригованными взглядами в сторону Мары.