Стараясь действовать как можно быстрее и эфективнее, она сбросила свой белый плащ. Кинжалом срезала пластину с кафтана под плащом воина и укрепила сзади под одеждой так, чтобы кусок стеганной кожи защищал спину. Подобрала свой кинжал, вернув его за голенище сапога, закрепила на боку сумку и выкарабкалась из распада. Если враги не сменили позицию, между ней и ими сейчас находится камень. Стараясь держать возможную траекторию стрельбы в голове, нальвийка осторожно, но и стараясь не задерживаться, поползла в противоположном направлении, к орешнику.
Через десяток ярдов она поднялась на четвереньки, и сразу же что-то больно ударило ее в спину. Кожаная подкладка смягчила удар, но жало неприятно проникло на полдюйма в поясницу. Мгновенно встав в полный рост, девушка толкнулась ногами и пружинисто метнулась вперед, падая на живот и пропуская над головой еще одну стрелу и арбалетный болт. Вновь приподнялась на четвереньки, и сделав болезненный рывок, вползла в стену кустов, скрывшись из виду.
Сразу же переместившись на десяток ярдов вправо и вглубь зарослей, доползла до уютной ниши, которая никак не просматривалась снаружи. Присев, девушка аккуратно вытащила засевшую сзади стрелу. Из раны тотчас же заструилась кровь, но она не придала этому особого значения. Кровотечение вскоре пройдет, а движений рана не стесняет, так что беспокоиться не о чем.
Вскоре девушка выбралась из надеждного и уютного укрытия и проползла на животе еще около пятидесяти ярдов, до конца кустарника, а затем на четвереньках побежала влево, и немного назад, стремясь выйти противникам во фланг. Через десяток минут, миновав маячивший вдалеке орешник, и пройдя через широкое, поросшее полынью поле, она оказалась по другую сторону прикрытого камнем распада, и немного левее. Противники, судя по звукам, широким полукольцом двигаются в противоположную сторону, чтобы ее окружить.
Здесь же за кустом валялся труп следопыта с разодраной в кровь кожей. Видимо его друзья решили, облегчить ему страдания. После проверки оказалось, что кинжал из хорошо закрепленных на бедре ножен пропал, а тетива лука была перерезана. Тем не менее, Элессана взяла лук, временно засунув его в сапог и прижав локтем к боку. Быстро сбросив с себя белую одежду, она оперативно переоделась в зеленое одеяние следопыта. Оно было чересчур свободным, но и не стесняло движений, что бесспорно было плюсом.
Пройдя вперед, к роще осин, она выбрала дерево с самой густой кроной, и, подобрав с земли небольшой камень, ловко вскарабкалась на самый верх, откуда было отлично видно все окрестности. Достала с самого дна сумки кожаный мешочек, развязала тесемку и извлекла тугую, плетеную из оленьих жил веревку. Методично приладила на лук, попробовала натянуть. Этот тисовый красавец был туже, чем ее предыдущий, но и стрелу посылал дальше. Нальвийка надеялась, что управится с ним без проблем.
Неподвижно устроившись на самой толстой ветке, девушка изловчилась, и кинула камень в соседнее дерево, на самом верху которого сидело несколько скворцов. Камень пролетел мимо, но птицы встревоженно вспорхнули и с пронзительными криками устремились в небо. Последовав их примеру, еще несколько воронов с хриплым карканьем разверзли крылья и тяжело поднялись в воздух.
Это просто не могло не привлечь внимания преследователей, поэтому нальвийка наложила стрелу с узким жалом на тетиву, и принялась ждать. Вскоре она отчетливо увидела в трех сотнях ярдах крадущегося через поляну горецвета нальва в черном плаще. Нальвийка сразу же натянула тетиву и выстрелила. Стрела пришлась в грудь, чуть ниже, чем она планировала — тетива была непривычно тугой.
Вскоре в округе тут и там замелькали тени. Нальвийке удалось без проблем подстрелить еще двоих в черной одежде, но следопыты оказались куда скрытнее. Грамотно рассеялись по зарослям кустарника, и ждали. Все-таки ей удалось найти одного — в сорока ярдах от дерева, в высокой траве виднелась поломанная травинка, а рядом с ней краешек зеленого рукава.
И все же про себя она отдала должное следопыту — такая позиция была очень выгодна для него. С нее отлично просматривается большая территория, и если бы Элессана выбрала хоть бы чуть более удобное и потому предсказуемое укрытие, она уже была трупом. Конечно, стрелять из такой позиции невозможно, но это, скорее всего, и не требуется. Если он ее заметит — даст сигнал остальным, и уж они позаботятся о ее последующем умерщвлении.
Нальвийка отвернулась, положила голову на ветку и стала думать. Застрелить его? Не вариант. Сразу превратят в подушечку для иголок. Тогда остается либо применить что-то из зелий, либо поробовать спуститься и навязать ближний бой. Последнее — иначе как самоубийством не назовешь. Значит, остаются зелья.
Вдруг с юго-запада до ее заостренных на концах ушей донесся грозный рев большого животного. Сразу же в голове появилась идея, и губы растянулись в зловещей ухмылке. Стараясь двигаться со всей возможной сдержанностью и скрытностью, нальвийка запустила руку в сумку и какое-то время перебирала колбы, пока ее пальцы не сомкнулись на одной. Вытащила ее, поднесла к губам, шепнула несколько слов. Темно-красная жидкость слабо запульсировала.
Прочитав коротенькую молитву Касселенталэ, нальвийка оценила разделющее их со следопытом расстояние, силу ветра и тяжесть сосуда с магической жидкостью. Представила оптималную траекторию полета, завела руку за спину, и, задержав дыхание, кинула. Не проверяя, попала или нет, вытянулась, прижалась к ветке спиной и постаралась вжаться в нее как можно сильнее. Послышался треск стекла, взвигнули четыре тетивы. Две стрелы воткнулись в ветку сзади и сбоку, одна пролетела выше, но потеряла скорость в густой листве и упала вниз, оцарапав наконечником предплечье цели. Четвертая вовсе пролетела мимо.
Обстрел, без сомнения, продолжался бы, но все внимание стрелков в один момент переместилось в другую сторону. Оглушительный грудной рев стремительно приближался, и спустя мгновение из чащи вырвалась огромная темно-бурая туша медведя. Косматое чудовище заорало так, что в ушах зашумело, а из глаз брызнули слезы, и бросилось прямо на укрывшегося в траве нальва. Бедняга не успел даже встать с земли, когда зверь подлетел к нему и разорвал на куски.
Девушка ориентировалась только по звуку, не решаясь еще высунуться из укрытия. Что-то щелкнуло, свистнуло и чавкнуло. Животное взревело еще громче, чем в прошлый раз и, сотрясая землю, побежало. Послышался возглас на древнем языке нальвов, но от него не было толку — одуревший от запаха зелья зверь жаждал крови.
Раздалось еще три выстрела, но обезумевшему медведю они наносили мало вреда. Теперь эта тварь не успокоится, пока ее не порвут на части. Оставшаяся троица следопытов более не пыталась скрываться, и нальвийка решила этим воспользоваться. Переместившись на другую сторону ствола, она вытащила из колчана на спине стрелу, наложила на тетиву и прицелилась. Пока чудовище терзало сразу двоих следопытов, третий пятился по открытой местности, посылая стрелу за стрелой. Поднялся сильный ветер, пришлось брать упреждение на три пальца, учитывая расстояние в сотню ярдов. Просчитать дугу на таком смешном расстоянии было проще простого, и нальвийка выстрелила. Резким движением оттянула тетиву, задержала дыхание, и развела средний и указательный пальцы в стороны. Стрела преодолела небольшую дугу в мгновение и вгрызлась в шею следопыта, раскрошив шейный позвонок.
Нальвийке стоило огромных усилий не упасть с дерева от сильного толчка. Огромный зверь в приступе безумия бросился на ствол всем весом, пытаясь сбить ее вниз. С взлохмаченной морды обильно капала пенящаяся кровь. Медведь сдирал кору когтями и неистово ревел, стоя на задних лапах. Элессана, повиснув на ветке над огромной пастью монстра, быстро достала из сумки очередной сосуд с прозрачным мутноватым содержимым. Бросила его в глотку медведю. Оглушительно лязгнули челюсти, и тот проглотил смертельный яд вместе с осколками стекла. Через несколько минут зверь скорчился на траве и замер. После той дряни, что бросила нальвийка, он обезумел навсегда, и единственным выходом было его убить.
