Такого со мной не было никогда. Я лежал на такой твердой и такой холодной земле не в силах пошевелиться. Холодное и бездушное дыхание бесконечной тьмы обжигало ставшую вмиг сухой кожу. Я не видел ничего, кроме безумно искрящегося вихря огненных снежинок в бескрайней пустыне тьмы над головой. Маленькие искорки боли робко, неуверенно впивались в тело раскаленными жалами. Я был готов уйти, сорваться в ничто, и навсегда избавиться от такого колкого и неприятного ощущения боли. Но что-то потянуло меня наверх, к жизни. Взгляд помутнел, дыхание прервалось, но я поддался. Я медленно всплыл из вязкой трясины забвения и лишь мой беззвучный крик остался на грани конца молчаливым знаком…

— Нарр! Нарр!!! — Сиэль срывала горло в крике, но бушующий вокруг ад глушил все звуки.

Я с трудом открыл глаза, сфокусировал взгляд. Надо мной нависала мое солнце, но увидев что я очнулся, она прошептала что-то, вытерла слезы и оторвала рукав рубашки.

Только сейчас я заметил, что из левого бедра торчит кусок деревянной стены. Вместе с этим знанием пришла боль. Я стиснул зубы и молча кивнул жене. Она дрожащими руками взялась за осколок.

— Давай! — крикнул я, пытаясь заглушить вой огня. По щекам градом катились слезы.

Сиэль нахмурила брови и, крепче сжав пальцы, резко дернула вверх и немного на себя, выворачивая кисти. Я сжал кулаки так, что по запястьям заструилась кровь. Выгнул спину дугой, из груди вырывался хрип. Мертвенно бледная Сиэль быстро перевязала кровоточащую рану белой полоской ткани, которая тут же потемнела и налилась малиновым цветом. Затем ногу обожгло холодом, но кровь перестала хлестать. Боль уходила.

— Идем. Нужно уходить! — Крикнула мне на ухо жена. Я с ее помощью поднялся на ноги и, поддерживаемый ей, заковылял прочь. Обернулся, вздохнул с облегчением. На месте дома теперь было пустое место, засыпанное осколками и кусками тел. Если Окаф был в этом доме, больше проблем от него можно не ждать.

На улице началась агония. Все здания полыхали слепящими языками пламени. Вокруг с круглыми глазами и криками бегали люди, кто сжимая в руках самые разнообразные вещи, видимо все, что успели схватить, кто и вовсе горел.

Высоко в небе пронзительно крикнул сокол. Я не видел и не слышал ничего, только шел вперед доверяя жене. Мы были живы лишь благодаря ее магии.

Все, что произошло дальше, я вспоминал отрывисто, туманно и неясно, как страшный сон. Мы не могли бежать из-за моего ранения, хоть Сиэль и заморозила его. Я тяжело опирался на нее и фактически прыгал на одной ноге. Моему солнцу было нелегко, но она не подавала виду. Упорно шла и шла вперед, таща меня за собой.

Вокруг творился хаос. Люди, кто с ненормальными воплями носился по охваченной огнем улице, кто с тихим плачем забивался в подворотни. Стражники, ополченцы с красными нашивками на груди, наемники. То и дело на виду появлялись гномы, раздетые по пояс и вооруженные боевыми топорами. Берсерки. Некоторые из них, скаля желтые острые зубы подбегали к нам, но Сиэль встречала их магией.

Вскоре общая картина приобрела ужасающий вид. Каждое здание, от мала до велика, превратилось в полыхающее пепелище. Магический огонь, а я ни на секунду не сомневался, что он именно магический, плавил камень и метал, как масло. Раскаленные добела потоки лениво струились по шипящей и трескающейся мостовой. В развернувшемся на улицах Влосы аду было тяжело дышать. Каждая порция воздуха обжигала легкие и заставляла сгибаться в приступе кашля. Продвижение делалось все медленнее. Гномы перестали выбегать из подворотен по одному. Все более крупные отряды прочесывали главные улицы. Похоже, они окружают город. Плохо. Остается надеяться на магию Сиэль.

В какой-то момент из-за полужидкой горки расплавленных пород появился наш старый друг Флет. С ним, конечно же, Муриния. Я окликнул жену, указал в их сторону. Она рассерженно зарычала, пронзила взглядом соперницу. Между нами проскочило несколько ярких вспышек, сопровождаемых оглушительными хлопками. Затем мое солнце распорола воздух резким движением руки и несколько бывших домов растеклись и поглотили обоих магов под потоками до боли в глазах белой шипящей массы. Мы ускорили темп.

Идти к порту сейчас бесполезно — во-первых, там открытая местность и если гномы не дураки, нас сразу же схватят. Во-вторых, если мой недавний знакомый Флинт не дурак, он давным-давно свалил. В любом случае риск слишком велик. Придется прорываться к воротам. Я прикинул, где мы сейчас находимся, что было нелегко, с учетом того, что все вокруг превратилось в раскаленную кашу.

По всему выходило, что мы на улице Ястреба, двадцать первой от площади. Ближайшие к нам ворота — Огненные, но по вздымающемуся с их сторону столбу пламени и доносящемуся звону стали, сейчас они, как никогда раньше оправдывают свое название. Плохо. Придется бежать шесть кварталов до Горных. Это прямо один квартал, затем на запад, а там на пятачке налево. После к ним прямая дорога.

Я вперемешку с кашлем передал свои мысли жене. Она кивнула.

— Думаю, у ворот полным-полно… кхха-хакха… гномов. У меня осталось сил на пять шесть мало-мальски способных убить заклинаний.

— Используй… кха… оглушающие. Если будет больше… кха-кхха… трех — по площади. Тогда сэкономишь силы.

Сиэль удивленно воззрилась на меня, интересуясь, откуда такие знания, но решила промолчать, сберегая дыхание. Уроки Муринии не прошли для меня даром.

К счастью, стычек с гномами удалось избежать. Но теперь куда опаснее для нас обоих стал развернувшийся вокруг ад. Людей встречалось меньше — теперь вместо них улицы были усеяны обгоревшими и задыхающимися телами. Мы рисковали с минуты на минуту стать одними из них.

Взгляд был мутным и расплывчатым. Мы шатались, как пьяные, ноги заплетались, казались ватными. Говорить было совершенно невозможно, из-за беспрестанно душившего нас кашля. Что-то в груди, под кожей и костями, сильно горело и вызывало отвратительную боль. Хотелось кричать, но кашель не давал этого делать. Сиэль пришлось потратить половину оставшихся сил на создание устойчивого к температурам щита. Теперь, если нам попадется больше десяти гномов, придется пенять на себя. Но это было вынужденной мерой, потому что моя кожа уже покрылась волдырями и ожогами, а расплавленный камень все сильнее расползался, заставляя нас чуть ли не перепрыгивать через дымящиеся потоки. Мостовая вся истрескалась и перекосилась, приходилось смотреть под ноги, чтобы не провалиться в трещину. Да мы сами от жара могли в любой момент вспыхнуть, как промасленные тряпки.

Ледяная корка на ноге превратилась в воду и стекла на землю. Я потихоньку терял кровь и слабел. Времени оставалось совсем мало. Мы еле плелись, затянутые сверкающей пленкой щита сквозь мертвую догорающую улицу. Кое-где кирпичи мостовой начинали потрескивать и заливаться веселым пламенем. Скоро сама землю загорится, и тогда никакой щит нас не спасет.

Мы уже видели ворота в двадцати ярдах впереди. К счастью, они не охранялись. По крайнеймере, с этой стороны. Я из последних сил перезарядил арбалет тяжелым бронебойным болтом, скинул рубаху, остановился и туго перемотал кровоточащее бедро. Размер был не малый, и, хоть бывшая одежда и окрасилась в малиновый, кровотечение остановилось. А позади тем временем небольшие островки горящей земли выросли в высокую огненную стену, которая стремительно настигала нас.

«Если бы я не остановился, попросту не дошел бы до ворот и потерял сознание от недостатка крови. А так у нас есть хоть какой-то шанс.» — оправдывался я сам себе, чтобы хоть как-то отвлечься от нахлынувших боли и слабости.

Я передал арбалет жене, а сам в обе руки взял по метательному ножу. Откуда-то сверху донесся гортанный крик сокола. Ворота были открыты, но требовалось время и силы, чтобы раздвинуть створки, а огонь наступал нам на пятки, поэтому пришлось положиться на магию.

— Давай! — крикнул я, собрав все оставшиеся силы. Легкие отозвались нестерпимой болью, глаза сами собой закатывались и закрывались, и мне пришлось собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы противостоять желанию лечь прямо здесь и заснуть. Лисице тоже было непросто. Она подняла дрожащую руку, и ворота медленно распахнулись, как от сильного точка. Рука моего солнца тут же повисла плетью, опустившись на арбалет. В голове невольно всплыла картинка нашего побега из Мудрого Дуба. Тогда ворота разлетелись в мелкие щепки, от мимолетного движения ее запястья.