Раина каштановая грива с очередным рывком головы избавилась от таинственных приспособлений, удерживавших её в строгом порядке, и разметалась по вздрагивающей женской спине и прикрывающим лицо ладоням. Что тут скажешь? Пусть выплачется.

Когда Раиса вышла из отсека, оставив капсулу жизнеобеспечения открытой, Степан чуть не разорвался между желанием пойти за ней — проводить и утешить — и остаться — капсулу-то нужно закрыть! Победила капсула. Второй раз он такой ошибки не допустит.

Эх, Чикита-Чикита… что же с тобой делать? — он скользнул глазами по неподвижному лицу своей спящей красавицы. Раиса растревожила холодное совершенство её образа: голова капитана развернулась от пощёчин и теперь бессовестно дразнила Коршака краешком мочки уха, проглядывающим между блестящих прядей волос — ещё недавно они были аккуратно зачёсаны назад, а сейчас разметались чёрным шёлком по ярко розовым щекам. В повороте головы и плеча приоткрылась слегка расстёгнутая молния комбинезона и там, под ней, ровно и призывно вздымался белый гладкий бугорок.

Степан отшатнулся. Выдержка, приобретённая с помощью русалок, улетучилась куда-то без следа. С этим нужно было что-то делать!

Господь всемогущий…

Он протянул свои огромные ладони к маленькому, словно игрушечному женскому телу, и осторожно развернул его на спину. Комбинезон сомкнулся, пряча от Степана недавний соблазн, но голова капитана оказалась запрокинутой назад, отчего рот её приглашающе приоткрылся.

Пресвятые угодники…

Собрав остатки воли в кулак, техник опустился перед капсулой на колени и аккуратно подсунул свои огромные пальцы под неестественно выгнутую женскую шею. Он должен уложить её поудобнее, чтобы ничто не нарушало её покоя, тогда и сны её будут приятны. Со времени спуска на Арк прошло больше месяца, но Степан до сих пор помнил боль, причинённую теми снами. Не дай бог, — подумал он и посмотрел на Чикиту так, как не смотрел никогда — с болью, нежностью и надеждой — пусть ей сняться другие сны!

Прорезиненная ладонь вмещала голову капитана целиком. Положить её обратно в пеноформу, вот что нужно было сделать, но он медлил, не доверяя больше сонному плену.

— Sweet dreams, — прошептал он наконец — если уж желать снов, то сладких — и услышал сзади строгий голос: — Целуй!

Михалыч? Откуда он взялся? Рука, в которой Коршака держал голову Чикиты, дернулась от неожиданности и снова потревожила покой капитана. Техник зашипел, как от боли, и повернулся к подошедшему механику, испепеляя его взглядом.

Но тому было всё равно, он смотрел не на подчинённого, он смотрел на капитана, и снова собранно скомандовал: — Целуй, сказал! А то щас сам поцелую!

Нет, ну каков! Поцелует он! Кого? Его Чикиту! Коршак просто вскипел от накатившей на него ярости и, видимо, не справился с искусственной конечностью, снова позволив ей дрогнуть, потому что из уст Чикиты вырвался стон, и техник удивлённо уставился на вновь приоткрывшийся рот и неуловимо сократившиеся мышцы щёк. Не может быть! Она пытается улыбнуться!

Ему не требовалось больше приглашений. Пожалуй, даже наоборот. Попробовал бы кто-то его сейчас остановить! Он прижался губами к тому краешку рта, где ему померещилась улыбка, и подумал, что выглядит это, наверное, очень глупо, но он всё равно готов вот так стоять перед ней на коленях вечно.

— Миша… — произнесли её губы, обжигая Коршака дыханием, и он изумлённо отшатнулся, поднимая глаза на столь же ошарашенного Михалыча. Глаза Чикиты были по-прежнему закрыты, но это был уже не тот сон. Это была дрёма перед пробуждением. И как ни старался Степан незаметно высвободить свою руку из-под её головы, опуская её в колыбель капсулы, незамеченным это не осталось. Она открыла глаза, когда он был ещё слишком близко для достойного отступления. Прекрасной принцессы больше не было, была вредная и язвительная Чикита Ким, которую теперь придётся перевоспитывать, если он не хочет умереть от тоски и одиночества.

— Коршак, отпрянь! — сказала она, прекрасно понимая, что это слово должно быть ему незнакомо. Но он, как ни странно, не смутился.

Ух ты! Да я не боюсь её ни капли!

Сверкая веснушками и улыбаясь во весь рот, Степан переместился в галантный упор на одно колено и предложил ей руку. Это было так естественно. Хорошо бы ещё разузнать какие она предпочитает драгоценные камни. В их семье традиционно дарят невестам кольца с изумрудом, но ему всё равно: купит, что скажет! От этой мысли Коршак расхохотался. Громко. По-техасски. Продолжая наблюдать, как вытягивается и заливается краской смущения лицо капитана. Так-то! Теперь его очередь!

Краснеть капитану пришлось долго — она всегда считала себя независимой и неподконтрольной, и никак не могла простить себе того, как запросто провёл её Веня. Приходилось признать, что она, Чикита Ким, для мошенников — непростительно лёгкая добыча. Одна надежда, что дело было всё же в Вене. То есть в его специальной подготовке. Или же во врождённом обаянии? Так или иначе, но людьми он манипулировал мастерски. Кратко, ёмко, ничего лишнего и в самое яблочко.

— Спасибо! — в сотый раз поблагодарила Чикита пилота за инициативу с ядом, отвлекаясь от перепалки с Раисой.

В командном холе происходил разбор полётов. И происходил громко. Подруги ссорились. Рая пыталась убедить Чикиту в том, что помочь Земле могут только земляне. Пусть аркилы уходят, пусть забирают с собой свои технологии. Земля воспрянет за счёт духа непокорных. А капитан не соглашалась и ужасно нервничала, отчего голос её срывался: — Ты не видела этих «непокорных», Раиса!

Степан её понимал. Он хорошо помнил широкие довольные улыбки домочадцев Вени.

— Жиля своего послушай, если мне не веришь! — настаивала Чикита, — Они ни на что не способны. Если акрилы уйдут, а вслед за ними наверняка уйдут и совместимые земляне, то оставшиеся просто вымрут от голода, холода и болезней, или перережут друг другу глотки в поисках виновника своих злоключений…

— Зачем ты рисуешь такую удручающую картину, Чимэг?! Я уверена, что, когда у оставшихся на планете появится достойный лидер — а теоретически, базируясь на опыте и знаниях прошлых лет, им могла бы стать ты! — с аркилами можно будет договориться о помощи. Хотя бы на первых порах.

— На первых порах чего? Освоения планеты? Ты понимаешь, о чём ты говоришь, Рая?! Для этого нужны лучшие из лучших, носители знаний всех отраслей и направлений. Ты помнишь, как подбирали переселенцев в первую космическую?

Дамский спор набирал обороты. Степану захотелось перекинуться парочкой слов с Михалычем, чтобы вернуться в мир мужской логики, но тот отсутствовал. Когда очнулась капитан, механик вспомнил про кучу срочных дел в машинном отсеке и отправился их доделывать. Степан в этом сомневался. То есть дела, конечно, были, но ушёл Михалыч не поэтому. Уж больно довольной выглядела его хитрая рожа. Что ж, его роль в пробуждении капитана была не последней, и механик имел полное право гордиться собой. В одиночестве. Потому что Чикита вряд ли собиралась его благодарить.

Проснувшись, она выскочила из отсека жизнеобеспечения и промчалась по всему кораблю, засыпая пилота вопросами по текущему состоянию всех систем, а потом, ввалившись на камбуз, бросилась к рыдающей Раисе. Степан не вмешивался — наблюдал, выдерживал дистанцию и привыкал к новым чувствам.

Когда дамы нацеловались и перешли к военным действиям, им пришлось переместиться в кают-компанию — там было больше места для того, чтобы махать руками — и Степан смог, наконец, не скрываясь, занять наблюдательную позицию, развалившись на одном из диванчиков.

«А она скандалистка, — думал он, отчего-то довольно жмурясь, — здесь напором не возьмёшь».

Перепалка продолжалась и перекинулась на пилота. Поскольку капитан настаивала на необходимых революции кадрах, а именно: на лучших из лучших, Раиса поручила Прохору приготовить справку по всем кандидатам, не прошедшим в финал проекта «Ковчег». Обе понимали, что дело придётся иметь с людьми немолодыми, но Чикита упиралась, и Рая согласилась — знания с возрастом не портятся.