— Что вы так смотрите? — Звякнуло стекло, зажурчал напиток. Степану мало что было видно из-за высокой изогнутой спинки Вениного кресла. — У вас же ко мне претензии! Я вас предал, приговорил к смерти, оболгал, так ведь?

— Каким образом на борту оказался кристалл? — голос Чикиты был едва различим.

— Ого! — царско-королевская фигура пришла в движение, — То есть вы хотите сказать, что вас волнует не только ваша личная шкурка?

Степану захотел подойти поближе и съездить Пекарю по морде. Чиките, наверное, тоже. И почему только она молчит? Этого она, похоже, не знала и сама. Казалось бы, спрашивай — не хочу. Собеседник в настроении. Но она выглядела так, будто умножала в уме четырёхзначные цифры. За последнюю неделю в её голове сформировалось бесчисленное количество событийных вероятностей, ни одна из которых так и не вписалась в предложенный жизнью трафарет. Если здесь подходит, то там жмёт. И наоборот. Потому и вопросы давались ей нелегко.

Веня это понял, крякнул и кивнул.

— Непонятно. Согласен. Если в распоряжении землян был транспортный буй, то почему это хранилось в секрете, так? И зачем посылать сотни переселенцев в многолетний путь туда, куда можно скакнуть одним прыжком? Так и есть, всё верно. С точки зрения сегодняшнего дня. Однако тогда всё было иначе, — сказал Пекарь и перевалился на подлокотник навстречу вжавшейся в спинку кресла Чиките. Степан подобрался, но, не почувствовав в движениях Вени агрессии, снова расслабился.

— Мне нечего скрывать, — смачно облизал свои объёмные губы нынешний царь и обтёр уголки рта кончиками пальцев. Этот жест был новым, африканским, приобретённым, очевидно, в «пост-эскортном» периоде. — Для подобного путешествия в пространстве кристаллов требуется два. Буй входа и буй выхода. Их и было два. «Эскорт» нёс на борту буй входа. По истечении седьмого дня пути корабль должен был выйти на заданную позицию и остановиться. Сознаюсь, команда сопровождения становилась ненужной. Такова жизнь. Я, кстати, настаивал на том, чтобы груз шёл без сопровождения. И если бы Раиса не прознала об этой миссии, так бы оно и было. Но эта лиса, как всегда, меня обыграла.

В глазах Чикиты блеснуло недоверие.

— Она не рассказала вам, что ли? Быть не может. Должна была рассказать! Хотя бы с купюрами. Для ВКСМ она была самой проблемной из всех наблюдателей. Нос, как пылесос, причём, с локатором. Традиционалистка. «Людям рано в космос». В общем, тогда я предпочитал либералов.

— Среди которых нашлись «добрые люди», готовые помочь Земле освоить дальний космос побыстрей? — Тихий вопрос капитана после впечатляющего монолога царя показался неожиданным и лишним. Пекарь даже переспросил, не расслышав: — А? Ну да, конечно.

Теперь он звучал добродушно. Воспоминания, по всей вероятности, доставляли ему удовольствие.

— Мы давно поняли, что у нас гости. Живут тихо, никуда не лезут, не светятся. Только не все они оказались одинаково скромны. Я возглавлял тогда одну из наблюдательных групп. Да-да, — хохотнул он, и в его стакане булькнул коричневый напиток, ароматом которого пропитался к этому времени весь кабинет. — Наблюдатели за наблюдателями наблюдают наблюдательно. Ха-ха-ха! По сути приходилось исхитряться не на шутку: либералы предоставляли помощь, но требовали гарантий секретности, а Раиса… ну, она Раиса и есть, у неё нюх, чутьё…

— Где второй кристалл? — Чикита редко отвлекалась на детали.

— Там же, там же, дорогая. На борту «Ковчега». По официальной версии экспедиция продолжает следование по искаженному маршруту, и до прибытия в пункт назначения мы никак не можем с ней связаться. Космос-то бескрайний.

— А на самом деле?

— Разве непонятно? Мы их потеряли. Вы вошли в туннель одновременно с ними. Или почти одновременно. Никто так и не разобрался, как именно это произошло, и что связало тогда ваши кристаллы, но сработали они как тандем. «Эскортовский» ещё можно было прощупать, мы были рядом. И если бы Аркилы тогда не заявились, мы бы вас выдернули. Но тут в ход пошла дипломатия, а с нею извечный протокол, задержки, проволо́чки…

— То есть на «Ковчеге» ВКСМ поставили крест?

Пекарь только пожал плечами: — Ничего, вывалятся ещё где-нибудь… — и отпил, причмокивая, из своего стакана. — Жаль, что ты не пьёшь, красотка. Замечательная вещица!

— Что-ж, — Чикита встала по своему обыкновению резко. — Нам пора. Спасибо за помощь, генерал. К вам вопросов больше нет.

Пекарь не пошевелился: — И куда ты пойдёшь? На метаморфоз запишешься?

— Мы со Степаном не решили пока.

— Со Степа-аном? — протянул Вениамин и, пристроив свой стакан на поднос, легко поднялся из кресла. Не так стремительно, как Чикита, но весьма спортивно, не по комплекции. Очевидно, драпировки скрывали не такого уж увальня. Затем он смерил Коршака с ног до головы длинным внимательным, слегка смеющимся взглядом и добавил: — С протезами не принимают.

Чикита была уже в дверях, и голоса ему пришлось прибавить:

— Да погоди ты! Куда поскакала? Успеешь ещё получить свою путевку в рай. Коршаку твоему наши местные аркилы за полгода руки-ноги отрастят. Вот и поживите пока здесь. У нас места много.

Царское приглашение погостить? Мило. Очень мило. Странный разговор-хамелеон снова поменял окрас. Чикита только удивлённо посмотрела на этого плохо узнаваемого человека, которого она привыкла считать другом и к которому только училась относиться как к врагу.

А Веня, видимо, действительно неплохо знал Чикиту, потому что запросто прочёл её мысли и довольно потёр усеянные перстнями руки:

— Ну, вот и славненько! Пойдём-ка, я тебя с женой познакомлю.

За пределами английского кабинета Африка мгновенно взяла своё. Они шли широкими светлыми галереями с огромными окнами без рам и стекол, Степан молча утирал пот, а Пекарь мельтешил под ногами, тараторя и увиваясь вокруг Чикиты, как в старые добрые времена.

— Оксана — моя четвёртая жена. Но сама она больше любит слово «последняя». Я человек честный, ты же знаешь, поэтому жениться никогда не стеснялся, тем более что мишпаха наследников требует… Оксана! Оксана! — прокричал он куда-то в окно и ему ответил со двора задорный женский голос: — Чего тебе?

Он снова что-то крикнул. Голос снова что-то ответил. Слово за слово, получилась небольшая перепалка, и царица с обезоруживающей улыбкой и ведром молока появилась на пороге галереи.

Оксана оказалась той самой блондинкой в камуфлированных штанах и безликой майке. Лет ей было за сорок, не меньше, но она была из тех женщин, возраст которых не так просто определить. Спортивная фигура. Ни капли косметики. Милая широкая улыбка. До войны Степану нравились именно такие девчонки.

— Всем привет! Прошу за мной, гостевые комнаты наверху, — от этой женщины так и веяло спокойствием и уверенностью в себе.

— Погоди, Ксюш, успеется! Лучше покажи им набережную.

— Можно! — охотно согласилась та и неожиданно гаркнула: — Денис! — да так, что у Степана заложило уши.

В ближайшем от него дверном проёме вскорости образовалась морда головореза с трёхдневной щетиной. От неожиданности Коршак включил стабилизаторы и врос в пол, но громилу никто, кроме Оксаны не интересовал — он преданно заглянул ей в глаза совершенно неестественным для его комплекции открытым взглядом ребёнка.

— Возьми это ведро, — медленно сказала она, чеканя слова. — В нём молоко. Неси осторожно. На кухне передашь Марфе.

Детина закатил глаза от удовольствия и потёр перед носом громадными волосатыми ладонями: — Ма-арфа! Молоко-о! Денис любит молоко-о!

Оксана только покачала головой в значение «Ну что с ним делать?» и передала ведро в «ненадёжные» руки.

— Он модифицирован. Это разновидность метаморфоза. Вы не сталкивались ещё, наверное?

Не дожидаясь ответа, Оксана нырнула в ближайшую дверь и вернулась с двумя яркими отрезками ткани. Из одного из них она мгновенно соорудила на голове некое подобие чалмы, а второй ловко обмотала вокруг тела. Пропавший ненадолго Вениамин объявился с двумя древними зонтами с рекламой «Континенталь» и вручил их Степану. Потом он совсем не по-царски шлёпнул свою преобразившуюся супругу, ничуть более не напоминавшую военизированную доярку, по пятой точке. За этой чудесной женщиной тоже не заржавело: в ответ она спокойно заломила руку мужа за спину. И хотя Пекарь молил о пощаде ничуть не реалистично, Степан сразу понял, что новое сочетание драпировок с солнцезащитными очками на пол лица, сделавшее из Оксаны загадочную экзотическую красавицу, не лишило её навыков болевого захвата. Слава богу, мужа она пощадила быстро, чмокнула в щёку и проследовала через двор, увлекая за собой гостей с их зонтиками. А его величество король кричал им вслед с порога: — Найди в бардачке мазь от ожогов, иначе у нашего техника отвалится нос!