— Ну, если дело только в кислороде, то обойдусь! У меня-ж легкие синтетические, дозируют подачу автоматом.

— Повезло! Тогда ныряй, Ихтиандр!

И Степан нырнул. Руки-ноги, несмотря на пониженную обтекаемость за счет просветов и зазоров между искусственными мышцами, прекрасно справились с задачей. Лёгкие фильтровали воздух как надо, вода была прозрачной, рифы — живописными, отдыхай не хочу! Но азарт прошёл быстро, и Степан вылез на ближайший из возвышающихся над водой кораллов и устроился там, в ожидании механика.

— Знакомься, это аггеннон, — похлопал запыхавшийся Михалыч по облюбованному Степаном насесту. — А за тобой не угонишься!

Степан смахнул с лица воду и поморщился, ощущение резиновой ладони на лице удивило. Надо же! За время сна при спуске на Арк он успел заново привыкнуть к себе былому! — Мы за такие кораллы на Земле своими жизнями платили.

— Что за пессимизм, юнга?

— Да сам не знаю, Михалыч, это всё сны. В медботе. Душу мне вывернули на изнанку.

Механик выпрыгнул на коралл и что-то пропел себе под нос: — Не обращай внимания. Это я кислород регулирую. Какие ещё сны?

— Странные, Михалыч, жуткие. Так реально всё было, что до сих пор мать перед глазами стоит. Раиса сказала, что медбот настроен на сон из-за перегрузок, но как по мне, я бы лучше перегрузки потерпел…

— Раисе простительно, она — медик! А ты, Коршак, без двух минут механик! Должен типы сна различать. Это стандартные капсулы под анабиоз, земные. Тебе инструкцию процитировать?

Ещё чего не хватало! Степан неделю угробил на эти капсулы, когда пилот его дурачил: изучил вдоль и поперёк и железо, и ПО, и все характеристики, включая фокусы с биотоками мозга. А ведь точно! Сновидения в анабиозе невозможны!

— Были сны, Михалыч! — упрямо посмотрел он на начальника. — Эта капсула другая!

Поплыли, проверим! — Что-то такое в уверенности Коршака задело механика, и он первым спрыгнул с коралла-аггеннона, без лишних слов закладывая серьёзный кроль в сторону новенькой полусферы. Как будто боясь опоздать.

Толчок. Ещё толчок. Движение воздуха. Похоже, «Эскорт» принял четвёртую капсулу. Последнюю.

Степан погладил стенку корабля и посмотрел на Михалыча. С механиком они не разговаривали. Вроде и не ссорились, но Вовчик сердился на Степана за его безынициативность, об этом нетрудно было догадаться. Непонятно было, почему Михалыч отказывался снимать шорты и переодеваться в комбинезон. Может, у Раи получится его урезонить? Четвёртая капсула доставила именно её.

С тех пор как пилот сказал, что Чиките больше ничего не угрожает, и что сейчас она просто спит, капсула с капитаном так и стояла открытой по центру кают компании. Сон Чикиты был странным, глубоким и беспробудным, сродни коме, но показатели жизнедеятельности оставались в норме.

На невооружённый взгляд Степана капитан вообще выглядела прекрасно — кожу её лица покрывал здоровый (на вид) румянец, веки чуть заметно подрагивали, создавая иллюзию того, что спящая красавица вот-вот проснётся, а то, что она молчит, так это только к лучшему. Разве нет? Тут Степан пока не решил.

Пилот давно подсказывал, что хорошо бы доставить капсулу в отсек жизнеобеспечения и подключить к кораблю, но техник решил дождаться Раю.

— Рая моя! — Михалыч вскочил с диванчика, где отсиживался в сердитом молчании и поспешил навстречу любимой жене. Спешить было трудно, мешали ласты.

Когда мужчины получили требование покинуть планету, им предложили взять с собой всё, что может поместиться в их транспортных ботах. Техник Коршак на Арке ничем не обзавёлся, и ничем кроме Чикиты не интересовался, а ту, по заявлению парламентария, аркилы уже перебросили на борт «Эскорта». Этому заявлению Степан поверил безоговорочно, потому что парламентарием была Раиса. Именно она сообщила им с Михалычем предписание немедленно покинуть Арк, со всеми вытекающими.

Арк закрывал двери для землян. Всех землян. И их в первую очередь.

Раиса плакала и прятала лицо в мокрых волосах, Кошелап пыхтел и возмущался, а Степан быстро переодевался и мечтал, чтобы капсулы подали как можно скорее. Желание аркилов на этот раз удивительно совпало с его собственным. Если Чикита на «Эскорте», значит, ему — туда!

Боты подали так быстро, что Михалыч не успел ничего добиться от Раисы. Он ужасно хотел остаться. Ему понравился Арк. У него появился на Арке друг. Но от этих его аргументов слёзы текли из Раиных глаз только сильнее, поэтому механик перестал упираться и полез в транспорт как был, в шортах и ластах, заручившись честным словом супруги, что сама она прибудет на «Эскорт» незамедлительно.

И вот она здесь. Значит, все четверо в сборе. Только механик молчит, как рыба, а капитан спит, как спящая красавица. Вот опять! Последняя ассоциация была очень сильной и посещала Коршака не единожды. Ему ужасно хотелось проверить, разбудит ли принцессу поцелуй. Может и разбудил бы, конечно, но вероятность того, что за такую инициативу красавица вполне могла отбить печень, Степана сдерживала. Нет уж, пусть просыпается самостоятельно.

— Ты объяснишь, наконец, что происходит? — ворчал Михалыч, тяжело переставляя ноги навстречу супруге. Понятно, что отсиживался в чём был Михалыч демонстративно, в знак протеста, но на борту космического корабля человек в шортах и ластах смотрится не эргономично, да и ему самому это должно было порядком надоесть.

— Не надоело? — спросила Рая.

— Надоело! Надоело чувствовать себя марионеткой! — заявил механик, но ласты послушно стянул.

На, переоденься. — Ровный голос Раисы и её мягкая улыбка конфликтам не способствовали никогда. А нынешний грустный взгляд и вовсе растворял в себе все подобные поползновения. Михалыч сник, молча взял из рук жены собственные ботинки и комбинезон, и направился прочь по коридору, причём «Эскорт» вежливо подсветил ему путь. В подсчёте нестандартных действий пилота у Степана давно случился сбой. Не хотелось подсуживать ни одной из сторон, а арбитра в голову не пригласишь. Вот что это за подсветка? Почему голубая? Сочувствие? Тогда очко в пользу Коршака. А если пилот таким образом стерилизует вновь поступившие на борт личные вещи механика ультрафиолетом, тогда нет.

— Привет Коршак, — прервала его размышления Раиса. — Как вы тут? Чикита в норме? — Медик достала из одного из многочисленных карманов своего комбинезона фонарик и склонилась над капсулой капитана. Не иначе радужку будет проверять.

Степан прочистил горло: — Здравствуй, Раиса! Пилот говорит, что ей будет лучше в сети, но я хотел тебя подождать.

— Что ж, моё мнение не отличается от мнения пилота. Спящему человеку, гораздо комфортнее на полном обеспечении. — Когда Раиса смотрела вниз и поправляла забранные в ракушку волосы, и когда у неё на щеках появлялись такие вот ямочки, Степан обычно улыбался надвигающейся колкости, но на это раз шутка оказалась несмешной: — Эта капсула уже на пределе, Коршак. Думаю, из-за невозможности поддержания баланса газов.

Теперь она подняла глаза на Степана, и у него от волнения засветились веснушки: — Не может быть! Я проверял! Она должна работать без перебоев ещё двое суток!

В глазах медика мелькнули откровенные смешинки: — Должна. Техника всегда всем должна. Но и ты должен относиться к ней с уважением. Закрыл бы крышку, что ли.

Теперь Степану стало по-настоящему стыдно, и горящими веснушками не обошлось — лицо залил багряный румянец. Так вот почему Раиса полезла в капсулу с фонариком! Высматривала показатели на боковом табло!

— Виноват. Не подумал… Что там?

— Третий почти на нуле, но это мы сейчас поправим. — Раиса активировала крышку и тихонько позвала: — Подсоби!

Просить Степана дважды ей не пришлось, он бы и на руках отнёс капитана в отсек жизнеобеспечения, если бы ему дали. Но нужно было всего лишь присоединить капсулу к услужливо предоставленным пилотом креплениям. После подъёма капсула попадёт в зону отсутствия притяжения, и пилот спокойно отбуксирует её куда следует и подключит куда надо.