Степан не успел ещё заправить кровать, как капрал завёл, поторапливая, свою рабочую кричалку: — Я проснулся и узнал!

В ответ по утрам полагалось кричать: «Что за мной пришёл капрал!». С непривычки хором не получалось. За это приходилось выслушивать новые угрозы рогатому скоту и подхватывать ритм уже на ходу, вернее, на бегу. Левой! Левой!

После первого пота, как называли зарядку инструктора, рекрутам полагался завтрак. Зато после завтрака можно было поспать на политинформации. Степану, правда, было интереснее слушать. Он очень скоро сообразил, что за две недели в учебке узнал больше по-настоящему важных вещей, чем за всю свою предыдущую жизнь.

Оказалось, что мир и спокойствие американских граждан (а он, дурак, ни сном, ни духом!) уже давно находились под угрозой. Угроза эта была разносторонней и засекреченной, рекрутам всего не расскажешь, но солдаты должны хоть приблизительно понимать размеры своей ответственности, так ведь? Поэтому проблему им расписывали многословно, в цветных слайдах, но всё равно непонятно…

Степан слушал внимательно и запоминал. Он знал свои сильные стороны. При желании его память могла быть фотографической. Раз уж все эти графики и колонки цифр представляют собой единственный доступный материал, с ними он и будет работать. После долгих часов физических упражнений, уже после отбоя, когда он закрывал глаза, «сфотографированные» картинки всплывали у него перед глазами, и он мог спокойно их проанализировать.

Так, здесь что? Возрастание уровня отходов неподдающихся переработке. А это? Вытеснение с мирового рынка таких материалов, как бытовой пластик. А этот график повторялся сегодня три раза в разных цветах. Кораллы. Модный перспективный материал. Чем дальше Степан анализировал информацию, тем больше понимал, что таинственная эта угроза не совсем военная, она какая-то… экологическая?

Об этом не любили говорить, но человечество так и не научилось перерабатывать все отходы своих многофункциональных производств. Даже с учетом того, что большинство мусора давно спрессовывали и выталкивали в космос, буксируя потом к поясу астероидов, думать нужно было на опережение. И учёные придумали. Лучшим экологически чистым заменителем для производства чего бы то ни было оказался коралл. Их высеивали на всех подходящих мелководьях, удобряли и собирали бесконечные «урожаи» молодой поросли. Особенно хорошо отзывались на удобрения естественно образованные плантации, такие как рифы Северной Каролины. Территориальные воды Соединённых Штатов. И такой лакомый кусочек для всех остальных…

В груди снова сжалось, и Коршак понял, что приятные воспоминания закончились. Теперь ему придётся пересматривать кадры, которые он предпочёл бы забыть навсегда. Но этот сон не собирался делать ему поблажек. Смотри, солдат, смотри! Гори заживо, плачь от бессилия и злобы, вспоминай, что можно сделать с человеческой жизнью человеческими же руками…

Чиките было не слаще. Она училась. И не было конца и края этим выпадам и шагам, шагам и выпадам. Она искала свою чи. Волшебная энергия к тому времени уже казалась ей сказочкой, придуманной сестрами для пущей таинственности. Но она приняла правила игры, она решила остаться, значит, должна искать. Чем она хуже других?!

Сестра Сюин Прекрасный Цветок брала её за руки и говорила ласково: — Сердиться нельзя. Это мешает заземлению энергии. Ты откуда такая?

— Из Нью-Йорка.

— Я не о том. Ты не из наших. Верно, из степных племён?

Чимэг усмехнулась, выводя руками воздухе требуемую форму: — Можно и так сказать. Мои родители гордятся тем, что они буряты. Хотя они, скорее, русские — выросли в Улан-Удэ.

— Русский город?

— Любой большой город бывшей Российской империи остаётся немного русским. Но это я так, теоретически. Я там не бывала.

— Не торопись. Здесь нужно почувствовать сопротивление воздуха, сдавить его и зачерпнуть со стороны новую порцию. Прижать и снова зачерпнуть. Перенеси вес на левую ногу. На левую. Нет, на левую…

Чикита вспылила: — Никогда мне не нащупать эту вашу чи! — Но сестра Сюин только тихо рассмеялась: — Кому же, как не тебе? Родители назвали тебя Чимэг, вплетая чи в твоё мирское имя.

Вообще-то сестры не раз пытались пробудить в ней голос крови, но сегодня её впервые спросили отрыто. Чикита не скрыла от них своих приключений, она давно уже не считала себя ни американкой, ни русской, ни тем более буряткой. Она была контрабандисткой. Готовой на всё. Включая «перековку». И, судя по тому, как терпимо отнёсся конвент к её откровениям, на перековку она поступила сюда не первой.

— Не отталкивай. Плыви… — пела сестра Сюин, ставшая её наставником.

Плавала Чикита замечательно, но для плавания нужна вода! Требование плыть в воздухе вызывало у неё негативную эмоцию недовольства собой.

— Себя нужно любить, — говорила на это сестра Сюин. — Повторяй за мной: Я уникальна! — и Чикита повторяла, салютуя солнцу и укладываясь в кровать. «Я уникальна!» — обрабатывая ссадины от пробных ударов. «Я уникальна!» — рыдая по ночам по Михаилу. «Я уникальна! Чёрт возьми! Уникальна!».

Келья вдруг растянулась и задрожала, превращаясь в каюту корабля, и только тогда Чикита поняла, что она спит. Ну и реалистичный сон ей достался! Ссадины болели до сих пор. Что за каюта? Не иначе капитанская. Чтобы дослужиться до этой каюты ей пришлось достаточно побегать на катерах берегового патруля, где её усилия оценили по заслугам. Никто не мог так точно вычислить очередную контрабандную поставку наркотиков и распотрошить схрон на каком-нибудь недо-острове архипелага. Подумать только, совсем девчонка, военное училище, год лётного стажа, ни дня на флоте, а какой успех! И дралась как фурия, наравне со всеми, всегда в первых рядах. Как будто отрабатывала рекомендации своего конвента.

Может и так, но никого из старых знакомых Чимэг не сдала без предупреждения. Ни одного человека из Мишиной картели. Ей везло: она всегда успевала предупредить их заранее. Многие были благодарны, хотя и скрипели зубами о брошенном грузе. Ну, а если не бросали, то складывали головы в неравной схватке с патрулём. Тогда уж ей на это было наплевать. Не ушёл с дороги — умри в бою. Потому что Чикита Ким дала себе слово не упустить из своих цепких рук ни грамма этой отравы.

Она встала с кровати, провела минимальные гигиеническое процедуры, уж душем назвать это позорище язык у неё не поворачивался, и направилась проверять вахты. Её корабль был флагманом береговой охраны двенадцатого участка. Взгляд упёрся в гордый девиз «Всегда готов», выбитый на двери, ведущей в коридор, и Чикита рванула её на себя. Качнуло. Море волновалось.

— Капитан! — темнокожий старикан Джэксон вытянутся по стойке смирно, он всегда приветствовал командный состав по уставу.

— Вольно, Джэксон. Первый у себя?

— В рубке, капитан. Принимает вводные. Похоже, крупная партия на подходе. Всё не угомонятся.

— Это хорошо, — улыбнулась Чимэг. — Значит, и нам на пенсию не пора, — обогнув дежурного, она нырнула в рубку. Первый помощник тоже вытянулся в струнку. Что-то они сегодня дисциплинированные не в меру: — Вольно, вольно, что тут у нас?

— Капитан, подходим к острову. В нашем распоряжении все катера участка и два вспомогательных судна.

Ого! Да они там, наверху, вышли на кого-то серьёзного! Хорошо бы не из своих, предупредить она уже не успеет. Придётся позволить себе сопутствующий ущерб: — Вводные?

— Майкл Блюм.

Чикита обладала достаточной выдержкой для того, чтобы не вскрикнуть, но побелела она заметно.

— Проблемы, капитан?

— Я работала на этого человека. В то время я была пилотом. У него был неплохой авиапарк, даже мини шаттл, и толстый кошелёк, — на последних словах Чикита выдавила из себя кривую улыбку. Бывает так, что нужно сказать что-то отвлечённое, даже лишнее, чтобы смягчить неловкость момента, растопить лёд…