Я наклонился к уху девушки. Осторожно убрав волосы, я коснулся губами ее мочки.

– Я помню твои слова. Ты родилась из мертвой женщины, которая зачала тебя от мертвого мужчины. Это то, что сделало тебя такой. Абсолютный грех коснулся твоей души, изменив ее форму.

– Не понимаю, к чему ты… – Алиса замолчала.

– В тот момент, когда ты почти достала меня, произошло кое-что странное, – я внимательно посмотрел на девушку. – Все вокруг замедлилось, практически остановилось, и только я мог двигаться. Но это не твоя способность. И это никак не связано с демоном во мне. Потому что я – ребенок вампиров. Именно поэтому я не стал охотником; из-за этого я был в ночном дежурстве мелкого городка, выполняя только грязную работу.

– Да неужели? И что это меняет?

Я чувствовал, как Алиса закипает. Ее начинала раздражать та неторопливость, с которой я говорил. Но иначе я не хотел…

– Знаешь, сынок, – задумчиво говорит отец. – Если бы не твоя мама, черта лысого ты был бы таким славным. Посмотреть бы еще на твои глаза… но ничего, когда-нибудь они откроются. А пока и твои обычные меня устраивают. Зеленоглазый сорванец, – и отец смеется, по-доброму взъерошивая мои короткие еще волосы.

– Джо, не порть прическу, только уложила, – одергивает его мама, но все же улыбается.

И вместе с ними улыбаюсь я. Их глаза такие добрые и… красивые. Я знаю, что у меня будут такие же – от мамы и от папы.

– Ну, с твоей скоростью ничего не стоит уложить их снова, – усмехается Джо-старший.

Золотые глаза матери с ехидным прищуром переводят взгляд с меня на отца.

– Конечно. А ты со своей способностью как раз сможешь разглядеть все мои действия, чтобы наконец-то научиться причесывать своего сына.

– Ай, шутишь, что ли?! – хрипло возмутился отец. – Изабелла, я не цирюльник, я дирижер. Да и посмотри на парня – скоро сам со щеткой будет управляться не хуже нас.

Отстранившись, я вновь встретился взглядами с Алисой.

– Твой цвет – черный. Но смотрела ли ты на мои глаза?.. – тихо спросил я.

Девушка некоторое время недоуменно хмурилась, а потом вдруг вздрогнула.

– Ты на что намекаешь?.. – изумленно прошептала она. Туман заклубился еще быстрее. Я улыбнулся и мягко взял ее за подбородок.

– Мои глаза достались мне от родителей. Золотой – это цвет солнца и жизни. А черный – это цвет ночного неба и смерти, – прошептал я. – Тьма, заключенная в кольцо света. Вот, что значат мои глаза.

– Посмотри, Джо, – попросил отец, поднимая взгляд вверх. – Знаешь, почему я так люблю ночь? Когда солнце нам не светит, мы видим истинное лицо мира. Там, наверху, лишь мрак, в котором горит то, что еще дышит. Это далекие светила, такие же, как наше, которое восходит по утрам и заходит по вечерам. Они горят для множества других миров. Эти огни… пока еще живут. Но когда их постигнет смерть – останется лишь тьма, растекающаяся повсюду. И в конце нас всех ждет лишь одно: черный и непроглядный туман. Он не плох и не хорош. Он есть. Я его видел. Много раз. Он вытекает из меня, когда я замедляю время с помощью своей силы. Туман показывает, кто должен жить, а кто должен умереть. Он предсказывает, что угаснет, а что будет гореть ярче звезд еще долго после меня. Этот черный туман и есть наше время, которое пронизывает все. Он окружает каждое солнце, потому что когда время света закончится – наступит время тьмы. Огонь, как ты понимаешь, символизирует жизнь. А холод и тьма – признаки смерти. Так заведено в нашем мире.

– То есть… когда-нибудь все вокруг станет черным? И больше ничего никогда не будет? – спросил я, глядя на ночное небо, испещренное сотнями звезд.

– Что-то всегда будет. Если исчезнет огонь, исчезнет и тьма. Если пропадет жизнь, смерть тоже уйдет. Если некому будет проживать время, оно закончится. Поэтому не беспокойся. Пламя рождает пламя. Ты – мой сын, – улыбнулся папа, опустив ладонь мне на голову. – Когда я умру, ты будешь гореть после меня. А после тебя зажжется мой внук. И так будет бесконечно долго. Потому что мы все для чего-то нужны.

– Мой отец многое мне рассказал про это, – улыбнулся я. – И так удивительно странно, что ты вся пронизана черным туманом. Таким странным и таким притягательным.

– Джордан… – прошептала Алиса.

– К несчастью, Джо, я ужасный неудачник, – с усмешкой пробормотал отец. – Но это можно исправить. Нам, с твоей матерью, стоило больших усилий соединить наши силы в одном тебе, но награда за это более чем достойная: ты вышел уникальным, – Джо-старший улыбнулся, но улыбка эта вышла натянутой, уголки его губ вздрогнули. – Я хочу, чтобы ты был лучше меня. Замедлять течение времени – важная способность в стратегии, в музыке, в инженерии, в науке… в чем угодно, кроме сражения. Из нашего клана в живых остался только я, потому что наша сила неполноценна. Надеюсь, в тебе она раскроется с новой стороны, и ты сможешь постоять за себя. Я верю в это, и прошу лишь об одном – покажи этому миру, что старик Джордан способен хоть на что-то. Пусть не сам, пусть с помощью Джордана-младшего. Но докажи это всем, кто не готов нас признать. Сил тебе хватит. А если что… я всегда помогу тебе.

– Ты говорила, что тебе больше сотни лет, – напомнил я. – Но знаешь, о чем я вспомнил? Запрет на прием девушек в инквизиторы вышел только пятьдесят лет назад. До этого времени женщин учили и как воинов в том числе. Инквизиция больше двух сотен лет забирала каждого сироту, каждого нищего, способного держать меч в руках – именно это позволило стабилизировать состояние Холиврита. Если бы тебе было больше сотни лет, ты бы не могла жить на улицах как нищая. Тебя забрали бы инквизиторы, чтобы научить военному делу. Более того, Аксель сказал кое-что любопытное, когда ты ушла в тот вечер…

– «Малышку»? – спрашиваю я. – Почему ты так ее назвал?

– Я знаю Алису давно. С самого ее рождения, – отвечает Аксель.

– Он приглядывал за тобой с тех пор, как ты родилась. Ведь как ты могла родиться у женщины, зачавшей ребенка от мертвого мужчины? Ни одна девушка на такое добровольно не пойдет. Кому-то нужно было твое рождение. И Аксель, я почти уверен в этом, замешан. Что за долг у тебя перед ним?

Некоторое время девушка молчала, о чем-то напряженно думая. С каждой секундой лицо ее становилось все более задумчивым.

– Я… – Алиса отвела взгляд. – Я должна ему…

– Ну? – улыбнулся я.

– Я обязана ему тем, что… – во взгляде девушки появилась растерянность.

– Чем? Что он сделал?

– Он… – девушка зажмурилась. – Я… я не знаю. Я просто знаю, что у меня долг перед ним.

– Ты не прожила даже сорока лет, – прошептал я, ухватив Алису за плечо. – Я знаю это, ты молода. Этот Аксель… без понятия, кто он, но он запудрил тебе мозги. Он не сказал тебе, кто ты. Он не назвал твоего отца. Он просто пользовался тобой. Туман в тебе – это время. Ты вся состоишь из него. Твое тело не более, чем форма, которую принял туман. Именно поэтому ты теряла вес при использовании способности. Ты не килограммы сжигала, а себя. Ведь откуда весу взяться? Помнишь, мы шли из Грида и я срывал ягоды с куста, предлагая тебе? Помнишь ведь? Ты отказывалась, потому что ты не можешь питаться ничем, кроме крови. Ты восстанавливалась, восполняя свое время за счет времени убитых тобой, – девушка попробовала отвести взгляд, и я тряхнул ее за плечо. – Посмотри мне в глаза, Алиса! Ты уникальный вампир с невероятной способностью, неужели ты думаешь, что тебе позволили бы лежать в уличной грязи как какому-то мусору?! Неужели думаешь, что Аксель просто так появился, как из воздуха, а до твоего рождения пропадал непонятно где?!