– Ну-ну, – усмехнулся я. – Мне оставьте.

Сползши, а на деле свалившись, с козел, я похромал к ближайшему мертвецу. Он сидел под стеной дома. Его лицо было обезображено, но не ранами, а неясной гримасой, словно мышцы поразил спазм. Глаза были открыты, широко распахнуты и в то же время будто бы пытались сощуриться.

Мне было неважно, кто это и что с ним случилось. Я коснулся холодной кожи, чувствуя, как сердце грифона буквально тянется к трупу. И на этот раз, очевидно, оно не станет ждать, пока я сам разделаюсь с трапезой. Тонкие нити, похожие на жилы, но в то же время – совсем другие, потянулись через открытые раны на моих руках. Их заостренные концы впились в безжизненного и проникли под его кожу, пустились по венам, добираясь до замерзшего сердца. Я с удовлетворением чувствовал, как они пожирают плоть; я видел несуществующими глазами каждую перемычку в теле мертвеца, каждое волокно, каждую косточку. Так, будто я сам находился в трупе. И я чувствовал вкус, но не языком, а сердцем.

И он восхитителен.

Жилы рвали внутренности покойника, заставляя его шевелиться, вздрагивать, будто он внезапно ожил. Но нет – тело утратило душу, утратило жизнь, став лишь очередной мясной декорацией на улицах города.

Сердце получало силы, залечивало себя, а потом – мою оболочку. Наша договоренность соблюдалась, наш симбиоз продолжался. Я невольно признал, что внутри меня уже не паразит, а то, без чего я не смогу существовать. Даже больше, сердце грифона – это я сам, а вся плоть вокруг него – всего лишь инструмент. Лишившись которого, я не смогу работать с удобством, но точно не утрачу возможность что-то делать.

Я – это сердце, но не руки.

И это чувство, эта мысль пробудила во мне отвращение к тому, что раньше считалось мною. Я почувствовал, что каждое движение пальцев – это импульс нити, импульс моего существа, а не тела. Я не управляю им, я управляю сердцем. Пронзил кукловодной нитью каждый кусочек бывшего «себя» и теперь лишь дергаю за концы.

На самом деле, я с самого начала управлял грифоном.

– Эй, Ян. Иди-ка сюда.

Южанин подошел ближе, встал рядом. Рука трупа, посиневшая и заледенелая, поднялась и помахала ему.

– Что за черт?.. – парень отстранился, но, заметив ухмылку на моем лице, сплюнул. – Вечно забываю, что ты не человек, а демон.

Я рассмеялся и вытащил жилы из мертвеца. Не сказать, что голод утолен, но раны зажили. Было бы неплохо подкрепиться чем-то не таким холодным. Одной из тех жизней, что здесь обитает. Тем более, мне так или иначе нужно накормить маму.

– Залезай на козлы, кучер, прокатимся и посмотрим, что здесь к чему.

Город напоминал мне Грид. Конечно, здесь все было меньше – улицы, дома, население и значимость жизней. Не сравнить со второй столицей Холиврита. Но, надо отдать должное, пейзажи схожи. Правда, мертвецы чуточку чище. Здесь были не вампиры, а что-то другое... Я перебирал варианты в голове, но ничего путного не надумал.

– Что здесь случилось, Джо?.. – южанин, судя по всему, был впечатлен.

– Пока еще не знаю. Но, думаю, если мы и дальше будем выглядеть живыми, то скоро узнаем.

– Ты справишься?

– Я поел, привел себя в порядок, время снова ломать кости.

– Звучит не очень убедительно.

– Сомневаешься, что я смогу переломать свое тело?

– А, ты про свое. Я думал, про чужое…

– Нет, конечно же.

Практически все трупы скорчились.

Как насекомые.

Искаженные лица смотрели на карету с безграничным изумлением. Мертвецы лежали, сидели, стояли и пялились на нас, не скрывая удивленных глаз. Яну явно было не по себе. Духу, что поселился в нем, и мне было плевать. Даже наоборот, был легкий интерес: у меня – к мясу и выжившим, у духа – к деньгам.

– Ты не хочешь обыскать дома? – спросил я южанина, почувствовав рядом с нами живое существо.

– Нет, что ты! – возмутился Ян, а потом, замерев, покачал головой. – Хотя ты прав, хочу. Можно взять меч?

– Бери, мне хватит двуручника.

Мы спрыгнули одновременно. Брусчатка покрыта льдом. Дверь скрипнула на другом конце улицы – это Ян заходит в чужое жилище. Я же последовал чутью.

В переулке кто-то был. Удерживая двуручник на плече, я медленно заходил в полумрак.

– Кто здесь есть? – спросили из темноты.

Я не ответил, подходя ближе.

– Не подходи!

Двуручник соскользнул с плеча, Тласолтеотль звякнула.

– Не делай ни шагу!

Ухватившись за рукоять двумя руками, я направил меч острием вперед.

Мерзкий голосок еще некоторое время трещал какие-то угрозы. А потом… затих. Тишина не длилась долго. Ее разбавили звуки… Что-то острое со звоном скользит по лезвию. Отступаю в сторону, под ногами хрустит снег. Опускаю клинок, тот падает с легким свистом. Тень упирается в землю и бежит прочь, начиная противно хрюкать. Я не беспокоюсь.

Идя следом, я успеваю заметить горбатую спину прежде, чем она исчезла под копытами лошадей. Кони встали на дыбы, ударяя воздух, опускаясь на попытавшегося проскользнуть под ними. Хруст костей звонко разнесся по улице. Животные брезгливо сошли с мертвеца.

«Судя по всему, я недооценил глупость этой твари», – разочарованно подумал я, одобряюще хлопая коня по спине.

Уродец был горбатым и кривым, словно перекошенные лица мертвецов вокруг. Его конечности носили острые когти, но руки и ноги худы до ненормального. Мерзкое непропорциональное тело. Сочащаяся слизь вместо текущей крови. Коричневые обломки вместо белоснежных костей. А еще – вонь заразы. Сомневаюсь, что кто-то захочет даже просто прикоснуться к этому.

Ян вышел из дома, неся на плече мешок с чем-то.

– Что это, ради всех богов? – в ужасе спросил он, замечая под копытами коней искалеченное тело и чувствуя отвратительный запах.

– И сам не знаю. Может, упырь какой-нибудь. Было бы неплохо изучить тело, но я не хочу вытаскивать из-под копыт эту гнилую массу. Мне он нужен был живым.

– Упырь? То есть, вампир?

– Почти. Сейчас упырями называют скорее тех, кто не смог стать вампиром. Понятное дело, для клыкастых это слово оскорбительное.

– Значит, здесь есть вам…

– Нет. Упыри – это любая уродливая дрянь, которая не имеет своего названия. В последнее время это неудачные обращения кровососов, но до Лесов упырей было много, самых разных видов. Сейчас барьер рухнул, пора вспоминать настоящее значение этого слова.

– Как-то все сложно…

Я пожал плечами и уселся на козлы. Южанин закинул мешок и запрыгнул следом.

– Что в нем? – спросил я.

– Это… разное. Хорошая одежда, украшения, деньги.

– С одного дома?

– С пары. Я через внутренний двор ходил.

Жадность человека и жадность призрака.