– Не стой, Марья! – закричала Рена, выбираясь из-под тела и теряя под ним свой кинжал. – Дерись, черт тебя возьми!

Не успела Гукь посмотреть на свою подругу, как та бросилась дальше – вперед, вниз, с холма, рубить сатанистов и все, что могло попасться под руку.

– Доложите, кто-нибудь! Нам нужна помощь! – закричали сбоку.

Гукь не могла понять, что происходит. Битва перекатывалась, то враги их сминали, то они теснили врагов. Гончие стали кончаться, но заклинания все еще попадали по людям. Воняло кровью, жареной плотью, и славянка растерялась. Все, на что решилась – пойти следом, по трупам, оставленным Реной.

За десять лет она не видела таких битв. Люди бывали жестокими, непредсказуемыми. Но здесь все шло линейно и просто – смерть всему, что идет от человека, от короля, от Бога. Сориентироваться в этом невозможно.

Разряд ударил в землю рядом. Гукь вздрогнула, подняла взгляд. Сатанист отбросил свиток, достал из-за пояса другой. Обмакнул кисть. Славянка в ужасе посмотрела на то, как ворс скользит по пергаменту. Закричала, бросилась вперед. Топор вонзился в шею колдуна, укрытого мантией и капюшоном. Тощие руки вздрогнули, не успев вывести последнюю линию.

Рена вгрызлась в толпу врагов. Изуродованные тела, непонятные существа, люди… Она дралась спокойно. Ее глаза определяли следующего мертвеца быстро, а руки доводили меч до нужной цели. Освященный двуручник плавил плоть, доспехи надежно защищали от нападок когтей и клыков. Жалкие твари пытались прокусить пластины, но Рена топтала их и отбрасывала. Бойцы отряда остались позади, но ее это не заботило. Рыжая шла против наступающей толпы, огибающей ее, оставляющей наедине с теми, кто попадался на пути. Ее двуручник чертил широкие дуги, она нагло выедала путь в рядах врагов, пока те стремились уничтожить основные силы. На нее будто не обращали внимания. Словно кто-то приказал им игнорировать. Но Рене было наплевать. Она шла вперед, к своей цели – к огромной фигуре существа, стоящего на коленях спиной к полю боя. Его спина была усеяна клинками, укладывающимися в некое подобие крыльев, и воительница прокладывала путь к нему. За ней следовало еще несколько воинов, прикрывающих авангардистку со спины и фронтов. Доспехи солдат покрылись кровью.

– Стойте.

Голос громыхнул столь внезапно, что сама битва, казалось, замерла. Рена остановилась перед медитирующей тварью. Нагло посмотрела на нее. Ткани скрывали огромное тело. На одеждах были изображены символы, люди, звери, кровавые сцены и – клинки.

– Повернись ко мне лицом! – приказала Рена.

Гукь встала за ее спиной. Она пришла в себя и сориентировалась в боевой ситуации, пока помогала другим прикрывать боевую подругу. И сейчас даже знала – кто-то отправился докладывать о ситуации, скоро прибудет помощь.

Их окружали. Не нападали. Это обнадеживало и пугало одновременно. Гукь это нравилось, она вошла во вкус. Драться в авангарде в такой обстановке было непривычно, ужасно страшно, безумно, но она вернула свою уверенность.

– Вы пришли… зачем? За чем? Почему? По чему?

– Мы пришли, но не болтать, а умирать. Повернись лицом и сразись со мной, тварь! – зарычала Рена, вскидывая двуручник, собираясь ударить по огромной спине.

Лезвие просвистело, но замерло на мече, который непонятно откуда взялся прямо в воздухе перед солдаткой.

– Что за черт?.. – Рена отпрянула, глядя на парящий клинок.

– Ответь на вопросы.

– Я их не понимаю. И зачем? Ты можешь взяться за оружие и драться?

– Я демон. Сильно сомневаюсь, что люди смогут драться со мной.

– А если смогут? – Рена стянула с головы шлем и дерзко швырнула его об землю. Ее лицо излучало уверенность. – Что тогда?

Существо обернулось. Гукь замерла, пораженная, шокированная, обезоруженная увиденным. Рена усмехнулась. Солдаты нервно оглянулись. Демон скалился, и вместо зубов его – мечи, столь старые, что ржавчина заменила железо, осыпалась каждую секунду, но все же не исчезала и не превращалась в пыль. Веки существа подпирались лезвиями неведомого происхождения. И зрачки двигались за блестящим металлом, оглядывая небольшой отряд тех, кто смог прорваться.

– Я командую этим войском. Если вы убьете меня, вы убьете всех вокруг. Но этого не случится.

Демон вскинул руки. Его губы раздвинулись в оскале.

– Познайте музыку всего, что используете с такой уверенностью! – заревел он, смыкая глаза. Лезвия прошили веки, кровь ручьями полилась по щекам демона.

Металл скрипнул. Рена вскинула клинок, отбив удар парящего меча. Солдаты закричали – лезвия в мгновения ока отсекли им руки. Гукь скользнула за спину подруги, уклоняясь от промелькнувшего кинжала.

– И самое главное, мне подконтрольны даже ваши доспехи!

Рена задохнулась, когда нагрудник смял ее торс. Ее глаза изумленно распахнулись. Гукь закричала, чувствуя боль от впившихся в ребра стальных пластин. Солдаты хрипели, но держались, хоть и без толку – руки было не вернуть. Шлемы хрустели, впиваясь в головы, и лишь трое имели шанс выдержать пытку: Гукь, спасающая длинные пшеничные волосы от грубых пластин; Рена, в запале откинувшая бесполезный кусок металла; солдат, почти отключившийся от обильной кровопотери – он, потерявший руки так же, как и шлем до этого.

Демон смотрел на стоящих перед ним людей с усмешкой.

– Вы оросили себя кровью моих подданных, а я орошу вас вашей собственной. Даже ваше оружие обернется против вас самих.

Без лишних слов двуручники, топоры, булавы и секиры поднялись в воздух. Ни Рена, ни Гукь, сохранившие свои руки, не смогли удержать экипировку. Лезвие топора впилось в череп славянке, а Рена закашлялась, когда двуручник пробил ее грудь. Легкие истерично задрожали, чувствуя острую боль, сердце застучало, выбрасывая кровь через свежую рану и рот.

– Вы, люди, такие ничтожные, такие жалкие… Вы не можете тягаться со мной и с моими подданными, – демон не скрывал праздного торжества.

Его давно уже не удивлял мир и населяющие его существа. Он был лишь стратегом, иногда выходящим на шахматную доску, чтобы вспомнить вкус крови.

Рена рухнула на колени. Гукь обмякла, упав на спину своей подруги. Рыжая из последних сил пыталась удержаться и не завалиться.

– Ты чертов… ублюдок, – хрипела Рена остатками воздуха. – Ты убил нас не как воин…

– «Воин»? Что это за глупое слово? – расхохотался демон, а потом замер, посмотрев на стоящую перед ним. – Но ты права. Что хочешь, чтобы я сделал сейчас?

Презрительный взгляд Рены был ему ответом. Последним. Рыжая завалилась на бок, погружаясь в лужу крови своей и Марьи. Умирающее сознание не успело ухватиться за иронию происходящего. Она вряд ли смогла осознать, каким невероятным совпадением является встреча двух девушек, никогда не знакомых слишком близко, но в то же время – знавших друг друга. Все, что осознавал ее мозг, – смерть вне боя. Смерть от вероломства, от шутки, от паскудного жульничества. Острая несправедливость перешла из разума в душу. И та содрогнулась. Серебряная нить задрожала. Закричала: «Я не могу так умереть!» Воин, искавший смерть, постигшую его братьев, получил подлый клинок под ребра. Рена ревела.