Был, правда, и существенный минус. Вошло в обычай записывать мальчиков в полк прямо с младенчества, чтобы, войдя в возраст, они попадали на действительную службу уже офицерами, по выслуге лет. Это совершенно извращало смысл петровской военной системы и вводило в армии явственную сословную перегородку. С екатерининской поры из русской армии исчезают солдаты-дворяне; отныне в ней все нижние чины – простолюдины, а почти все офицеры, за вычетом немногочисленных выслужившихся, – дворяне.

«Потемкинские» мундиры. Литография. XIX в.

Наконец, иначе стал выглядеть высший командный состав. Царица-немка еще строже, чем Елизавета Петровна, следила за тем, чтобы все видные посты доставались не иноземцам, а русским. Надо сказать, что от такой кадровой политики армия ничего не потеряла, ибо ко второй половине восемнадцатого века уже вполне сформировалась национальная офицерская школа, чему немало способствовали весьма неплохие учебные заведения, прежде всего Шляхетский корпус, да и солдатская «стажировка» в гвардейских полках, через которую проходили десятки тысяч молодых дворян. У России появились великие полководцы – сначала Петр Румянцев, потом Суворов. Каждый из них имел учеников, которые в начале следующего века победят Наполеона.

В последний период царствования Екатерина позволяла себе нанимать на службу и иноземных генералов, но это были люди именитые и заслуженные, вроде австрийского лейтенант-фельдмаршала князя де Линя или французского адмирала принца Нассау-Зигена.

И все же не следует переоценивать боевые качества екатерининской армии, которая успешно воевала с архаичными турецкими войсками и польскими повстанцами, но в столкновении с европейской армией, притом не самой сильной – шведской – проявила себя не столь уж блестяще. В русской армии имелось множество застарелых проблем, к числу которых относились безудержное воровство интендантов и полковых командиров, привычка использовать солдат как бесплатную рабочую силу, высокий уровень болезней. Французская армия, главный противник в будущих баталиях, содержалась гораздо лучше.

Военный флот после смерти Петра Первого все время находился в запущенном состоянии. Великий царь в свое время потратил колоссальные усилия на то, чтобы получить выход к Балтике и тем самым завести собственную морскую торговлю, но возникает ощущение, что старался он ради иностранных коммерсантов. В новодобытые порты заходили главным образом чужие корабли, привозя свои товары и увозя русские. Иностранцам же, естественно, шел и основной прибыток от этой коммерции, поскольку русский торговый флот не стал (да никогда и не станет) особенно мощным. Поэтому в мирное время тратиться на содержание большой эскадры казалось излишним. Старые корабли простаивали на якоре, ветшали, гнили. Новые спускались на воду нечасто. Тот же шпионствующий шведский посланник Поссе в 1762 году докладывал, что военных судов у России числится довольно много (42 парусника и 99 галер), но все они настолько худы, что вряд ли их возможно отремонтировать, а хороших моряков очень мало и взяться им неоткуда, поскольку русские почти не ведут собственной морской торговли.

Три года спустя положение не изменилось, о чем с возмущением после смотра писала сама императрица: «У нас в излишестве кораблей и людей, но у нас нет ни флота, ни моряков. В ту минуту, когда я подняла штандарт и корабли стали проходить и салютовать, два из них погибли было по оплошности их капитанов, из которых один попал кормою в оснастку другого… Потом адмиралу хотелось, чтоб они выровнялись в линию; но ни один корабль не мог этого исполнить, хотя погода была превосходная. Наконец, в пять часов после обеда приблизились к берегу для бомбардирования так называемого города. …До девяти часов вечера стреляли бомбами и ядрами, которые не попадали в цель. …Надобно сознаться, что корабли походили на флот, выходящий каждый год из Голландии для ловли сельдей, а не на военный».

Восстановление пришедшего в упадок Балтийского флота и обзаведение еще одним, Черноморским, которому предстояло вести борьбу со старинной морской державой Турцией, стало одной из главных забот царствования. На юге этим усердно занимался Потемкин, в невероятные сроки построивший большое количество военных кораблей. Они были плохого качества и управлялись малоопытными экипажами, но для боев с пришедшим в упадок турецким флотом этого оказалось достаточно.

В 1790-е годы Екатерина ежегодно тратила на военно-морские силы огромную сумму, пять миллионов рублей, и эти расходы сделали русский флот третьим в мире – если не в качественном, то в количественном отношении. Во время турецкой и шведской войн, когда пришлось сражаться сразу на обоих морских театрах, северном и южном, империя имела 28 линейных кораблей и 149 фрегатов.

Поскольку российскому адмиралтейству было свойственно ради отчетности пририсовывать лишнее, воспользуемся британской статистикой. Мощь военного флота тогда определяли не количеством вымпелов (поскольку корабли могли быть и маленькими), а суммарной численностью экипажей. Итак, в 1792 году на английских кораблях служили 100 тысяч человек, на французских – 78 тысяч, на русских – 21 тысяча. Иными словами, екатерининский флот считался значительным, но не великим.

Теперь давайте посмотрим, как императрица использовала имевшиеся военные ресурсы для решения внешнеполитических проблем.

Войны с Турцией у России начались во второй половине семнадцатого века и не прекращались вплоть до самого конца династии Романовых. Всего за два с лишним века их будет одиннадцать. Однако содержание этого хронического конфликта постепенно менялось.

Вначале он был со стороны (тогда еще) Москвы оборонительным и касался не собственно Порты, а ее вассала Крымского ханства, со старинных времен докучавшего России своими грабительскими набегами. Воюя с крымцами, русские всячески подчеркивали, что это раздор не с Константинополем – тягаться силами с грозной Османской империей было бы безумием. При первом Романове, Михаиле Федоровиче, донские казаки лихим наскоком захватили турецкую крепость Азов, запиравшую выход в южные моря, и, не зная, что делать с этой добычей, предложили ее царю. Посоветовавшись с боярами и Земским собором, государь еще не окрепшей после Смуты страны от столь опасного подарка отказался.

Лишь при Алексее Михайловиче, усилившись и обретя уверенность после побед над Речью Посполитой, русские решились сразиться с турками – когда те стали претендовать на Украину. Иными словами, война была для русских вынужденной, на турецкие земли они не покушались.

Всё изменилось со времен Петра Первого – отчасти из-за ослабления Порты, но главным образом из-за нового, имперского формата русского государства, которое решительно взяло курс на экспансию. У Петра выйти к Черному морю не получилось, и эту задачу он оставил своим преемникам. С тех пор все околочерноморские войны были либо попытками России расширить свои владения, либо попытками Турции, когда она временно усиливалась, взять реванш. При этом аппетиты Петербурга постоянно росли, так что скоро одного выхода к Черному морю империи стало уже недостаточно, возник мегапроект о завоевании Константинополя и прорыве на Средиземноморье.

Прежде чем рассказать, как решала «южную» проблему Екатерина, разберемся, что происходило в ту эпоху с Турцией.

В середине восемнадцатого века эта одряхлевшая, архаичная держава отчаянно пыталась модернизироваться. Война 1735–1739 годов была для Стамбула, в целом, победной. Правда, турки в очередной раз отдали России злосчастный Азов, которым никогда особенно не дорожили, зато отобрали у австрийцев обширные территории в Валахии, Сербии и Боснии. Главное, Турция получила долгую передышку и воспользовалась ею для реформ.

С 1757 года султаном стал Мустафа III, правитель рачительный и предприимчивый. В то время как европейцы убивали и разоряли друг друга Семилетней войной, в Турции приводили в порядок налоговую систему, накапливали ресурсы, строили дороги, создавали учебные заведения. Произошла и некоторая модернизация вооруженных сил. Как и русский Петр III, султан был сторонником прусской военной школы и поклонником короля Фридриха. Кроме того две эти страны объединяла вражда с Австрией. Прусские инструкторы обучали европейскому строю турецких солдат и преподавали в офицерских школах. Обновлялась артиллерия, спускались на воду новые корабли.