Численное преимущество было на стороне коалиции. На море после Абукира она господствовала полностью. На суше французы могли вывести на четыре фронта будущих сражений меньше 150 тысяч человек. У одних только австрийцев под ружьем было больше 200 тысяч солдат плюс ожидалось прибытие 65 тысяч русских (всё, что смог собрать Павел) и 13 тысяч англичан, у которых всегда было много моряков и мало солдат. Тем не менее войну союзники проиграли. Причина была проста. У французов, хоть и распределенных по четырем направлениям, было единое командование. Союзники же постоянно не могли договориться о слаженных действиях: австрийцы и русские, русские и англичане постоянно препирались между собой. Список обид и претензий все время увеличивался. Там, где каждый воевал сам по себе, дела могли идти успешно. Как только начиналась совместная операция, всё шло вкривь и вкось.

На северном участке, в Голландии, главнокомандующим стал англичанин герцог Йоркский – во-первых, потому что он был королевским сыном, а во-вторых, потому что платила за все британская казна. Русский 17-тысячный корпус возглавил павловский любимец генерал Иван Иванович Герман фон Фрезен. Высадился корпус только в августе 1799 года, когда на других фронтах давно уже воевали.

Герцог оказался слабым полководцем, да и русские части, наскоро укомплектованные и кое-как снаряженные, тоже показали себя неважно. В первом же сражении союзная армия была разбита, причем в плен угодил весь русский штаб во главе с фон Фрезеном. (Узнав об этом позоре, Павел страшно рассердился и уволил генерала из армии «за дурной поступок»).

После этого было еще два неудачных боя, начались перебои со снабжением, союзники перессорились, и в ноябре весь незадачливый десант уплыл на кораблях в Англию. Очистить от французов Голландию не удалось.

На германском театре лучший австрийский полководец эрцгерцог Карл весной 1799 года сильно потрепал французов и заставил их отойти за Рейн, но в мае из Вены поступил приказ отправляться в Швейцарию, которая считалась ключевым участком войны, и дожидаться там прихода русских, которые ускоренным маршем шли с востока. Таким образом, на Рейне активные боевые действия после первых успехов временно прекратились.

Русские войска шли двумя примерно равными по численности колоннами – всего 48 тысяч солдат. В Швейцарию двигался генерал Римский-Корсаков, в Италию – фельдмаршал Суворов.

Уже в апреле корпус Суворова прибыл на место. Образовалась 52-тысячная армия для итальянского похода. На две трети она состояла из австрийцев, но главнокомандующим поставили русского – Вена чтила Суворова за былые победы и дала ему чин австрийского фельдмаршала.

Двойной фельдмаршал, правда, не платил союзникам взаимностью. Его депеши в Гофкригсрат, Придворный Военный Совет императора Франца, были дерзкими и требовательными, а во всех неудачах Александр Васильевич неизменно обвинял Вену. Степень этого ожесточения видна по эмоциональным письмам, которые Суворов слал в Петербург: «Дай Бог только кончить кампанию – более служить не в силах! Цинциннат и соха! Всё мне не мило. Повеления Гофкригсрата ослабляют мое здоровье, и я не могу продолжать службы… Сколько ни мужаюсь, но вижу, что либо в гробе, либо в хуторе каком-нибудь искать убежища!.. Зрите ад, над которым царствует Момус!». Павел всячески успокаивал неистового старца, но координация между союзниками никак не налаживалась. Хуже всего было то, что Суворов не считал нужным посвящать Вену в свои стратегические планы.

Однако этот скверный политик был гениальным тактиком и за короткое время одержал несколько блистательных побед.

Пятнадцатого – семнадцатого апреля в трехдневном бою на реке Адда (к востоку от Милана) Суворов нанес серьезные потери армии генерала Жана-Виктора Моро и заставил ее отступить.

Шестого – восьмого июня в такой же затяжной битве на другой реке, Треббия, русско-австрийская армия одержала еще более впечатляющую победу, наголову разгромив Этьена Макдональда: французы потеряли убитыми, ранеными и пленными половину людей.

Пятнадцатого августа при городке Нови состоялось генеральное сражение кампании. К этому времени после объявленной мобилизации французская армия получила большие подкрепления, и у генерала Жубера, считавшегося одним из лучших республиканских полководцев, было почти 40 тысяч солдат. Столько же или чуть больше вывел в поле Суворов. Он все время атаковал, противник оборонялся. Упорный бой длился шестнадцать часов. Около двадцати тысяч человек с обеих сторон (то есть четверть сражавшихся) были убиты или ранены. В разгар битвы был смертельно ранен Жубер, но французы еще долго после этого сопротивлялись. В конце концов, они отступили в беспорядке, многие попали в плен или рассеялись. Суворов писал Павлу в своей всегдашней манере: «Мрак ночи покрыл позор врагов, но слава победы, дарованная Всевышним оружию твоему, великий государь, озарится навеки лучезарным немерцаемым светом».

Вся Северная Италия была занята, так что с поставленной задачей Суворов превосходно справился. Он стал теперь уже тройным фельдмаршалом (еще и сардинским), а также светлейшим князем Италийским.

Но уже говорилось, что главные события войны разворачивались на центральном участке, швейцарском. А там было неблагополучно.

Эрцгерцог Карл еле дождался прихода русской армии Римского-Корсакова и поспешил уйти на Рейн, где активизировались французы, окружив австрийскую крепость Филипсбург. Осажденных соотечественников эрцгерцог выручил и врага отогнал, но плата получилась слишком высокой.

Несмотря на то что в поддержку Римскому-Корсакову в Швейцарии остался корпус лейтенант-фельдмаршала фон Готце, сил у союзников было недостаточно, чтобы противостоять 75-тысячной армии Массены. Суворов получил приказ спешить на помощь, но задержался из-за осады крепости Тортона и опоздал.

Поход Суворова. 1799 год. М. Романова

Массена перешел в наступление. Двадцать пятого сентября он наголову разбил союзные войска под Цюрихом. Фон Готце был убит, Римский-Корсаков потерял половину людей убитыми и пленными, причем среди последних оказались три генерала. Остатки разбитой армии оставили Цюрих.

Одно-единственное сражение, проигранное в ключевом пункте войны, разом перечеркнуло все прежние победы.

Суворов, у которого оставалось всего 20 тысяч солдат, шел на соединение с Корсаковым и Готце, не зная, что соединяться теперь не с кем. Известие о Цюрихском несчастье пришло, когда русские с невероятно тяжелыми боями уже прорвались через альпийские перевалы и спустились в долину, которая теперь превратилась в западню.

Вероятно, другой полководец в такой ситуации капитулировал бы, но Суворов повел свои войска на прорыв и прорвался – не только через французов, но и через горные кручи. Ему пришлось бросить все пушки, зато удалось сохранить три четверти людей.

Это было славное, но фиаско.

Император Павел решил, что больше воевать не хочет – да у него и не оставалось в наличии свободных войск. В Петербурге, как водится, славу за победы приписали себе, вину за поражения свалили на австрийцев. «Мои войска покинуты на жертву неприятелю тем союзником, на которого я полагался более, чем на всех других», – с обидой писал царь австрийскому императору, извещая того, что отзывает армию. Дальше австрийцам пришлось воевать с французами в одиночку. Вскоре из Египта вернулся энергичный Бонапарт, и Европа стремительно покатилась к кровавой катастрофе, которая войдет в историю под названием «Наполеоновских войн».

Но Павел рассорился не только с австрийцами. Морская операция на Средиземном море шла очень успешно, пока не понадобилось взаимодействовать с англичанами.

Вице-адмирал Федор Ушаков еще в августе 1798 года возглавил эскадру, состоявшую из трех десятков русских и турецких кораблей. Ей предстояло занять Ионические острова (бывшее венецианское владение, недавно перешедшее к Франции), а затем переместиться в южную Италию, чтобы помочь неаполитанскому королю и папе римскому в борьбе с республиканцами.