В учебниках по истории можно прочитать, что в 1801 году Россия присоединила Грузию. Это не совсем верно. Присоединена была лишь восточная часть Грузии, так называемое Картлийско-Кахетинское царство.

Грузинское государство, когда-то, в Средние века, довольно крупное и культурно развитое, давно пришло в упадок и распалось на несколько мелких царств и княжеств, вечно враждовавших друг с другом. Положение этой исторической области, находившейся между двумя большими, агрессивными державами, Турцией и Персией, было очень тяжелым. Местным властителям приходилось постоянно маневрировать, отстаивая свое право если не на полную независимость, то хотя бы на автономию. Естественным союзником для грузинов стало Московское царство, хоть и отдаленное географически, но близкое по принадлежности к той же ветви христианства, православию.

Еще с конца XVI века грузинские монархи пытались заручиться покровительством Москвы и даже иногда получали от нее помощь, но периоды сотрудничества сменялись периодами отчуждения, когда царям становилось не до единоверцев. И тогда грузины оказывались во власти могущественных мусульманских соседей.

Последний раз подобный поворот произошел совсем недавно, с трагическими для Грузии последствиями.

В 1783 году самая большая из грузинских стран, Картлийско-Кахетинское царство со столицей в Тбилиси, подписало с русским правительством Георгиевский трактат. Россия брала на себя оборону этой территории от врагов, а за это царь Ираклий II отказывался от проведения собственной внешней политики. То есть Картли-Кахетия превращалась в российский протекторат.

Военный контингент, два армейских полка, были расквартированы в Закавказье. Содержать их обязывалось местное население, ему пришлось платить особый налог «сарусо» («на русских») – 30 тысяч рублей. Для маленькой, бедной страны нагрузка была нелегкой, но безопасность того стоила.

Ради удобства сообщения и переброски подкреплений было начато строительство Военно-Грузинской дороги через Кавказ. Появилась и цепочка оберегавших эту магистраль крепостей, у главной из которых было название «Владикавказ», простодушно объяснявшее смысл петербургского великодушия.

Однако покровительство, пусть небескорыстное, продлилось недолго. В том же году Россия присоединила область, которая занимала ее гораздо больше: Крым. Отношения с Константинополем обострились до предела, снова воевать не хотелось, а тут возникло еще одно яблоко раздора – Грузия.

В 1787 году, чтобы сделать султану приятное, Екатерина велела полки из Закавказья вывести. Как мы знаем, войны с Османской империей это не предотвратило, но Георгиевский трактат был нарушен. Несчастные грузины остались в одиночестве. Турок им пока можно было не опасаться – те еле отбивались от русских с австрийцами, но приближалась другая гроза, еще более страшная.

В соседней Персии, давно раздираемой внутренними распрями, появился сильный военный вождь Ага Мохаммед-хан, основатель новой династии. Это был энергичный полководец и невероятно жестокий правитель, настоящее чудовище. Он казнил целые города. Например, захватив в 1794 году Керман (в юго-восточной Персии), приказал выколоть глаза всем тамошним мужчинам.

И вот летом 1795 года этот новый Тамерлан во главе семидесятитысячной армии вторгся в Картли-Кахетию, раздавил ее маленькое войско и устроил бойню в Тбилиси. Двадцать тысяч человек там были убиты, еще больше угнаны в рабство. Страна лежала в развалинах.

Царь Ираклий обратился за помощью все к той же Екатерине, больше подмоги ждать было неоткуда. Тогда-то и состоялся злополучный Персидский поход, затеянный не столько ради спасения Грузии, сколько для отличия Зубовых. Русские войска под командованием графа Валериана Зубова вошли на территорию будущего Азербайджана, немного там повоевали, но тут воцарился Павел, и корпус был возвращен обратно.

Ага Мохаммед, готовившийся к новому вторжению, был убит собственными слугами, однако оставаться один на один с враждебной Персией восточная Грузия не могла. Лучше уж было иметь такого ненадежного покровителя, как Россия. Новый царь Георгий XII решился на крайнее средство: стать не протекторатом, а частью могущественной империи. Уж свою-то территорию она в обиду не даст?

Переговоры о присоединении начались в 1799 году. Больше всего трений возникло из-за статуса и прав картли-кахетинской династии: останутся они хотя бы номинальными монархами или нет? Но в декабре 1800 года Георгий умер, его наследника Павел не утвердил, а вместо этого в феврале 1801 года выпустил манифест, гласивший, что берет Картли-Кахетию во владение. Споры и переговоры закончились.

Так несколько грузинских областей с населением в 200 тысяч человек вошли в состав России. Отсюда в следующем веке империя начнет покорение всего Кавказа, потратив на эту неподъемную задачу несколько десятилетий и огромные средства.

Второе приобретение произошло за много тысяч километров, на тогдашнем краю света – за Тихим океаном. Места там были пустынные, населенные не имевшими государственности племенами и потому точный размер занятых территорий подсчитать трудно. В любом случае, русских интересовали не сами земли, а их природные богатства: пушнина, «рыбий зуб», китобойный промысел. Эта экспансия была сугубо экономической и осуществлялась на средства частного капитала.

Но и неостановимое движение предприимчивых, алчных, бесстрашных охотников за прибылью всё дальше и дальше на восток тоже было естественным ростом империи.

Российская колонизация Нового Света стала приобретать черты, свойственные давно уже сложившейся европейской практике. Еще со времен великих географических открытий там стали появляться мощные торговые корпорации – Вест-Индские и Ост-Индские компании. Самые крупные из них, в особенности британская Ост-Индская компания, в восемнадцатом веке представляли собой настоящие государства в государстве с собственным флотом и вооруженными силами. Эти торговые предприятия сами завоевывали новые колонии и сами же ими управляли. При этом происходило сращение с государством, так что подчас трудно было определить, где одна инстанция и где другая. Правительство участвовало в управлении компанией, а руководители компании, в свою очередь, оказывали серьезное влияние на решения правительства.

В России это выглядело так.

Сначала нашелся исключительно деятельный и удачливый делец: купец Григорий Шелехов (1747–1795), который, собирая в Сибири пушнину, добрался до океанского берега, не остановился перед этим препятствием и отправился дальше. Он бил котиков, песцов и морских бобров на Камчатке, на Алеутских островах, в конце концов доплыл и до Аляски. На острове Кадьяк поставил факторию, в 1791 году основал на паях Северо-Восточную компанию.

После смерти основателя во главе предприятия встал человек еще более напористый и оборотистый, тоже из купцов – Александр Баранов (1746–1819). Он развернулся шире и построил на острове Ситка, у самого берега Аляски, настоящий форт Новоархангельск, ставший базой русской колонизации Америки.

Это могло произойти, потому что император Павел дал компании особый статус – по примеру европейских. Она стала называться «Под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством Российской Американской компанией» и получила монополию на освоение новых земель с предоставлением многочисленных льгот и привилегий. Вскоре штаб полугосударственной компании был переведен в Петербург, и она из сугубо торгового общества превратилась в правительственного администратора, который управлял огромной колонией, разбросанной по краям Тихого океана. В дальнейшем сеть представительств, факторий и фортов «Российской американской компании» распространится на всю Аляску, дойдет до Калифорнии и в один момент даже достигнет Гавайского архипелага.

Тут империя размахнулась шире своих возможностей, но это станет очевидно уже в следующем веке.

Успехи и неудачи империи следует оценивать в имперской же системе координат, и с этой позиции итоги описываемого периода выглядят впечатляюще.