Основную часть империи занимала огромная и богатая, но почти безлюдная Сибирь, управление которой до сих пор сводилось к сбору дани с небольших местных народов. Тут мало что изменилось. В 1736 году ради лучшего администрирования Сибирь поделили на две части – западную со столицей в Тобольске и восточную, Иркутскую. Вполне в духе эпохи было еще одно новшество: в 1739 году государыня Анна Иоанновна повелела назначать воеводами только «пожиточных людей из знатного шляхетства», тем самым закрыв карьерные возможности для способных и деятельных представителей низших сословий – казачества и купечества.

Основные события, впрочем, происходили на «окраине окраины», то есть в самых дальних, доселе не исследованных областях сибирского субконтинента.

Еще Петр I перед смертью пожелал выяснить, соединяется ли Азия с Америкой. Екатерина не стала отменять уже подготовленное предприятие, и через месяц после кончины великого императора экспедиция двинулась в путь. Возглавил ее один из завербованных в Европе «специалистов», опытный датский моряк Витус Беринг. Его помощником был лейтенант Алексей Чириков.

Башкирский воин. Г. Гайсслер

Темпы исследований при тогдашних сухопутных коммуникациях были еще медленнее, чем во времена Колумба. У Беринга ушло два года на то, чтобы просто пересечь Сибирь; еще через полтора года выстроенный на месте корабль наконец поплыл вдоль Камчатки на север и достиг Ледовитого океана, нигде Америки не обнаружив. Так был открыт пролив, впоследствии названный Беринговым.

Обратно капитан вернулся уже при Анне и стал доказывать, что где-то в той стороне все же находится Америка, ибо море приносит оттуда древесные стволы.

Заполучить кусок континента, так обогатившего западные державы, в Петербурге очень хотели и потому снарядили новую экспедицию, намного масштабнее первой. Берингу было приказано привести в российское подданство все народы, которые он обнаружит, но ни в коем случае не покушаться на земли, уже принадлежащие иным державам, включая «китайского богдыхана» и «японского хана».

Корабли Беринга у берегов Камчатки. Неизвестный художник. XIX в.

Вторая экспедиция, заслуженно названная «великой», растянулась на целое десятилетие и заполнила множество белых пятен на географической карте.

Собственно, это было сразу несколько экспедиций.

Сам капитан-командор Беринг достиг-таки Аляски, открыл Алеутские острова и умер во время тяжелой зимовки.

Один из его помощников, капитан Мартин Шпанберг, тоже датский уроженец, описал Курильские острова и проложил путь в Японию.

Лейтенант Дмитрий Овцын нанес на карту побережье Северного океана от Оби до Енисея.

Отряд лейтенанта Василия Прончищева и штурмана Семена Челюскина (возглавившего плавание после смерти начальника) исследовал берег Таймыра и достиг северной оконечности Евразии.

Лейтенант Дмитрий Лаптев в несколько приемов прошел весь огромный путь от Белого моря до Колымы. Его двоюродный брат лейтенант Харитон Лаптев в основном двигался не морем, а сушей, на собачьих упряжках, и сумел описать не только береговую линию, но и значительную часть материка.

Сибирские и дальневосточные экспедиции. М. Романова

Сражаться приходилось не только с суровой природой, но и с местным населением – там, где оно имелось.

Долгим и кровавым было завоевание Чукотки. Поход казачьего головы Афанасия Шестакова, слишком яро собиравшего ясак, привел к войне с чукчами. В 1730 году русский отряд был разгромлен, а Шестаков убит. Карательная экспедиция капитана Павлуцкого не положила конец сопротивлению. Колонизаторов было слишком мало для такой обширной территории. Туземцы бились отчаянно и признавать чужую власть не желали. Эта борьба, как мы скоро увидим, закончится нестандартно.

Империя есть империя, она не может не стремиться к расширению. Когда верховная власть не ведет последовательной завоевательной политики, экспансия происходит сама собой – в тех направлениях, где не сталкивается с серьезным сопротивлением.

Из чтения исторической литературы может возникнуть впечатление, будто послепетровские монархи с их приближенными только и делали, что предавались роскоши и легкомысленным забавам. Однако происходили и вещи в общественном отношении вполне серьезные, касавшиеся развития просвещения, культуры и, в меньшей степени, науки. Успехи были скромными, однако следует оценивать их не сами по себе, а с учетом того изначально низкого уровня, на котором пребывала в России вся эта сфера деятельности.

Петр Первый долго собирался открыть собственную академию наук, чтобы у него в империи всё было не хуже, чем в Европе, но за множеством других более насущных дел, так и не успел осуществить это намерение. Царь лишь составил инструкцию о финансировании будущего учреждения: «На содержание оных определить доходы, которые збираются с городов Нарвы, Дерпта, Пернова и Аренсбурга, таможенных и лицентных, 24 912 рублев».

Поскольку главный вопрос, денежный, был решен, дело продолжилось и без Петра. В декабре 1725 года императрица Екатерина открыла-таки Академию наук, причем в указе, довольно неопределенном по содержанию, выражалось пожелание, чтобы подданные «имели б тщание отдавать в разныя науки детей своих и свойственников», то есть получалось, что речь идет о каком-то учебном учреждении.

Путаница возникла из-за самого Петра, которому виделось некое странное заведение, отчасти научное, отчасти педагогическое, отчасти художественное, а в то же время еще и занимающееся разными курьезами. Царь и называл свое детище «академией наук и курьезных художеств». Еще его называли на французский лад «Десиянс-Академия».

Материальные вопросы решились быстро. Академии отдали дворец только что репрессированного барона Шафирова, постановили «академиков недели с три или с месяц невзачет кушаньем довольствовать, а потом подрядить за настоящую цену, наняв от академии, эконома, кормить в том же доме, дабы ходя в трактиры и другие мелкие домы, с непотребными обращаючись, не обучались их непотребных обычаев, и в других забавах времени не теряли бездельно». Президентом поставили надежного человека, лейб-медика Блументроста. На том государственное попечение над науками и закончилось.