Судьба жестоко обошлась с так и не повзрослевшим любителем играть в солдатики. Не пожалела его и память потомков. Даже кумир бедного Петра Федоровича, облагодетельствованный им Фридрих проводил убитого презрительной ремаркой: «Он позволил свергнуть себя с престола, как ребенок, которого отсылают спать».
Легкость, с которой Петр лишился короны, а Екатерина ее обрела, в сущности, объясняется очень просто. Екатерина поставила всё на карту – и победила. Ее муж испугался – и заплатил не только престолом, но и жизнью. Таков уж был русский восемнадцатый век: сильным полом в ту эпоху были женщины.
Екатерина в жизни: достоинства
Набор личных качеств, убеждения, взгляды, пристрастия и фобии, которыми обладает абсолютный правитель, конечно же, всегда влияют на ход событий и, если правление оказывается долгим, влияние это может быть колоссальным. В восемнадцатом веке у России было два таких монарха, оба правившие больше трех десятилетий и оба нареченные «великими»: Петр Первый и Екатерина Вторая. На их примере очень интересно изучать сакраментальный вопрос о роли личности в истории, потому что оба понимали эту роль очень по-разному и действовали в соответствии со своим самоощущением. Петр, если так возможно выразиться, пытался приспособить страну к особенностям своей натуры; Екатерина, наоборот, была готова менять себя, если чувствовала, что этого требуют обстоятельства. Она все время устанавливала границы достижимого методом проб и ошибок и всякий раз отступалась, если видела, что хочет невозможного. По действиям императрицы можно было бы составить руководство для самодержавных властителей, обучая их, в каких ситуациях допустимо проявлять свою личность, а в каких нельзя. (Как мы увидим, своему преемнику эту трудную науку Екатерина преподать не сумела.)
Поэтому наблюдать за личностной эволюцией царицы полезно еще и для лучшего понимания духа эпохи, за которым старательно следовала монархиня, осаживая себя всякий раз, когда начинала опережать историю или видела, что поворачивает в рискованном направлении. Таким образом, ее величие было совсем иного рода, чем у Петра, вечно действовавшего напролом, за что стране порой приходилось платить огромную цену.
Даже не любивший Екатерину князь Щербатов (ему вообще все русские монархи не нравились) сдержанно признает: «Не можно сказать, чтобы она не была качествами достойна править толь великой империей, естли женщина достойна поднять сие иго, и естли одних качеств довольно для сего вышнего сану». Французский же посол де Сегюр, тесно общавшийся с царицей, хорошо знавший (и перечисливший) все ее недостатки, в общей оценке почти восторжен. «Екатерина отличалась огромными дарованиями и тонким умом; в ней дивно соединились качества, редко встречаемые в одном лице», – пишет он. Приведу еще одно мнение, интересное тем, что оно принадлежит портретистке Элизабет Виже-Лебрен, смотревшей на императрицу взглядом художницы: «Прежде всего, я была страшно поражена, увидев, что она очень маленького роста; я рисовала ее себе необыкновенно высокой, такой же громадной, как и ее слава. Она была очень полна, но лицо ее было еще красиво: белые приподнятые волосы служили ему чудесной рамкой. На ее широком и очень высоком лбу лежала печать гения; глаза у нее добрые и умные, нос совершенно греческий, цвет ее оживленного лица свежий, и все лицо очень подвижно…».
Как у всякого человека, у Екатерины были свои сильные и слабые стороны; о тех и других подробно рассказывают многочисленные мемуаристы – к царице всегда было приковано жадное и необязательно доброе внимание современников. Я опущу всякие любопытные, но несущественные подробности, (например, что от нее «сыпались искры», то есть у нее был аномально высокий уровень статического электричества; что она не понимала музыки, ибо не различала часть звуков, и прочее подобное), остановившись лишь на тех качествах, которые важны для главы государства.
Начну с позитивных.
Мнение французской художницы тем ценнее, что заказа писать государыню она не получила. Этот портрет – кисти англичанина Ричарда Бромптона
К их числу, прежде всего, относится трудолюбие. От своих венценосных предшественниц – ленивых, праздных, расслабленных – Екатерина отличалась исключительной работоспособностью, притом не лихорадочно-судорожного, как у Петра Первого, а ровного и систематического свойства. Она вникала во все дела, всем интересовалась, постоянно присутствовала на правительственных заседаниях, участвовала в составлении законов, а то и сама их писала. За свой рабочий день (невообразимое словосочетание для Анны или Елизаветы) Екатерина Алексеевна успевала сделать очень многое.
Ее обычный распорядок выглядел следующим образом.
Вставала она в шесть и два с половиной часа занималась у себя в кабинете одна: читала и писала. Потом еще два часа работала с секретарями. Далее следовал туалет – долгая и сложная процедура, но императрица и тут времени даром не теряла. Пока ее одевали, причесывали, пудрили и так далее, она принимала посетителей – по ее собственным словам, «болтаю с теми, которые в моей комнате», но случайных, без дела явившихся людей в покоях государыни, разумеется, не бывало. Трапеза Екатерины была всегда недлинной и простой, царица не отличалась привередливостью в еде (любимое кушанье – соленый огурец). Затем царица выслушивала доклады, обсуждала новые образовательные и благотворительные проекты с верным помощником Бецким, одновременно вышивая. Кажется, это было ее любимое время дня, но постоянно приходилось прерываться, когда приходила важная корреспонденция или поступало какое-то неотложное сообщение. Обычно Екатерина заканчивала дела часам к шести и остаток дня развлекалась – одним из ее симпатичных природных свойств была постоянная веселость. В число обыкновенных забав входили театр, прогулки по парку, биллиард и салонные беседы под карточную игру с умеренными ставками (причем государыня любила проигрывать партнерам). Спать она ложилась не поздно.
Постарев, Екатерина вставала позже, часов в восемь, и начала тратить много времени на воспитание внуков, что, собственно, тоже являлось делом первостепенной важности.
Новым явлением государственной жизни стали длительные ознакомительно-инспекционные поездки правительницы по стране. Петр I тоже постоянно носился из конца в конец своего царства, но для того, чтоб всё везде переделывать по-своему. Екатерина же хотела знать страну, которой правит; она никогда не торопилась, всех выслушивала, быстрых решений не принимала. «Мой девиз – пчела, которая, летая с растения на растение, собирает мед для своего улья», – писала она Вольтеру.
Всего царица совершила семь подобных турне, объехав почти всю европейскую часть России. Мы знаем, какое впечатление на Екатерину производили разные местности ее обширной державы, потому что государыня делилась впечатлениями со своими многочисленными корреспондентами. Симбирск, например, она сочла «городом самым скаредным», а про Нижний Новгород сообщила, что он «ситуациею прекрасен, а строением мерзок».
Согласно тогдашней моде на легкомыслие, императрица всячески подчеркивала развлекательность этих путешествий, но состояние российских коммуникаций и многочисленные дорожные неудобства, от которых не была защищена даже и государыня, превращали всякую поездку в утомительное испытание. Поэтому в последнее десятилетие жизни начавшая прихварывать царица далеко уже не ездила.
Самую привлекательную черту Екатерины я бы назвал старинным словом «благонамеренность». Эта государыня искренне намеревалась творить благо, как его трактовали философы «Века просвещения», ее кумиры. Всем этим чудесным планам не было суждено осуществиться, что дает повод многим авторам обвинять императрицу в лицемерии, но причина заключалась совсем в ином. Екатерина II была в высшей степени наделена чрезвычайно важным для правителя качеством: практицизмом. Она долго прикидывала, что будет полезно, а что вредно, что возможно и что невозможно, семь раз отмеряла, а потом не отрезала. Осторожность, всегда полезная в управлении государством, была для императрицы почти что идеей фикс.
