Пораженный, вероятно, его тоном, генерал послушно сел. Лэнсинг протянул ему бутылку, генерал с той же покорностью взял ее и опять зажал между коленей.

— Давайте поговорим спокойно, — предложила Мэри. — Нужно все подробно обсудить. Я предлагала Эдварду ничего не говорить о нашем открытии, но он сказал, что раз мы заключили сделку…

— Но почему, — вырвался у генерала крик изумления, — почему не говорить?

— Потому что мы нашли нечто недоступное нашему пониманию. Мы догадываемся, как можно было бы применить нашу находку, но не знаем, как контролировать ее работу. Она опасна. Механизм, с которым нельзя обращаться легкомысленно. Где-то должен быть пульт управления, но нам не удалось его отыскать.

— Вы как инженер больше нас всех сведущи в технике, — сказал Юргенс. — Расскажите нам, что вы там видели?

— Может быть, лучше вы, Лэнсинг, — нерешительно проговорила Мэри.

— Нет, — покачал тот головой, — рассказывайте сами.

Пока Мэри говорила, все напряженно молчали, лишь несколько раз прервав ее вопросами.

Когда Мэри кончила, все долго не произносили ни слова. Наконец Юргенс повернулся к ней:

— Если я правильно понял, здешние жители очень стремились освоить Вселенную. Ведь вы сказали именно «чужие», а не альтернативные миры?

— Они могли и не знать об альтернативных мирах, — заметил Лэнсинг.

— Они хотели вырваться отсюда, — продолжал Юргенс. — Машина и двери, конечно, связаны друг с другом, они — части одной исследовательской программы.

— Похоже на то, — кивнула Мэри.

Генерал непривычно тихо произнес:

— Вы двое — единственные, кто видел механизм. Мы бы тоже хотели взглянуть.

— Я не говорила, что не стоит пытаться исследовать эту штуковину, — сказала Мэри. — Но мы должны быть крайне осторожны. Мы с Эдвардом подверглись воздействию машины, но очень кратковременному. Скорее, это всего лишь пример того, на что способен механизм.

— И вы искали пульт управления?

— Да, до темноты, — подтвердил Лэнсинг.

— Логически рассуждая, приборы управления и контроля должны находиться там же, где и само устройство, — предположил генерал.

— Мы, естественно, так и думали. Но там все пространство занято самой машиной. Тогда мы решили, что, может быть, в домах неподалеку…

— Совсем не обязательно, — вмешалась Мэри. — Я поняла. Пульт управления может быть в любом месте города, где угодно.

— Так вы говорите, что не имеете ни малейшего представления о том, что же это за механизм?

— В нем нет ни единой детали, назначение которой было бы мне понятно. Конечно, если присмотреться поближе и поэкспериментировать, можно попытаться понять, что к чему. Но мне совсем не хочется нарываться на неприятности. Я уверена, мы с Эдвардом не испытали на себе всю мощь машины. Страшно даже представить, что может произойти, если вникнуть в это дело поглубже.

— Больше всего меня пугает однообразие города, — вступила в разговор Сандра. — Даже не самого города, а его культуры. Просто невероятное духовное убожество. Ни единой церкви, ни одного места, предназначенного для поклонения, ничего похожего на библиотеку, выставочную галерею или концертный зал. Абсолютная нечувствительность! Как жить такой серой жизнью?

— Они могли посвятить себя одной-единственной идее, исследованию и достижению одной-единственной цели. Это нелегко понять. Мы не знаем, что ими двигало. Но, вероятно, возможна такая сильная мотивация…

— Этот спор ни к чему не приведет, — проворчал генерал, — Утром пойдем и посмотрим; во всяком случае, я поступлю именно так. Остальные вроде бы собираются отправиться дальше?

— Мы тоже останемся, — ответил Лэнсинг. — По крайней мере на то время, что понадобится для осмотра.

— Только, ради бога, осторожнее, — попросила Мэри.

— Сомневаюсь, что опасность действительно так велика, — сказал генерал. — Машины могут воздействовать на людей чувствительных, но для настоящего мужчины с железными нервами, крепко стоящего на ногах…

— Видимо, вы имеете в виду себя, — ответил Лэнсинг. — Я не собираюсь вас удерживать. Можете испробовать на себе.

— Вы абсолютно не правы, — повернулась Мэри к генералу, — Я ни в коем случае не отношусь к числу сверхчувствительных людей. Лэнсинг — может быть, ну Сандра, конечно. И пастор…

— У пастора были расшатаны нервы, — не дал договорить генерал. — Он все метался, искал чего-то, однако при этом оставался олухом.

Мэри безнадежно вздохнула:

— Поступайте как знаете.

Все пятеро, они стояли на металлической дорожке на безопасном расстоянии от машины. Все так же поблескивали огоньки, напоминающие кошачьи глаза, и слышалось негромкое пение.

— Я полагал, — сказал Юргенс, — что, сам будучи наполовину машиной, скорее смогу понять назначение этого сооружения. Но в моем мире нет механизмов, даже отдаленно напоминающих эти по сложности. Я разочарован.

— Ну вот, машина перед нами, — сказал генерал. — Что мы предпримем дальше?

— Мы обещали только вместе осмотреть механизм, — ответил Лэнсинг, — И ничего другого я делать не собираюсь.

— Тогда какой же толк от этой находки?

— Вы хотели найти что-то, не зная, что именно, — вступила в разговор Мэри. — Вот мы и нашли это непонятное нечто. Прошлой ночью я говорила вам, что город просто убьет нас, если мы будем действовать каждый сам по себе. Пастор считал город олицетворением зла и бежал от него. Если пастор прав, машина может быть частью этого зла.

— Надеюсь, вы так не думаете?

— Я не думаю, чтобы машина сама по себе являлась носительницей зла. Однако я уверена, что город — не место для нас, и я ухожу отсюда, прямо сейчас. Вы идете, Эдвард?

— Скажите куда, и я не отстану от вас ни на шаг.

— Постойте, — закричал генерал, — вы не можете бросить меня! Теперь, когда мы на пороге…

— На пороге чего? — спросил Юргенс.

— На пороге открытия, которое поможет ответить на наши вопросы.

— Все не так просто, — покачал головой Юргенс. — Машина, возможно, способна дать частичный ответ, но решение нашей проблемы — не здесь.

Генерал от ярости лишился дара речи. Побагровев от гнева и разочарования, он только брызгал слюной. Огромным усилием вернув себе способность говорить, он рявкнул:

— Посмотрим! Я вам покажу! Я вам всем покажу! — И рванулся в проход между двумя рядами механизмов.

Юргенс бросился было за ним, скользя костылями по гладкой поверхности металла, но Лэнсинг точно рассчитанным движением выбил костыль, и робот упал.

Генерал продолжал бежать по проходу. Вдруг все его тело засветилось. Сияние вспыхнуло на долю секунды, и генерал исчез.

Ослепленные вспышкой, люди застыли, оцепенев от ужаса. Первым пришел в себя Юргенс. Подобрав костыль, он тяжело поднялся.

— Благодарю вас, — обратился он к Лэнсингу. — Похоже, вы спасли мне жизнь.

— Я уже говорил вам, — ответил Лэнсинг, — что, если вы предпримете еще одну идиотскую попытку самопожертвования, я кину в вас первым, что попадется под руку.

— Я не вижу его! — воскликнула Сандра. — Генерала нет!

Мэри осветила фонариком проход.

— Я тоже его не вижу. Наверное, фонарю не хватает мощности.

— Думаю, дело не в фонаре, — возразил Юргенс, — генерал исчез.

— С нами было не так, — Мэри посмотрела на Лэнсинга, — наша физическая оболочка оставалась на месте.

— Мы не подходили так близко к машине.

— Может быть, дело именно в этом. Помните, вы предположили, что машина в состоянии перемещать не только сознание, но и тело. Я считала, что это невозможно. Может быть, я ошибалась.

— Уже двое покинули нас! — всхлипнула Сандра, — Сначала пастор, а теперь и генерал.

— Генерал еще может вернуться, — предположил Лэнсинг.

— Как-то не верится, — возразила Мэри, — слишком уж высок энергетический потенциал. Боюсь, генерал мертв.

— Надо отдать ему должное, — сказал Юргенс, — он ушел в сиянии славы. О нет, нет! Простите меня, я совсем не это имел в виду. Я не должен был говорить такое.