Он сполоснул сковороду, потом уложил в лодку узелки, которые увязал накануне вечером. В них были сушеная рыба и дикий рис — дары для гномов и для отшельника. Поразмыслив, он прихватил с собой и старый топор: металл пригодится гномам в любом случае. Перебравшись в лодку, Джиб взял весло и двинулся в путь. Греб он медленно и осторожно, ибо хотел подольше насладиться утренним покоем. Солнце поднялось над холмами, и в его лучах засверкали первые краски приближающейся осени.

У самого берега Джиб заметил плот, уткнувшийся носом в прибрежные камыши. На его корме сидел, чиня сеть, старый болотник. Увидев Джиба, он приветственно махнул рукой. Джиб узнал старика Друда и удивился: что он тут делает? Ведь говорили, что Друд обосновался на берегу под ивами. Джиб причалил к плоту и зацепился за него веслом.

— Давненько не виделись, — сказал он. — Когда ты перебрался сюда?

— На днях, — ответил Друд. Он бросил сеть, подошел к краю плота и присел на корточки рядом с лодкой. «А он стареет», — подумал Джиб. Друда всегда называли стариком, даже в зрелом возрасте, но теперь прозвище, похоже, соответствовало наружности: Друд поседел. — Решил вот пособирать дровишек. У нас там одни ивы, а они, ты знаешь, горят не очень.

Из хижины показалась матушка Друд.

— Значит, мне не померещилось, — проговорила она высоким, визгливым голосом. — Сдается мне, к нам пожаловал молодой Джиб, — Зрение у нее было слабое, и, рассматривая гостя, она сильно щурилась.

— Здравствуйте, матушка Друд, — сказал Джиб, — Я рад, что мои соседи — вы.

— Ну, мы вряд ли задержимся, — сообщил Друд. — Нам бы только дровишек набрать.

— Но запас-то у вас есть?

— Веточка-другая, может, и завалялась. Тяжело, помогать некому, детишки все сами по себе. А я уже не тот, что раньше.

— Да и страшно, — прибавила матушка Друд. — Говорят, тут полно волков.

— А топор на что? — спросил Друд, — Ни один волк и близко не подойдет, пока у меня в руках топор.

— Выходит, вы вдвоем, — сказал Джиб. — А где же Элис с Дейвом?

— Элис вышла замуж три или четыре месяца назад, — ответил Друд. — За паренька с южной оконечности болота. А Дейв построил свой плот. Он у нас с руками, обошелся и без моей помощи. Плот у него получился просто отличный. Он уплыл на восток. Нет, они с Элис нас не забывают, навещают иногда, но…

— Эля хочешь? — спросила матушка Друд, — Да, а может, ты не завтракал?

— Спасибо, матушка Друд, я завтракал, но вот от кружечки эля не откажусь.

— И мне тоже, — вмешался Друд. — Негоже Джибу пить одному.

Матушка Друд заковыляла обратно в хижину.

— Такие дела, — проговорил Друд. — Дрова достаются нелегко, но я худо-бедно справляюсь. А лес тут хороший, сплошь дубы да клены, и все сухие, хоть бери да сразу в огонь. Да, сушняка навалом. Порой, правда, останавливаются на ночевку путники, но что они там сожгут — всего ничего, так что это ерунда. А на холме, чуток подальше, валяется гикори. Древесина, скажу я тебе, первый сорт. Такая нечасто попадается. Жаль, идти далеко…

— Сегодня я занят, — сказал Джиб, — но завтра и послезавтра я могу вам помочь.

— Не стоит, Джиб. Сам справлюсь.

— Зачем надрываться? И потом, гикори мне тоже не помешает.

— Ладно, уговорил. Спасибо тебе большущее.

— Не за что.

— Я и себе плеснула, — заявила матушка Друд, вернувшись с тремя кружками эля, — Все-таки гостей мы принимаем редко. С вашего разрешения, я присяду.

— Джиб поможет мне завтра, — сказал Друд, — Мы с ним пойдем за гикори.

— Хорошее дерево, — одобрила матушка Друд.

— Мне должны сделать новый топор, — сказал Джиб, — Старый совсем никуда не годится. Его мне еще отец подарил.

— Твои, я слышала, живут у Лощины Енота, — проговорила матушка Друд.

— Да, они там уже давно, — кивнул Джиб, — Неплохое местечко: деревья, рыбалка, без счета ондатр, заводь, в которой растет дикий рис. Я думаю, переселяться им не захочется.

— А топор тебе делают гномы? — спросил Друд.

— Они самые. Долго возятся. Я говорил с ними еще прошлым летом.

— Умельцы они на диво, — заметил Друд рассудительно. — А металл у них просто загляденье. И то сказать, жила-то вон какая богатая. Торговцы покупают у них все без разбора. Знаешь, про гномов каких только слухов не ходит, в чем только их не обвиняют, но с нашими гномами нам повезло. Не представляю, как бы мы обходились без них. Сколько раз они нас выручали.

— Чего ж соседям не ужиться, — обронила матушка Друд, — коль они не держат зла друг на друга.

— Гномы не наши родичи, матушка, — напомнил ей Друд.

— Ну и что? — сказала она, — Они живые существа и не так уж сильно отличаются от нас. Во всяком случае, гораздо меньше, чем мы — от людей. Конечно, не то что Народ Холмов, но все же…

— Главное то, — заявил Друд, — что мы все как-то уживаемся друг с другом. Взять хотя бы нас с людьми. Они вдвое выше нас, у них гладкая кожа, а у нас мех, они умеют писать, а мы нет. Они покупают вещи за деньги, а мы обмениваем одно на другое. У людей много такого, чего нет у нас, но мы не завидуем им, а они не презирают нас. В общем, пока мы уживаемся, все в порядке.

— Мне пора, — сказал Джиб, допивая эль, — До гномов дорога длинная, а мне надо навестить отшельника.

— Я слыхал, ему приходится тяжко, — проговорил Друд. — Стареет, ничего не поделаешь. Сдается мне, он почти такой же старый, как холмы.

— Ты заглянешь к отшельнику? — переспросила матушка

Друд.

— А то ты не слышала, — буркнул Друд.

— Подожди минутку. Я хочу кое-что ему передать. Пошлю ему дикого меда. Мне подарил его Народ Холмов.

— Он обрадуется, — сказал Джиб.

Матушка Друд исчезла в хижине.

— Я вот все думаю, — произнес Друд, — чем он живет? Сидит себе на холме над своей пещерой, никуда не ходит, ничего не делает.

— Его навещают, — отозвался Джиб. — Он раздает лекарства — от живота, от горла, от зубов. Но некоторые идут к нему не за лекарствами, а чтобы поговорить.

— Да, пожалуй, гостей у него хватает.

Матушка Друд возвратилась со свертком и вручила его Джибу.

— Ждем тебя к ужину, — сказала она, — Не беда, если припозднишься, чем-нибудь я тебя все равно накормлю.

— Спасибо, матушка Друд, — поблагодарил Джиб.

Он оттолкнулся от плота и направил лодку по протоке. Из камышей стаями вспархивали дрозды; они кружили у него над головой, неумолчно переругиваясь между собой.

От кромки воды берег круто уходил вверх. На краю болота росли огромные деревья, простиравшие ветви над трясиной. Один дуб-великан стоял так близко к воде, что его корни, с которых со временем смыло всю землю, торчали из земли словно растопыренные пальцы. Джиб привязал лодку к одному из корней, перекидал на сушу узелки и топор и выбрался сам. Закинув узелки за спину и подобрав топор, он двинулся по еле заметной тропинке, которая уходила в лощину между двумя холмами. Вскоре тропинка сделалась более утоптанной: здесь ходили торговцы, которые направлялись к пещерам гномов.

Над болотом по-прежнему носились с криками дрозды, но чем глубже Джиб забирался в лес, тем тише становилось вокруг. Шелестела на ветру листва, да слышался порой глухой стук — то ударялся о землю упавший желудь. Раньше поутру на ветвях цокали белки, но сейчас они приумолкли и лишь сновали по стволам едва различимыми тенями, добывая себе пищу.

Подъем был достаточно крутым. Джиб остановился, чтобы перевести дух, и привалился к замшелому валуну. Лес ему не нравился. Он покинул болото несколько минут назад, но уже начал по нему скучать. Лес был мрачным и таинственным, в нем легко заплутаться, тогда как на болоте всегда можно определить, где ты находишься. Нет, лес ему был не по душе.

— Так ты пришел за топором? — спросил гном Плакси.

— Если он готов.

— Разумеется готов, — буркнул Плакси. — Мы доделали его еще вчера. Однако сядь посиди. Сюда не так-то легко забраться, даже тому, кто молод.