— Но ты понимаешь, что рано или поздно они до тебя доберутся? — спросила она. — Как только расковыряют твою машину и найдут номерные знаки или определят номер мотора.

— Да, конечно, — ответил он. — Но я должен выиграть время. Мне надо успеть подумать. Как-то сориентироваться, чтобы знать, что делать. А, может быть, к тому времени вопрос, кому принадлежала машина, уже не будет никого интересовать.

— Но даже когда они узнают, что она твоя, — сказала Кэти, — не стоит упоминать, что ты был внутри пришельца. Никто никогда и не спросит об этом. Никому в голову не придет, что такое возможно. Все, что тебе нужно, — выждать, пока шум поутихнет, хоть немножко. Вполне вероятно, что пришелец задаст им всем работу для ума. В ближайшие дни тебе надо подать заявление о выплате страховки. К тому времени мы, быть может, узнаем, кто забрал автомобиль и зачем.

— Это может и подождать. У меня другая проблема. Мне надо как-то попасть в университет.

— Где-то через час Чет поедет в Бемиджи. У него есть несколько готовых пленок; он их хочет передать на самолете в Миннеаполис. Паренек с автозаправочной станции сегодня утром пригнал нашу машину. Она осталась на шоссе, когда мы попали в пробку, полиция никого в Лоун-Пайн не пропускала, доехать было невозможно — и наша машина так и стояла на обочине с тех самых пор. Ты можешь доехать с Четом до Бемиджи и сесть на самолет.

— Так у меня же нет денег на билет!

— Ерунда. У меня есть. Мне в «Трибьюн» целую пачку дали на командировку.

— Я их тебе, конечно, верну; но, может быть, придется подождать. Ничего?

— Не надо. Я как-нибудь спишу их на командировочные расходы. Если не все сразу, то часть при следующей поездке куда-нибудь.

— Ужасно не хочется уходить, — сказал он. — Здесь так хорошо, спокойно… Как только вернусь — буду сидеть и ждать, что вот-вот зазвонит телефон или кто-нибудь хлопнет по плечу.

— Ну, это сразу. Может быть, у них будут другие дела, поважнее.

— Когда Чет уедет?

— Не сейчас. Мы побудем здесь какое-то время.

— А когда ты вернешься в газету?

— Понятия не имею. Надеюсь, слишком долго здесь торчать не придется. Я все время думаю о том, что ты сказал. Ощущение дома… Ты сказал, что пришелец внушил тебе мысль о доме. Что это, по-твоему?

— Я тоже все время об этом думаю, — сказал он, — Интересно и непонятно. И совершенно неожиданно. У меня это все время вертится в голове, но я ничего не могу придумать.

— На самом деле странно.

— Тут все достаточно странно. Если бы это случилось не со мной, я бы сказал, что такого быть не может.

— А какое-нибудь общее впечатление у тебя создалось? Ты догадываешься, что такое этот пришелец?

— Ты знаешь, я был сбит с толку. Я пытался выяснить, что это такое: то ли машина, управляемая неким интеллектом, то ли что-то живое. То так кажется, то эдак… И ничего в голову не приходит. Но эти мысли меня преследуют. Вот если бы рассказать обо всем, что я увидел и почувствовал, кому-нибудь из ученых, экзобиологу — подробно, во всех деталях, — может быть, он заметил бы нечто такое, что я упустил.

— Но как раз этого ты не хочешь, — вздохнула Кэти, — Ни с кем не хочешь разговаривать, прячешься.

— Я не прячусь, — возразил Джерри. — Я не хочу, чтобы на меня глазели, не хочу, чтобы меня допрашивали в правительственных инстанциях, чтобы надо мной потешались. Не хочу уподобиться ребенку-фантазеру, которого насмерть забивают взрослые, не имеющие воображения и не способные себе ничего представить.

— Может быть, через пару дней наш пришелец просто-напросто возьмет и улетит. — Кэти старалась его утешить, — И мы его больше не увидим. Ведь он мог остановиться у нас по дороге куда-нибудь.

— Не думаю, — покачал головой Джерри, — Не знаю почему, но не думаю.

— В университете есть один человек, — сказала Кэти, — Доктор Альберт Барр, экзобиолог. Его не очень знают, но несколько статей он напечатал. Может быть, ты поговоришь с ним? Примерно год назад Джей писал очерк о нем. Похоже, он толковый малый.

— Может быть, я разыщу его, — ответил Джерри.

Космос

— Ты что-нибудь видишь? — спросил командир челнока второго пилота. — Приборы говорят, что мы совсем близко, но я ничего не вижу. Должно же хоть что-то быть — блик, отсвет… Солнце прямо за нами, видимость отличная.

— Ничего не вижу, — отозвался второй. — Минуту назад показалось, будто что-то есть, но теперь снова ничего.

— Чертовски не хочется столкнуться с этой проклятой штукой, — сказал командир, — Свяжись-ка со станцией, проверь, где мы.

Второй пилот взял микрофон.

— Станция, Станция, я Челнок. Вы можете сказать, где мы находимся?

— Челнок, — раздался голос в наушниках, — на нашем экране вы прямо перед объектом. Вы его не видите? Вообще не замечаете?

— Абсолютно

— Измените курс, — приказала Станция. — Возьмите левее. Вы слишком близко. Попробуйте подойти с другой стороны.

— Меняю курс, — ответил командир. — Обойдем и попробуем зайти против солнца.

Внезапно второй пилот схватил его за плечо

— Боже мой! — воскликнул он. — Ты видишь? Ты только посмотри!

Вашингтон, федеральный округ Колумбия

Снова, как всегда, Дейв Портер ощущал гордость. Его радовало, что это чувство не проходит. Он гордился, что Элис Дэйвенпорт рядом, что их видят вместе, что эта блестящая, прекрасная женщина находит время для него. Они сидели друг против друга за столиком в одном из дальних уголков уютного вашингтонского ресторана со свечами на столах и с тихой музыкой, доносившейся откуда-то издали. Она подняла свой стакан и посмотрела сквозь стекло на Дейва.

— Наверное, все не так уж плохо, — сказала она — Ты выглядишь не таким измотанным, как в последнее время. Сегодня все в порядке?

— Брифинг прошел отлично, — ответил он. — Никто на меня не набрасывался — мы теперь друзья. Почти. Не было ни одного неприятного момента, хорошо бы и дальше так. Я сказал президенту, что на этот раз мы ничего не должны скрывать, ни о чем не умалчивать. Вот на встрече с президентом и его командой было порой неприятно. Некоторые из этих негодяев настоящие параноики.

— Хотят придержать информацию о «происходящем?

— Не совсем так. Хотя я подозреваю, кое-кто из них был бы счастлив, если бы я на это пошел. Но дело в другом. Салливен расшумелся из-за нескольких поваленных деревьев — будто эти деревья так уж много значат. Госсекретарь все время твердил, что надо немедленно выработать политику по отношению к пришельцу, ЦРУ рекомендовало держать в тайне все, что мы можем от него узнать, а Уайтсайд беспокоился, сможем ли мы защититься от него.

— Дейв! Ты сказал: «Президент и его команда» — будто ты сам не в команде президента. Ты их не любишь? Тех, кто вокруг президента.

— Дело не в том, люблю я их или нет. Мне приходится с ними работать. Но я буду работать так, как считаю нужным. Чем дальше, тем яснее, что иначе нельзя. А некоторых я люблю. Скажем, Джек Кларк, помощник по военным вопросам, мне очень нравится. Мы с ним часто беседуем с глазу на глаз.

— Фактически мы совершенно не знаем, что собой представляет наш гость в Миннесоте, — сказала Элис.

— Не знаем, — согласился он. — Не имеем ни малейшего понятия. Совершенно ясно, что он явился из космоса, но это все, что мы знаем. Однако некоторые, включая советника по науке, отказываются признать даже это. В том, что никто ничего не знает, удивительного нет. Он приземлился чуть больше суток назад. Будет большой удачей, если нам станет хоть что-то известно, скажем, через неделю. А ведь может понадобиться и несколько месяцев.

— Если он пробудет здесь до тех пор.

— Разумеется. Он может и исчезнуть через пару дней. Если это случится — нам будет о чем рассуждать и спорить в течение многих лет. Будем строить догадки. Высказывать запоздалые предложения по поводу того, как нам следовало бы его принять!.. Но я надеюсь, он пробудет здесь достаточно долго, так что мы успеем узнать хоть что-нибудь