— Ну, тогда все должно быть просто отлично.

— Единственное, что тебе придется объяснить, — почему у тебя с собой нет багажа. В Доме Людей могут проявить законное любопытство. Думаю, лучше всего будет ответить, что ты опоздал на корабль на Гастре и каким-то образом потерял багаж.

— Ты все продумала, — сказал Теннисон. — Что бы я без тебя делал — просто не представляю!

— А как же иначе? Я же тебя вроде бы опекать взялась?

— Нынче же вечером начну расплачиваться, — пообещал Теннисон. — Обед в Доме Людей. Свечи, белоснежная скатерть, фарфор, серебро, хрусталь, обширное меню, бутылка хорошего вина…

— И не надейся. Не фантазируй. Дом Людей может оказаться заурядным постоялым двором с паршивой столовкой.

— Как бы то ни было, надеюсь, там будет все-таки получше, чем в той норе, где ты меня приютила.

— Эта нора не так уж плоха, — возразила Джилл.

— Смотри, — оборвал ее Теннисон, — похоже, кто-то наконец появился, чтобы доставить нас в гостиницу.

Столовая в Доме Людей оказалась на редкость цивилизованной: на столе красовалась ослепительно белая скатерть, сияли хрусталь и фарфор, в меню было пять блюд и приличное вино.

— Просто восторг, — сказала Джилл Теннисону, — Я и не ожидала, что тут будет так вкусно. Вообще, наверное, после месяца на корабле все, что бы нам тут ни подали, казалось бы деликатесом.

— Итак, завтра ты начинаешь действовать, — сказал он, — Как часто мы сможем видеться?

— Так часто, насколько будет возможно. Я буду возвращаться каждый вечер. Если, конечно, меня не выгонят из Ватикана завтра же или вообще на порог пустят.

— Хочешь сказать, что раньше с ними не общалась?

— Пыталась, но ничего не вышло. Я отправила им несколько писем, но ни на одно ответа не получила.

— Может, они не хотят огласки?

— Вот и выясним. Поговорю с ними. Я могу быть очень настойчива, когда нужно. Ну а ты?

— Осмотрюсь. Выясню, что тут и как. Если здесь нет врача, я мог бы открыть практику.

— Это было бы здорово, — кивнула она, — Джейсон, тебе действительно этого хотелось бы?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Пожалуй, я тебе ответил не подумав, — как-то само вырвалось. В Ватикане есть свой врач, и, вероятно, он обслуживает и тех людей, которые живут в поселке. На то, чтобы открыть собственную практику, может уйти много времени. Городок похож на поселение пионеров, но этого не может быть. Если капитан сказал правду, получается, что роботы живут тут уже почти тысячу лет.

— Но совсем не обязательно, — возразила Джилл, — что поселок такой же старый. Роботы могли тут появиться задолго до его основания.

— Ты права, наверное, но все равно он должен бы существовать уже очень давно. Однако создается такое впечатление, что люди начали здесь жить совсем недавно. Может быть, все из-за того, что тут всем заправляет Ватикан. Все и каждый должны быть связаны с Ватиканом.

— Не думаю, что это так уж плохо. Все зависит от того, что за народ — люди и роботы — управляет Ватиканом. Если они неглупы, то должны порадоваться появлению нового человека, не дурака и с новыми идеями.

— Поживем — увидим, — сказал Теннисон и вздохнул. — Спешить все равно некуда. Поживу с неделю — узнаю получше, что меня тут ждет, если ждет что-нибудь.

— Такое впечатление, что ты не прочь остаться. Как минимум на какое-то время.

Он покачал головой.

— Ничего определенного не могу сказать. Мне нужно временное прибежище. Но, думаю, в Давентри вряд ли додумаются, что я сбежал на корабле, улетевшем на Харизму.

— Есть вариант, — сказала Джилл, — они могут подумать, что ты утонул в море. Если радар засек твой флайер. Они же при всем желании не смогут доказать, что ты с него спрыгнул?

— Нет, не смогут, если только кто-нибудь не найдет парашют. А это, я думаю, маловероятно. Я его надежно спрятал под складом.

— Значит, можешь быть спокоен. Неужели они так злы на тебя, что помчатся за тобой в эту дыру?

— Нет конечно. Вся эта история — более или менее из области политики. Просто некоторым это помогло бы обвинить меня в смерти маркграфа, и все.

— Им нужен козел отпущения.

— Вот именно, — кивнул Теннисон, — Очень может быть, что мое исчезновение их в этом убедит еще больше. И все будут довольны. И сейчас мне, по правде говоря, совершенно безразлично все, что происходит на Гастре. А ты? Наверное, выложила немалые денежки, чтобы добраться сюда?

— Да, потратиться пришлось изрядно, но в моем деле всегда есть известная доля риска. Но в любом случае, думаю, я потратилась не зря. Думаю, тут можно накопать такого, что результат в конце концов оправдает все затраты. Даже если я не сумею пробраться в Ватикан, я все равно что-нибудь да разузнаю. Не столько, сколько хотелось бы, но все равно.

— Это как понимать?

— Ну, смотри: я иду к ним, а они, допустим, меня не пускают. Даже не хотят разговаривать. То есть полный от ворот поворот. Могут даже, если сильно рассердятся, вышвырнуть меня вон с планеты. Спрашивается, почему они это сделают? Почему они откажутся со мной говорить? Почему им понадобится вышвыривать меня вон? Что вообще происходит? Что происходит в этом громадном секретном учреждении, чего нельзя вытащить на свет божий? Что они пытаются скрыть?

— Понятно, — кивнул он. — Ты права, из этого можно сделать кое-какой материал.

— Уверяю тебя, к тому времени, когда они меня вышвырнут, у меня материала не то что на статью — на книгу хватит.

— А как тебе это в голову пришло?

— То тут, то там что-то слышала. Несколько лет подряд. Слухи, сплетни, болтовня всякая. Достоверной информации — почти ноль. Но если собрать все воедино, было бы весьма интригующе.

— В общем, ты несколько лет пыталась найти разгадку?

— Точно. Я упорно трудилась. Не все время, конечно, но как только выпадала возможность. И чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что тут можно многое найти, стоит только копнуть поглубже. Хотя не исключено, что я сама себя убедила. Вполне может оказаться, что тут ничего серьезного и нет — просто кучка тупых роботов вовсю трудится над каким-нибудь совершенно бессмысленным проектом.

На какое-то время они умолкли, целиком поглощенные едой.

— Как тебе твой номер? — поинтересовалась Джилл. — У меня — вполне приличный.

— У меня тоже, — кивнул Теннисон, — Не роскошный, но жить можно. А одно окно выходит на горы.

— Тут, оказывается, нет телефонов, — сообщила Джилл. — Я спросила, и оказалось, что на планете вообще нет телефонной связи. Электрическое освещение есть, и я удивилась, что телефонов нет. Похоже, никто не знает почему.

— Ну мало ли почему. Может, им тут не нужны телефоны, — высказал предположение Теннисон.

— Прошу прощения, сэр, — раздался мужской голос у него за спиной, — Извините, что помешал, но это очень важно…

Теннисон оглянулся.

Рядом со столиком стоял мужчина. Высокий, чуть старше средних лет. У него были резкие черты лица, черные гладкие волосы, слегка тронутые сединой, и узкие усики.

— Если я не ошибаюсь, сэр, — сказал незнакомец, — вы — доктор. По крайней мере, мне так сказали.

— Верно, — ответил Теннисон, недоумевая, — Меня зовут Джейсон Теннисон. Моя спутница — мисс Джилл Робертс.

— Моя фамилия Экайер, — представился мужчина, слегка поклонившись. — Я из Ватикана. Наш врач погиб несколько дней назад. Несчастный случай на охоте.

— Ну, если я могу чем-нибудь помочь…

— Прошу извинить, мисс, — прижав руки к груди, проговорил Экайер, — что я вынужден прервать ваш обед и увожу вашего спутника. Но одна женщина у нас очень больна. Доктор, если бы вы согласились осмотреть ее…

— Мне нужно сходить за чемоданчиком, — сказал Теннисон. — Подождите, я только поднимусь к себе в номер.

— Доктор, я взял на себя смелость, — сказал мужчина из Ватикана, — и попросил управляющего распорядиться, чтобы ваш чемоданчик доставили сюда. Он ждет вас в вестибюле.