— У нас свои счеты, — успокоил его Виккерс.

— А! Я уже говорил, что владелец дома пользуется рядом преимуществ.

— Расскажите нам о них, пожалуйста, — сказала Энн, — Это интересно.

— Охотно. В доме установлен солнечный генератор. Вам известно, что это такое?

Виккерс утвердительно кивнул:

— Установка, преобразующая солнечную энергию в электрическую.

— Совершенно верно, — сказал продавец. — Однако наш генератор значительно превосходит все установки такого рода. Он круглый год снабжает дом электроэнергией. Вы перестаете нуждаться в коммунальных услугах. Более того, генератор производит громадное количество энергии, значительно большее, чем вам может понадобиться.

— Чудесно, — сказала Энн.

— Дом полностью оборудован. В нем устанавливаются холодильник с морозильной камерой, стирально-сушильная и посудомоечная машины, мусородробилка, тостер, вафельница, радиоприемник, телевизор и прочая аппаратура.

— За особую плату, конечно? — обронил Виккерс.

— Вовсе нет. Все те же пятьсот долларов за комнату.

— А кровати, — спросила Энн, — кресла и остальная мебель?

— Увы, — сказал продавец, — мебель вы должны покупать сами.

— А сколько стоит разборка старого и установка нового дома? — спросил Виккерс.

Продавец с достоинством расправил плечи.

— Поймите, речь идет о честном предложении. Никакого обмана. Вы покупаете дом или даете распоряжение о его оплате по пятьсот долларов за комнату. Наши бригады специализированных рабочих разбирают ваш дом и устанавливают новый. В указанную нами цену входит абсолютно все. Никаких дополнительных платежей. Правда, иногда покупатели хотят сменить место жительства. В этом случае нам всегда удается договориться с ними о приемлемом обмене их старого владения на новое. Я полагаю, вы хотите остаться там же. В долине. Очень красивое место.

— Не уверен, — сказал Виккерс.

— Я кое-что упустил, — продолжал продавец, — Наши дома не требуют окраски. Они построены из материала, который никогда не меняет своего цвета. У нас большой выбор приятных оттенков.

— Простите, что мы отняли у вас время, — сказал Виккерс. — Мы не клиенты, а просто прохожие.

— Но у вас есть дом?

— Да, есть.

— Мы готовы заменить его на новый и выплатить вам кругленькую сумму…

— Я это уже слышал, — сказал Виккерс, — но…

— Мне кажется, — перебил его продавец, — что вы должны уговаривать меня, а не я вас…

— У меня есть дом, который мне нравится. Откуда мне знать, будет ли мне хорошо в вашем новом доме?

— Но, сэр, — сказал продавец, — я не объяснил…

— Я привык к своему дому. Привык, и он платит мне тем же. Я очень привязался к нему.

— Джей Виккерс! — воскликнула Энн. — Так привыкнуть к дому за три года? Слушая тебя, можно подумать, что речь идет о родовом замке.

Виккерс продолжал упорствовать:

— Я его чувствую, я его знаю. В столовой скрипит одна половица, и я иногда специально наступаю на нее, чтобы услышать ее скрип. В виноградной лозе над террасой живут два снегиря, а в подвале поселился сверчок. Я искал его, но не нашел: он оказался хитрее меня. А теперь я ни за что не трону его, он стал частью дома и…

— В наших домах вас никогда не будут беспокоить сверчки. Материалы, из которых сделан дом, содержат инсектициды. Вас никогда не будут беспокоить комары, муравьи, сверчки и любая другая живность.

— Но сверчок вовсе не мешает, — возразил Виккерс, — Об этом-то я и толкую. Более того, я уверен, что не смогу жить в доме, где не могут водиться сверчки. Мыши — дело другое.

— Уверяю вас, — заявил продавец, — мышей в наших домах не бывает.

— У меня их тоже не будет. Я вызвал специального человека, и он уничтожит их.

— Я еще хочу спросить вас, — обратилась Энн к продавцу, — вы говорили о стиральной машине, холодильнике…

— Разумеется.

— Но вы ничего не сказали о плите…

— Разве? — удивился продавец. — Как я мог о ней забыть? Конечно, мы устанавливаем и плиту.

Когда автобус прибыл в Клиффвуд, уже начало темнеть. Виккерс купил газету и перешел на другую сторону улицы, где находилось единственное в городе приличное кафе.

Он заказал ужин и только развернул газету, как услышал пронзительный голосок:

— О, мистер Виккерс!

Виккерс опустил газету. Перед ним стояла Джейн, девчушка, с которой он завтракал утром.

— А, Джейн, добрый вечер, — сказал он, — Что ты тут делаешь?

— Мы с мамой пришли купить мороженого, — Джейн влезла на стул и уселась напротив него, — А где вы были целый день, мистер Виккерс? Я приходила к вам, но там был один человек, и он не хотел меня пускать. Он сказал, что травит мышей. Зачем он травит мышей, мистер Виккерс?

— Джейн, — раздалось над головой.

Виккерс поднял глаза. Рядом стояла элегантная цветущая женщина и улыбалась ему.

— Она вам не мешает, мистер Виккерс?

— Ни капельки, она так мила.

— Я — миссис Лесли, — произнесла женщина. — Мать Джейн. Мы с вами уже давно стали соседями, а познакомиться как-то не довелось.

Она присела к столу.

— Я прочла несколько ваших книг, — сказала она, — они мне очень понравились. Но я прочла не все. Ужасно мало времени.

— Благодарю вас, миссис Лесли, — сказал Виккерс.

«А она ведь решит, — подумал он, — что я благодарю ее за то, что она соизволила прочесть мои книги».

— Я давно собиралась зайти к вам, — призналась миссис Лесли. — Мы организуем клуб фантазеров, и ваше имя — в моем списке.

Виккерс отрицательно покачал головой.

— Я ограничен во времени. И придерживаюсь нерушимого правила — ни в чем не принимать никакого участия.

— Но, — возразила миссис Лесли, — мы там будем заниматься тем же, чем и вы.

— Спасибо, что подумали обо мне.

Она смущенно улыбнулась.

— Вы считаете нас сумасшедшими, мистер Виккерс?

— Нет, ни в коем случае.

— Тогда взрослыми детьми?

— Ну, если вы именно так формулируете свою мысль, — сказал Виккерс, — я соглашусь с вами. Ваша затея мне действительно кажется ребячеством.

«Вот я и совершил промашку, — подумал он, — Теперь она представит дело так, будто это мои слова, а не ее. Все соседи будут знать, что именно я назвал идею клуба ребячеством».

Но слова Виккерса, казалось, не задели ее.

— Если у человека каждая минута на счету, то наша затея, может, и покажется ему ребячеством. Однако специалисты считают, что такой клуб — прекрасное средство занять себя вне дома.

— Не сомневаюсь, — сказал Виккерс.

— Нужно много работать. Когда вы выбираете эпоху, в которой хотели бы жить, надо все о ней читать, все выискивать и день за днем вести дневник: со всеми подробностями, а не одной-двумя фразами описывать свое ежедневное воображаемое времяпрепровождение, чтобы всем было интересно это слушать.

— В истории было много увлекательных эпох, — сказал Виккерс.

— Как приятно слышать это! — воскликнула миссис Лесли. — Вы не можете указать мне одну из них? Например, какую бы эпоху выбрали вы сами, мистер Виккерс?

— Простите меня. Я никогда не задумывался над этим.

— Но вы же сказали, что их много.

— Конечно. И все же, если хорошенько подумать, наша эпоха не менее увлекательна, чем другие.

— Но сейчас ничего не происходит.

— Напротив, именно сейчас происходит много интересного, — возразил Виккерс.

Он испытывал жалость к этим взрослым людям, которые притворялись, что живут в другом веке, и во всеуслышание заявляли, будто не могут жить в своем времени. Они прикрывали свою внутреннюю пустоту желанием хоть на мгновение окунуться в затхлое очарование чужой жизни.

Он вспомнил разговор двух женщин, сидевших позади него в автобусе. Какое удовлетворение можно получить от воображаемой жизни во времена Пеписа? Жизнь самого Пеписа была заполнена скитаниями, самыми разными встречами. Крохотные таверны, где можно получить кусок сыра и кружку вина, представления, сборища, разговоры далеко за полночь и, наконец, множество всяких забот, столь же естественных для Пеписа, сколь неестественных для этих фантазеров.