Колесо в иллюминаторе увеличивалось на глазах и вскоре превратилось в огромный искрящийся обод, внутри которого ступицей зияла черная дыра.

Томми скорректировал направление и вырубил ракетные двигатели. Перекрестие на экране направления застыло в самом центре дыры.

Колесо света расширилось, ступица стала еще больше и еще чернее… Словно дырка в пространстве, через которую смотришь в космос, только в космос без звезд.

Свет исчез. Лишь черная дыра осталась — и залила иллюминатор сплошной чернильной мглой. А потом та же мгла поглотила весь корабль — вязкая, тягучая, тяжелая, готовая расплющить его в лепешку.

Кэролайн тихо вскрикнула и тут же поперхнулась криком, ибо тьму почти мгновенно сменили потоки света.

Корабль спускался в город — исполинский город, при виде которого у Гэри захватило дух. Небоскребы громоздились над небоскребами, точно гигантские ступени; высоченные башни целились в судно, как пальцы Титана. Массивный, прочный город из белого камня, с прямыми и четкими линиями, город, тянувшийся миля за милей, сколько хватал глаз, покрывавший планету от горизонта до горизонта.

Три солнца сияло в небесах: одно белое, два голубоватых — и все три заливали город такими потоками света и энергии, что Солнце в сравнении с ними показалось бы маленькой свечкой.

Томми протянул руку к рычажкам, управляющим ракетными двигателями, намереваясь включить режим торможения. Но не успел он тронуть рычажок, как скорость судна замедлилась, словно оно погрузилось в мягкую, однако упругую подушку.

А в мозгу у них зазвучала команда — чей-то голос сказал им, что делать ничего не надо, что корабль посадят в городе без их усилий. Они не то чтобы услышали слова — просто каждый из них подумал одно и то же, в точности понимая, что от них требуется.

Гэри взглянул на Кэролайн и увидел, как губы ее прошептали всего одно слово: «Инженеры».

Стало быть, все это не бред. Здесь действительно живут существа, назвавшие себя Космическими Инженерами. Живут в этом городе.

Корабль снижался, сильно замедляя ход, и только теперь до Гэри дошло, как много миль оставалось до нагромождения каменных зданий, когда они впервые показались внизу. В сравнении с городом и корабль, и люди были просто букашками… Муравьишками, ползущими в тени огромной горы.

И вот наконец они достигли города, по крайней мере верхней его части. Судно пронеслось мимо верхушки каменной башни и нырнуло в ее тень. Взгляду открылись извилистые ниточки улиц, прямые полоски аллей и бульваров, прочертившие город далеко-далеко внизу. Город, который поражал своими размерами. Город, который посрамил бы тысячу Нью-Йорков. Город, превосходивший самые дерзновенные мечтания человечества. Миллионы земных городов, поставленных друг на дружку. Гэри попытался представить, каковы же размеры планеты, способной выдержать на себе такой город, но воображение отказалось ему повиноваться.

Судно спускалось уже мимо пятого яруса зданий, все ниже и ниже, все ближе и ближе к массивному каменному кварталу. Скоро в поле зрения осталась только крыша яруса, похожая на широкую и плоскую равнину.

Часть крыши откинулась наружу, словно дверь. Судно плавно скользнуло вниз, в разинутый зев гигантского люка. И продолжило спуск уже внутри, в просторном помещении со стенами, окрашенными в пастельные тона.

А затем мягкий толчок — и судно замерло. Они прибыли на место назначения.

— Ну, вот мы и прилетели, — сказал Херб. — А дальше что?

Словно в ответ на его вопрос, они опять услышали голос — вернее не голос, а мысль: «Это место мы приготовили специально для вас. Сила тяжести, атмосфера и обстановка — все должно быть для вас привычно. Вам не нужны здесь скафандры и другие искусственные приспособления. Обед на столе».

Они изумленно переглянулись.

— По-моему, — заявил Херб, — мне тут нравится. Вы слыхали? Обед! Надеюсь, выпивка у них тоже найдется.

«Да, — сказал голос, — там есть и выпивка тоже»

У Херба отвисла челюсть.

Томми встал из пилотского кресла.

— Я проголодался, — заявил он и зашагал к внутреннему люку.

Все остальные, столпившись у него за спиной, смотрели, как Томми поворачивает запорное колесо.

Они шагнули из корабля прямо на каменную плиту, расположенную в центре огромного помещения. Плита, очевидно, служила лишь постаментом для судна, поскольку остальной пол был вымощен блестящими плитками минералов, которые искрились и переливались в свете трех солнц, струивших свои лучи сквозь гигантское, полупрозрачное слуховое окно. Стены помещения были выдержаны в пастельных полутонах и украшены большими картинами. А само оно уставлено прекрасной мебелью: от корабля кругами расходилось множество комнат, только без перегородок. Целый особняк, разместившийся в одном помещении.

Гостиная, библиотека, спальни и столовая. В столовой — массивный дубовый стол с пятью стульями, а на столе — обед, достойный королей.

— Цыплята! — заорал Херб, не скрывая благоговейного восторга.

— И вино, — добавил Томми.

Они изумленно таращились на стол. Гэри принюхался. Все правильно, курочкой пахнет.

— А мебель старинная, — сказал Кингсли. — Такой антиквариат в Солнечной системе стоит целое состояние. В основном Чаттертон… и выглядит подлинным. Великолепная мебель, прямо-таки музейная. Как минимум тысячелетней давности, — Он разглядывал один предмет обстановки за другим. И вдруг взорвался: — Но как они приперли ее сюда?!

Смех Кэролайн прокатился по комнате — звонкий, серебристый смех, с нотками безумного веселья.

— В чем дело? — требовательно спросил Томми.

— Не вижу ничего смешного, — заявил Херб. — Разве что все это розыгрыш. И цыплята вовсе не цыплята.

— Цыплята настоящие, — заверила его Кэролайн, — равно как прочие блюда. И мебель тоже. Просто мне она не кажется старинной. Видите ли, тысячу лет назад такой стиль считался современным и модным. Обставить дом подобной мебелью — это был самый писк.

— А ты-то тут при чем? — не понял Гэри, — Не ты же обставляла эту комнату!

— Я рассказала Инженерам, — ответила она, — Они спрашивали меня, что мы едим, и я им рассказала. Я и не думала, что они поймут все настолько точно. Я описала, какую одежду мы носим, какой мебелью пользуемся. Но, как вы понимаете, мои описания ограничивались модой тысячелетней давности. За исключением цыплят. Надеюсь, вы по-прежнему едите цыплят?

— Еще как! — усмехнулся Херб.

— Выходит, — сказал Гэри, — Инженеры могут сотворить все, что захотят. То есть они могут располагать атомы так, чтобы получить любой вид материи. Они умеют трансформировать материю!

— Так выходит, — кивнул Кингсли.

Херб поспешил к столу.

— Если мы не поторопимся, он нам ничего не оставит, — заявил Томми.

Цыплята, картофельное пюре с подливкой, вино, фаршированные оливки… Все такое свежее и вкусное, словно обед только что доставили из самого фешенебельного отеля Солнечной системы. Гости, сидевшие в последние дни в основном на кофе с наспех нарезанными бутербродами, отдали угощению должное.

Херб с грустью воззрился на последний кусочек цыпленка и сокрушенно покачал головой.

— Не могу, — простонал он, — Не лезет больше, хоть убейте!

— В жизни не едал ничего подобного, — заявил Кингсли.

— Они спросили меня, что мы едим, — сказала Кэролайн, — ну, я и вспомнила все самое вкусное, что могла. Они ничего не упустили.

— Но где же сами Инженеры? — спросил Гэри, — Мы до сих пор не видели их. Мы видели многое из того, что они умеют делать, однако ни один из них не соизволил показаться.

По полу заскрипели шаги, и Гэри резко обернулся. К ним подходил человек — но не совсем человек. Нормального роста, с привычного вида фигурой: две руки, две ноги, вполне человеческие торс и голова… Только что-то с этой головой было не так, да и с телом тоже…

— Вот и ответ на твой вопрос, — сказал Томми. — Это Инженер.

Гэри не слышал его. Он пристально смотрел на приближающуюся фигуру. И понял наконец, почему она казалась ему такой странной. Похожий по форме на человека, Инженер совершенно не походил ни на одно живое существо в Солнечной системе, потому что был он человеком металлическим! Человеком, состоящим не из протоплазмы, а из металла.