Когда брату исполнилось одиннадцать, ему, как и полагается, пришло письмо из Хогвартса, куда Северусу предстояло отправиться только через два года. Когда младший мальчик понял, что любимый брат уедет почти на год, он сначала закатил истерику, впервые в жизни потеряв самообладание, а потом заболел. Он пролежал в жесточайшем жару почти месяц, и, в конце концов, добился от брата клятвы, что тот никогда его не оставит, а от отца — решения поговорить с Дамблдором. Договорились, что оба мальчика пойдут в школу со следующего года.
Джеймса Поттера они встретили в «Хогвартс-экспрессе». Поттеры не были тем семейством, с которым общались Снейпы — отец называл их выскочками и магглолюбцами. Джеймс не понравился Снейпу сразу же.
Возможно, потому, что также моментально Поттер понравился брату Северуса.
Когда Шляпа, только что отправившая Северуса в Слизерин — она долго выбирала между Слизерином и Рейвенкло, но, в конце концов, поддалась на уговоры Северуса, что вся его семья училась в Слизерине — отправила его брата в Гриффиндор, Северусу показалось, что он умирает. В одночасье он остался один. А старший брат выглядел таким счастливым…
Он долго уговаривал себя, что это не то же самое, что десять месяцев жить без него в родительском доме. Он учился обходиться без брата на несмежных с Гриффиндором уроках. И он не мог спать по ночам, и сбегал из спальни в гриффиндорскую башню. Он бродил по коридору, забывался в тревожной дремоте на подоконнике и у входа в гриффиндорскую гостиную. В конце концов, брат узнал об этом; он проникал по ночам через проем с портретом Толстой Тети и, бормоча «Горе ты мое…», отводил Северуса в свою спальню.
И они снова спали в одной кровати, укрытые одним одеялом, спрятанные пологом от посторонних взглядов, а по утрам Северус тихонько уходил.
Но однажды их поймал молодой завхоз Аргус Филч, только что сменивший на этом посту Аполлиона Прингла, и потому очень деятельный, обоих сильно наказали, и брат сказал, что это пора прекращать.
Вскоре Северус начал догадываться, что старшего брата тяготит чрезмерная зависимость младшего. У него были свои друзья, не имевшие ничего общего с Северусом, у него был квиддич, к которому Северус всегда был равнодушен; наконец, делала свое дело и межфакультетская рознь. Он начал отдаляться, на просьбы не обращал внимания, от истерик раздражался. У Северуса же не было друзей, не было забав вроде квиддича, у него был только брат и еще зелья. Но брата он потихоньку терял, а зелья… при всей любви к ним Северуса, они не могли обнять и утешить.
Мисс Паркер была так же никем не любимой и совершенно непопулярной девочкой. Слизеринцы ее не любили, потому что ее происхождение было нечисто; все прочие ее не любили, потому что она была слизеринкой.
Она попыталась завязать отношения с Северусом в первый же день его появления в Хогвартсе, но тогда он ее проигнорировал. Когда же он понял, что одинок, он обратился к единственному человеку, который проявлял к нему интерес.
И еще у нее были льдисто-синие глаза, совсем как у его брата.
Она научила его ненавидеть, она объяснила ему, кого надо ненавидеть. Врагами были гриффиндорцы, квинтэссенцией гриффиндорцев — четверка мародеров. Северус не мог ненавидеть своего брата, не питал он неприязни и к Рему Люпину, потому что тот не сделал ему ровно ничего плохого. Питер Петтигрю был просто недостоин никаких чувств, в том числе и ненависти. Но вот Джеймс Поттер…
Северуса крутило от ненависти, стоило ему лишь только услышать это имя. Поттер стал той черной дырой, которая поглощала все мечты Северуса. Он крал все то, что Снейп любил. Иногда — возможно, что это была всего лишь паранойя, — Северусу казалось, что Поттер делал это нарочно.
В течение всего второго и третьего курса Северус и мисс Паркер нещадно, остроумно и изобретательно третировали гриффиндорцев. Северус надеялся, что никто ни о чем не догадается, но однажды брат отловил его в коридоре и избил. Не сильно.
После этого происшествия Джеймс Поттер накануне решающей игры со Слизерином упал с лестницы и растянул щиколотку. Случайно.
Война, которую Снейп и мисс Паркер объявили гриффиндорцам, если не обеспечила им друзей среди слизеринцев, то, во всяком случае, принесла некоторую славу. Теперь даже Люциус Малфой, краса и гордость всего факультета, смотрел на Северуса с уважением.
На четвертом курсе эта война неожиданно прекратилась, во всяком случае, та ее часть, что обеспечивал Северус. Просто у него появился новый друг, и с этим другом ему было интереснее, чем с мисс Паркер.
Лили Эванс училась на факультете Рейвенкло. Они оказались в паре на Траснфигурации, и Северус было начал фыркать на «грязнокровку», но оказалось, что «грязнокровка» умна. Если и было что-то, перед чем Северус преклонялся больше, чем перед глазами цвета самого синего льда, так это ум. Что же до пресловутой чистоты крови, то она никогда не была особенно интересна Северусу.
Теперь настала очередь мисс Паркер беситься и ревновать, но Снейп не обращал на это внимание, всецело поглощенный Лили. Он сам не заметил, как влюбился в нее.
На пятом курсе, когда выяснилось, что он не один такой, кому девочки вдруг стали интереснее всего на свете, он начал ухаживать за Лили. Его никто не учил, как это делать, но, очевидно, то, что он делал, было правильно. Он присылал ей с совами конфеты, дарил во время их прогулок цветы, которые при ней же извлекал из волшебной палочки, носил ее сумку, подавал мантию и придвигал стулья… Он начал следить за своей внешностью — впервые в жизни. Она с удовольствием и сиянием в чистых изумрудно-зеленых глазах принимала его ухаживания.
Поэтому он был просто убит — второй раз в жизни, — когда однажды поздно вечером мисс Паркер выманила его из комнаты, отвела в Астрономическую башню и показала милующуюся парочку. Это были Лили и Джеймс Поттер.
К тому времени Северус прекрасно научился держать себя в руках. Он не закатил истерики и даже не нагадил Джеймсу. Нет, на этот раз план мести был задуман более тонко. Удар должен был прийтись на одного из друзей Поттера.
Решение созрело сразу же, как только Северус отметил странную закономерность в ежемесячных исчезновениях Люпина. Ему не составило труда сложить два и два; осталось только проследить за Люпином, чтобы получить неопровержимые доказательства.
Эти слежки не могли остаться незамеченными.
Северусу не хотелось вспоминать то, что было дальше. Это до сих пор снилось ему в кошмарных снах.
После того, как все было закончено, и с его братом тоже было покончено навсегда, и у него больше не было брата, а те, кто желал его смерти, даже не понесли заслуженного наказания — кто станет удивляться, что после всего этого он пошел за первым же, показавшим ему иную справедливость?
Снейп слишком быстро понял, что идеи Тома Реддля совсем ему не подходят. Ему хотелось варить зелья, писать книги о зельях, преподавать, возможно, растить детей, любить жену… В мечтах у его жены были ярко-зеленые глаза… Обычные желания, у миллионов живущих на земле людей были такие же. Что бы там ни думали о нем Вольдеморт, Малфой и мисс Паркер, он не был тщеславным.
Вот тогда он узнал, что значат евангельские слова о широких и узких воротах. Попасть к Вольдеморту было легко, а вот покинуть его…
То, что происходило дальше, почти не зависело от воли тогда уже Мастера Зелий. Он ушел от Вольдеморта и пришел за защитой к единственному, у кого эту защиту можно было найти — к Дамблдору. И тот предложил ему очень опасную игру… Если бы мечты Северуса были явью, если бы ему было что терять — он бы не согласился. Но терять ему было нечего.
Мисс Паркер не была частью его мечты, но она оставалась частью его жизни. Связь с ней оказалась полезна — она была одной из упертых Упивающихся, из Ближнего круга, и Северус на правах ее «почти-что-мужа» состоял на хорошем счету. Вольдеморту всегда нравились семейные пары в его окружении.
И дети, конечно. Его будущие слуги.
Наблюдая, как Вольдеморт благословляет маленького Малфоя, Северус поклялся себе, что его ребенок, если он у него будет, никогда не достанется Вольдеморту.
