– А ты не меняешься, Чейз. Прекрасна, как всегда.

Я подошла к нему и обняла:

– Добро пожаловать домой, босс.

Искин сообщил нам размер штрафа. Алекс заплатил и попрощался, и оно скрылось в мягком свете луны.

– Здорово, что ты вернулся, – сказал Алекс.

– Как такое могло случиться?

– Физики наверняка знают. Это связано с пространственной аномалией и двигателем Армстронга.

– Ну, я рад, что все хорошо закончилось. – Он отпустил меня. Мы постояли, глядя друг на друга и качая головой. Наконец мы направились в сторону дома. – Странно, – продолжал он. – Такое ощущение, будто я никуда не улетал, просто собрал позавчера чемоданы. Но дом точно изменился. Кабинеты отремонтированы, в ванных комнатах все по-другому, заднее крыльцо перестроено. – Он взглянул на камни под ногами. – Даже дорожка не та. Все другое. Насколько понимаю, здесь офис твоей компании – корпорации «Рэйнбоу»?

– Да, Гейб.

– Что ж, поздравляю. Надеюсь, дела идут хорошо?

– Неплохо, – неопределенно ответил Алекс, явно не ожидавший одобрения со стороны дяди.

Гейб заметил его реакцию и рассмеялся:

– Вижу, ему хватило ума нанять тебя, Чейз.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Фотография твоей мамы все так же стоит у тебя на столе. – Он взял мои сумки, и мы вошли внутрь. – Хороший ход, Алекс.

– Чейз неплохо справляется, – улыбнулся Алекс. – Порой довольно неприветлива, но бухгалтер из нее отличный.

Оставив багаж у входной двери, мы миновали обновленный кабинет Гейба, находившийся напротив комнаты для переговоров, и вошли в рабочий кабинет в задней части здания. Вдоль покрытых темными панелями стен тянулись ряды полок, уставленных книгами в твердых переплетах. Это была моя любимая комната. На стенах, как и прежде, висели в рамках фотографии Гейба: заброшенный храм с уродливым идолом посреди леса, разбитая колонна в песках пустыни, группа археологов на фоне пирамиды под двумя лунами. Рядом с дверью висела репродукция картины Макросса, изображавшей «Корсариус», корабль Кристофера Сима. Можно было видеть также коллег Гейба и четырехлетнего Алекса.

Гейб достал бутылку сараглийского вина и наполнил три бокала. Мы провозгласили первый тост за себя, второй – за Роберта Дайка, третий – за Джо-Энн и Ника. Потом мы разлили бутылку до конца, и Алекс снова поднял бокал:

– За тебя, Гейб. За все хорошие годы.

– Спасибо, – ответил его дядя. – Не могу представить их без тебя, Алекс. – Он допил бокал. – Хотелось бы, чтобы ты ввел меня в курс дела. Кстати, рад, что ты не избавился от дома.

Алекс удивленно взглянул на него:

– Дом всегда мне нравился. Я тут вырос. Как я мог его продать?

– Но ты ведь жил на Рэмбакле? Честно говоря, я удивлен, что ты вернулся.

– Ты же оставил дом мне, Гейб. Чего ты ожидал?

– Если честно, никогда об этом не задумывался.

– На Рэмбакль я отправился лишь из желания быть поближе к местам, которые я изучал.

– Ясно. Я думал, ты был сильно расстроен из-за меня. Но все закончилось, Алекс. Не будем к этому возвращаться. Что бы ты ни делал, это касается только тебя. Все в порядке.

– Спасибо, Гейб, – вздохнул Алекс. – Мне очень тебя не хватало. Нам обоим.

Гейб пристально посмотрел на меня:

– Как твоя мама, Чейз?

– Все хорошо. Передает тебе привет.

– Позвоню ей завтра утром. – Он снова повернулся к Алексу. – Ты ведь живешь теперь здесь?

– Да. Но я присмотрел неплохой дом возле озера. Скоро перестану тебе мешать – скажем, через несколько недель. Устроит?

Гейб обнял его за плечи:

– Тебе не нужно переезжать. Не знаю, что говорит закон, но, думаю, дом принадлежит тебе. Это я должен поискать себе…

– Нет. Наверняка на подобный случай есть какие-то положения. А если и нет, я верну тебе дом, как только Чейз оформит все бумаги.

– Спасибо, Алекс. Весьма великодушно с твоей стороны. Но здесь наверняка хватит места для всех троих. Чейз, ты тоже здесь живешь?

– Нет, – ответила я. – У меня свой дом на склоне холма.

– Ладно. В любом случае решать тебе, Алекс. Если ты не против, я останусь. Но не хочу, чтобы ты уходил.

Алекс поколебался:

– Гейб, мы занимаемся антикварным бизнесом. Мне нужно пространство…

– Все в порядке. Удивлен, что ты решил работать здесь.

Дело в том, что для торговли артефактами на Окраине требовалось куда больше бумажной возни, чем на Рэмбакле.

– Мне нравятся здешние места. А всеми деталями занимается Чейз.

– Что ж, хорошо. Значит, остаешься?

– Да, конечно. Если ты уверен…

– Более чем. – Гейб глубоко вздохнул. – Иначе и быть не может. Вы уже ужинали? Нет? Тогда давайте праздновать. Может быть, расскажете, что случилось с «Тенандромом»?

Полагаю, любой читающий эти строки помнит всепланетные торжества, которые состоялись через два дня. Спасенные пассажиры, их родственники и участники операции собрались в тридцати с лишним городах по всей Окраине и на космической станции, используя омикрон-технологию для рукопожатий, чоканий и приветствий в адрес людей, находившихся за тысячи километров от них. Это было незабываемое событие не только для его участников, но и для миллионов зрителей, праздновавших вместе с нами. Андикварская группа собралась в отеле «Миранда». Президент Дэвис выступил с обращением, но говорил недолго. Мы увидели родных Джо-Энн и Ника, включая мужа Джо-Энн, Джерри, – на самом деле они не покидали острова Симпатико. Зато Роберт Дайк, герой дня, действительно был рядом с нами.

Гейб представил меня своим знакомым по кораблю, а те – своим родственникам, рассказывавшим, как они рады возвращению сыновей и дочерей, жен и друзей – всех, кого считали потерянными навсегда. Эти же чувства испытывали миллионы людей, наблюдавших за празднеством из дома. На мгновение все стали частью одной большой семьи, сознавая, что это событие запомнится навсегда – не столько спасательная операция, сколько последующее ликование. И все соглашались, что все отныне будет не таким, как раньше.

Через несколько дней состояние «Капеллы» сочли стабильным. Заменив на ней двигатель Армстронга, ее доставили домой. Сейчас, когда я это пишу, «Орион» объявил, что в середине лета «Капелла» стартует снова. Я сказала Алексу, что никто не захочет на ней лететь, но он лишь рассмеялся и ответил, что я плохо знаю человеческую природу. И оказался прав – билеты просто не успевали печатать.

Новых проблем с пространственно-временными аномалиями не ожидается. Есть, конечно, другие пропавшие корабли, и для их поиска и спасения прилагаются немалые усилия.

За официальной церемонией награждения капитана Шульц, членов ее экипажа и участников спасательных команд последовала большая вечеринка. Среди награжденных были Роберт Дайк и Джон Краус, который позже сказал мне, что, если бы его послушали, корабль дрейфовал бы до сих пор. Но если бы ему снова пришлось принимать решение, он поступил бы так же – не стал бы рисковать.

Мы с Алексом и Гейбом посетили званый вечер на Мамочке, устроенный Линдой для своего мужа. Линда при нас открыла дверь и показала ему кресло Вайнштейна. Впервые в жизни я услышала визг взрослого мужчины.

Мариса была рада узнать о находке ее деда. Алекс не стал ничего скрывать, лишь представил историю Бэйли таким образом, чтобы подчеркнуть его личный вклад. Взрыв в этом варианте оказался нелепой случайностью, которая привела к страшным последствиям. Но так или иначе, тайна восьмитысячелетней давности была разгадана – благодаря Бэйли.

После возвращения Гейба наша жизнь в загородном доме изменилась куда меньше, чем мы думали. Алекс вновь заговорил о переезде – офиса «Рэйнбоу» и своем собственном, – но Гейб и слышать не хотел об этом. Круг моих обязанностей расширился: теперь я, помимо прочего, возила своего прежнего босса в места раскопок по всей Конфедерации и за ее пределами. Первые несколько месяцев он занимался в основном тем, что наверстывал упущенное. Одного из бывших президентов планеты обвинили в коррупции, а другой оказался участником секс-скандала. Храм Мунтры разрушило землетрясение. Была найдена могила Роберта Блэндона. Нашли и Селианские жемчуга, которые Гейб разыскивал много лет, – по этому поводу он испытывал смешанные чувства. Подтвердились также его предположения относительно судьбы Кристофера Сима и «Тенандрома».