Головидение работало не переставая. Физики пытались объяснить, как такое могло произойти, а политические комментаторы предсказывали, что о манипулировании звездными двигателями больше не может быть и речи. Уолтер Брим, гость «Прямого разговора», предлагал зрителям представить себе, каким кошмаром станет повторение этого на «Капелле».

Я кое-как дотянула до конца дня и заснула лишь благодаря снотворному. Утром позвонил Алекс, поинтересовался моим здоровьем и предложил встретиться в «Горном склоне».

Когда я пришла, он уже сидел за угловым столиком.

– Как ты? – улыбнулся он, помахав мне рукой.

– Буду жить.

– Похоже, Ник старался экономить энергию, и поэтому почти все оказалось отключено. Но со съестными припасами, пожалуй, сделать они ничего не могли. Хочешь верь, хочешь нет, но еды им вполне хватило бы. Проблема была в том, чтобы не дать ей испортиться.

– Да уж, – кивнула я. – Правда, я не хотела бы прожить четыре года внутри этой колымаги.

Я забыла, что именно мы заказали в тот день, – помню лишь, что пила очень много кофе. Мы снова заговорили о том, что надо жить сегодняшним днем, ведь никогда не знаешь, как все пойдет завтра. Ник и Джо-Энн на мостике «Грейнджера» казались такими живыми…

В «Горном склоне» было полно народу.

– Никогда раньше не замечала, – сказала я, – но заполненный ресторан создает ощущение безопасности.

Алекс взял меня за запястье:

– Мир изменился, дорогая моя. – Он собирался сказать что-то еще, но тут зазвонил его коммуникатор. Он немного послушал и кивнул. – Хорошо, Джон, сообщи, когда именно, договорились? – И после паузы: – Да, она сейчас со мной.

– Что такое? – спросила я.

– В здании штаб-квартиры устраивают траурную церемонию в память о Джо-Энн и Нике. Это будет в середине недели. С нами свяжутся, когда уточнят время.

В тот вечер выступил президент Дэвис. Он стоял за трибуной, на фоне стены, украшенной синей и белой материей – цветами Конфедерации.

– Друзья и сограждане, – сказал он, – вам уже известно о потерях, понесенных нами при попытке найти средство спасения тех, кто оказался в ловушке на «Капелле». Погибли Джо-Энн Саттнер и Николас Краус, члены Санусарской поисковой группы, работавшей под эгидой Департамента транспорта. Вынужден также с сожалением сообщить: эксперимент продемонстрировал, что на разрабатываемую технологию нельзя полагаться. Мы не можем рисковать жизнями людей на «Капелле». Соответственно, мы возвращаемся к использованию спасательных шлюпок, которые готовились в течение последних месяцев.

Это не лучший метод: он требует больше времени, чем хотелось бы. Но зато он безопаснее всех остальных. Реальность такова, что мы не сможем забрать всех до очередного прыжка. Мы в состоянии спасти лишь около двухсот человек, находящихся на борту.

Хочу напомнить, что мы хотим видеть своих друзей и родных живыми и здоровыми, а не вернуть их как можно быстрее. Мы заботимся прежде всего об их безопасности. Как это ни печально, нам противостоят силы природы, и единственный разумный выбор – ждать. Такую цену мы вынуждены заплатить, чтобы благополучно выйти из этой сложной ситуации.

Три дня спустя мы отправились в отель «Риверсайд» в центре города на траурную церемонию. Первоначально ее собирались провести в Департаменте транспорта, но организаторов удивила реакция публики на случившееся.

– Мы даже не предполагали, – сказала нам сенатор Каифа Дельмар, – что придет столько народу.

Судя по всему, жертва, принесенная Джо-Энн и Ником, сильно потрясла общество. В отель набилось несколько тысяч человек. Около половины из них сумели попасть в Зал звездного света, где должна была проводиться церемония. Остальные заполнили вестибюль, ресторан, бар и второй зал, где мероприятие показывалось на экране. Выйдя на сцену точно в назначенное время, Джон поблагодарил всех за поддержку и представился как брат Ника и руководитель операции, отнявшей две жизни.

– Сперва, – сказал он, – я намеревался говорить об этом лишь как о неудачной попытке. Но в результате, благодаря Джо-Энн и Ник, мы также выяснили, что потенциальная опасность слишком высока и нельзя рисковать жизнями двух тысяч шестисот человек. Я горжусь тем, что был братом Ника и коллегой Джо-Энн.

Последовали безрадостные аплодисменты.

– Как бы то ни было, – продолжал он, – жертва двух наших героев стала не напрасной. Мы спасем людей с «Капеллы». Шлюпки уже готовы к отправке. Когда вернется «Капелла», мы перегоним к ней шлюпки и переправим их на борт. При ее очередном появлении через пять лет мы эвакуируем всех пассажиров и экипаж, а потом устроим величайшее торжество, какого еще не бывало на Окраине.

Зал взорвался. Джон подождал, пока все не успокоятся, и пригласил на сцену Шару, которая заняла его место за трибуной.

– Я никогда не забуду Джо-Энн, – сказала она. – Она была молода и подавала большие надежды, но в конце концов отдала все, что она имела. И Ник – он был настоящим другом, профессиональным межзвездным капитаном, для которого на первом месте стояли его пассажиры и команда. Будь он сейчас с нами, он счел бы мои слова выдающейся похвалой.

Физик Акала Грудер, лауреат многих премий, сказала, что была знакома с Джо-Энн и не может поверить, что ее больше нет. С Ником она никогда не встречалась, но выразила сожаление по поводу его кончины.

Со словами соболезнования выступили еще несколько человек. А потом случился сюрприз – Джон представил публике президента Дэвиса. Тот вошел через боковую дверь и, как и все остальные, выступил без бумажки.

– Мы собрались сегодня вечером, – объявил он, – чтобы воздать должное нашим друзьям, Джо-Энн Саттнер и Нику Краусу. Не знаю, могу ли я что-то добавить к уже сказанному, кроме одного: меня обнадеживает мысль о том, что эти двое были не единственными в своем роде. Где берутся такие мужчины и женщины? И еще одно: здесь присутствуют родители обоих. Им предложили выступить, но они отказались. Все мы понимаем, насколько им тяжело, и естественно, что они предпочли дать слово другим. Но я все же хотел бы пригласить их на сцену для вручения президентской медали Почета, которой награждаются Джо-Энн Саттнер и Николас Краус за выдающийся героизм при оказании помощи терпящим бедствие.

Джерри, муж Джо-Энн, был на другом конце Конфедерации и не смог присутствовать, но на сцену вышли все родители – Лора и Джозеф Дэйсон, Сандра и Джек Краус. Президент вручил им награды, они обменялись несколькими словами, все утерли слезы, и на этом церемония закончилась.

Утром я едва села за стол, когда Джейкоб объявил о звонке матери Ника.

– Я видела вас на церемонии вчера вечером, Чейз, – сказала она. – Пыталась к вам подойти, но мы потерялись в толпе.

Повисла неловкая пауза.

– Здравствуйте, госпожа Краус. Рада вас слышать. Прошу принять соболезнования по поводу потери Ника. – Я замолчала, не зная, что еще сказать. – Я могу чем-то помочь?

– Пожалуйста, зовите меня Сэнди. Я знакома с Шарой, и она рассказала мне, как все это случилось. – (Мое сердце забилось сильнее.) – Просто хочу сказать: я рада, что вы были с ней там. И надеюсь, у вас остались от нее хорошие впечатления.

– Спасибо, – ответила я и внезапно вновь перенеслась в пассажирскую кабину, где Ник спрашивал, можно ли пригласить меня в «Крэнстон». – Жаль, что ничем не могу помочь.

– Вы там были, и этого достаточно. Мы с Джеком просто хотели вас поблагодарить. И спросить, как вы себя чувствуете.

– Да. Спасибо. Со мной все хорошо. А вы?

– Как-нибудь переживем, Чейз. – Голос ее сорвался. Она попрощалась и отключилась.