Снова поднялась рука.

– Люди на «Капелле» знают, что им грозит опасность?

– Связи с ними нет, Морин, так что нам это неизвестно. Но вероятно, знают. Они посчитают, что вышли из гиперпространства не по графику и погрузились в него снова, не совершая никаких действий. Я буду удивлен, если капитан Шульц не поймет, что с кораблем происходит нечто необычное. Полагаю, большинству из вас известно, что среди пассажиров находится Роберт Дайк. Мы включим в спасательную команду несколько групп физиков и инженеров. Нужно поговорить с ним, дать ему все, что есть в нашем распоряжении, и выяснить, может ли он чем-то помочь. Однако сами в контакт с «Капеллой» не вступайте. Если они свяжутся с вами, немедленно сообщите командиру своей эскадрильи. Мы не знаем, что делается на корабле, поэтому ни в коем случае не вступайте с ними в разговор. Любые новости о радиоконтакте следует передавать на «Бесстрашный». Всем ясно?

Несколько часов спустя я села в челнок и отправилась на Скайдек. Обычно, если твой корабль находится на станции, ты сообщаешь заранее о желании воспользоваться – и в назначенное время он ждет тебя на одном из восьми причалов. Но из-за сбора спасательной флотилии движение было таким оживленным, что мне велели обратиться в одну из диспетчерских. Оттуда меня переправили в зону техобслуживания, где я и поднялась на борт «Белль-Мари». В довольно тесном пространстве скопилось еще около двадцати кораблей. Рядом со станцией парили два грузовика и крейсер.

Сев в кресло на мостике, я поздоровалась с Белль и начала предстартовую проверку. Снаружи в темноте вспыхивали огни.

– Знаешь, как отсюда выбраться? – спросила я у Белль.

– Да, – ответила она. – Без проблем.

Закончив проверку, я вышла на связь с диспетчерами.

– «Белль-Мари», – произнес мужской голос, – подождите несколько минут. Мы с вами свяжемся.

– Принято.

Сидеть на мостике в едва освещенном пространстве – совсем не то, что парить под темным небом. Порой это выглядит угнетающе, и я была рада услышать жужжание коммуникатора. Звонил Алекс:

– Как дела?

– Жду старта.

– Есть минута?

– Пока да. Что случилось?

– Я кое-что выяснил и подумал, что тебе может быть интересно.

– Конечно. Что именно?

– Я читал «Ступая среди обломков» Харви Фоксуорта. Это история о том, как археологи пытались восстановить основные события Темных веков. Книга написана тысячу лет назад, но считается классикой. Фоксуорт сообщает о Дмитрии Зорбасе сведения, которых я раньше не встречал. Он – я имею в виду Зорбаса – вел дневник, но никогда не разрешал его публиковать. После его смерти дневник уничтожил брат покойного, Джером Зорбас, – видимо, в соответствии с указаниями Дмитрия.

– Думаешь, его уничтожили, потому что там говорилось о местонахождении артефактов?

– Никто не знает.

– И какой толк от дневника, если его уничтожили?

– Это еще один довод в пользу того, что Зорбас хранил у себя артефакты и спрятал их.

– Не исключено. А может, дневник уничтожили, потому что у Зорбаса было слишком много женщин?

– Чейз, я не утверждаю, что это железный аргумент. Но Фоксуорт считает, что Зорбас спас вещи из «Дома в прериях». Зорбас происходил из богатой семьи, и у него имелись средства, – впрочем, мы это и так знали. Судя по книге, его семья владела домом «в надежном месте», достаточно далеко от Юнион-Сити, где они жили. К несчастью, нет ни малейшего намека на местоположение дома. Фоксуорт замечает, что в то время надежных мест не существовало. Кроме того, в книге есть фотографии Родиа вместе с мужем. Это первые изображения Зорбаса, которые я встретил. Похоже, он постоянно носил рюкзак. Несколько раз он снят верхом на лошади, а на одном снимке стоит вместе с другими людьми рядом с посадочным модулем или чем-то вроде этого. Сказать наверняка трудно – технология съемки крайне примитивна. Но все смеются, и у каждого в руках бутылка.

И еще кое-что, – продолжил Алекс. – Насчет отказа интернета. – (Атаки террористов разрушали инфраструктуру, и в конце концов интернет отключился по всему миру. Это стало одной из причиной наступления Темных веков, даже главной причиной, как полагают некоторые историки.) – Пропало почти все, если говорить о книгах. Сохранилось множество второстепенной информации из локальных сетей: административные записи, аватары, медицинские данные и прочее. Но книги, не существовавшие в бумажном виде, оказались утрачены, за редкими исключениями. А бумажные книги плохо выдерживают испытание временем. Так или иначе, Зорбас собрал группу единомышленников, они принялись спасать все книги, какие могли. Фоксуорт составил длинный перечень названий, которые, по его мнению, дошли до нас лишь благодаря Зорбасу.

На вспомогательном экране появился список: сочинения Цицерона, несколько греческих и римских пьес, Чосер, Рабле, два романа Диккенса и три из шести сохранившихся пьес Шекспира. Среди них была и книга, которой пользовалась моя учительница в средней школе, надеясь, как она говорила, пробудить интерес к чтению: «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери. Помню свое разочарование, когда я узнала, что марсианские каналы – чистая выдумка.

Всего было около двухсот названий. Список включал не только классику, а факт того, что произведения сохранились, придавал им немалую ценность.

– Похоже, этот Зорбас был классным парнем, – заметила я.

– Ага. Но вряд ли он был бы рад, если бы знал, что случилось с артефактами из музея.

– Ты не нашел Мадлен О’Рурк? – Речь шла о женщине, выдававшей себя за репортера «Равнинного бродяги».

– Нет. Она хорошо постаралась, чтобы исчезнуть из поля нашего зрения.

– Жаль. Возможно, у нее есть ключ к разгадке.

– Я тоже так думаю. – Он помолчал. – Что у тебя с Халедом?

– В смысле?

– Ну… ты же знаешь: когда история с «Капеллой» закончится, мы опять полетим на Землю.

– Я этого не знала. Зачем нам возвращаться на Землю?

– Затем, что мы так и не нашли артефакты.

– Гм… получается, ты знаешь, где их искать?

– Пока нет. Но мы их найдем.

– Каким образом?

– Я пока не выяснил. Но ведь Бэйли понял.

– Возможно, мы не настолько умны, как он.

– Возможно. Чейз, ты еще не стартовала?

– Нет. Сижу в подвале.

– Что ж, удачи. – Он помолчал. – Держи меня в курсе, ладно? А если тебе вдруг сильно повезет и Гейб окажется среди твоих пассажиров на обратном пути – дай знать. Хочу быть на месте, когда вы прилетите.

Разрешения пришлось ждать почти полчаса. Затем люк открылся, и мы, проплыв над причалом и миновав еще один люк, вышли в ночь. Белль проложила курс, и мы наконец полетели.

После прыжка я в основном спала и читала – до выхода из гиперпространства у границ зоны назначения. По крайней мере, так оценивала наше местоположение Белль.

Белль занялась вычислением координат, а я связалась с «Бесстрашным». Когда я закончила, Белль сообщила, что добраться до места мы сможем за тридцать шесть часов.

– Найди хорошую книгу, – посоветовала она.

В нашей библиотеке имелись кое-какие материалы о Бэйли, и я выбрала их – несколько исторических трудов со сведениями о его путешествиях по местам археологических раскопок на Земле. Я рассматривала фотографии, где он стоял с лопатой в руке на раскопках в Египте, руководил раскопками в Чикаго, изучал древнеанглийские надписи на здании на американском юго-западе, разговаривал с местными жителями возле римских руин. На других снимках Бэйли со своей командой вел работы в марсианском Брумаре, исследовал старинную космическую станцию на орбите Юпитера.

Лоренс Саутвик явно провел вместе с ним намного больше времени, чем я предполагала, – он присутствовал на многих снимках. А на фотографии, сделанной в пустыне Невада, возле руин Феникса, между Бэйли и Саутвиком стояла молодая женщина в широкополой шляпе. Полы, опущенные из-за яркого солнца, частично скрывали лицо. Но я сразу узнала ее.