– Вот это мне и интересно, – ответила я.

Алекс рассмеялся, но вскоре присоединился ко мне. Мы трудились над головоломкой бо́льшую часть первого дня, а вечером он предложил вместе посмотреть «Касабланку». В целом я была не особо против, но мне хотелось увидеть фильм «Джентльмены предпочитают блондинок».

– Как хочешь, – с нескрываемым разочарованием сказал Алекс.

Эта игра была мне знакома, но я все же уступила, и мы стали смотреть «Касабланку». Признаюсь, фильм мне понравился, к тому же я с удивлением обнаружила, что центральное место в нем занимает еще одна моя любимая песня – «Когда проходит время». Когда она закончилась, я не могла сдержать слез, глядя, как Рик и капитан Рено идут по летному полю.

Утром я вновь села за пазл. Алекс разглядывал поступающие изображения Ларисы, до которой оставалось двадцать часов пути. Это всего лишь большая каменная глыба, похожая на картофелину, длиной километров двести. Спутник совершает два оборота вокруг Нептуна в сутки.

Через некоторое время я подошла к Алексу, села рядом и стала глядеть на унылые виды поверхности спутника, приходящие с телескопа.

– И где, по-твоему, находится станция?

– В отчетах об этом не говорится. Но скорее всего, не на той стороне, которая обращена к планете.

– Что ж, разумно. У нее было название?

Он поднял взгляд:

– Ландрос. По имени командира первой экспедиции, сумевшей забраться столь далеко.

Впереди что-то вспыхнуло – лазер уничтожил пролетавший мимо камень или даже облачко пыли.

– Знаешь, – кашлянул Алекс, – может, лучше было оставить артефакты грабителям, чем хоронить их там, – если с ними действительно так поступили. Как-то… недостойно прятать вещи в таком месте.

– Особенно если о них потом забыли, – заметила я.

– Именно это я и имел в виду, – кивнул он.

Приближаясь к Ларисе, мы направили на нее телескопы, но увидели только камни, зазубренные хребты, утесы и кратеры. А потом она укрылась за Нептуном.

Всего через несколько минут она появилась снова. Я чувствовала, что Алекса охватывает отчаяние: он манипулировал поступающими изображениями, меняя углы и увеличение, но видел одну и ту же безрадостную картину.

– Нужно подобраться поближе, – сказал он. – Выведи нас на орбиту вокруг спутника, и тогда отыскать станцию будет намного легче.

У Нептуна пять колец. Лариса находится на расстоянии восьмидесяти пяти тысяч километров от планеты, за пределами системы колец. Сила тяжести на ее поверхности практически отсутствует – я весила бы там около четырех фунтов. Когда мы наконец приблизились, я сложила простыню, накрыла ею полузаконченный пазл и закрепила ее на столе клейкой лентой, а затем вывела корабль на орбиту.

Алекс сидел у иллюминатора, глядя на медленно проплывающий мимо лунный пейзаж. Мы провели на орбите бо́льшую часть дня, но не увидели ничего, кроме кратеров и камней.

– Еще ближе, – сказал он.

– Придется сжечь кучу топлива. Силы тяжести недостаточно, чтобы…

– Есть другие предложения?

– Может, оставить «Белль» на орбите и спуститься в челноке?

Мы забрались в челнок и стартовали. Я остановилась на высоте шестьсот метров.

– До чего же унылое место, – сказала я. – Трудно поверить, что тут могли оставить что-то ценное.

– Именно потому оно прекрасно подходит для этой цели, – ответил Алекс. Он сидел прямо, подпирая кулаком подбородок и глядя на проносящуюся внизу поверхность планеты. Мы двигались быстрее, чем в корабле. – Верь в лучшее.

– Мне однажды сказали, что это прекрасный способ нарваться на неприятности.

Мы не знали, как станция выглядела, и были относительно уверены только в одном: что ее построили на возвышенности.

Алекс сидел в кресле справа от меня, плотно сжав губы. Мы оба надели очки, которые – по крайней мере, теоретически – позволяли лучше видеть в лазурном сиянии гигантской планеты.

– Где-то здесь, – сказала я.

– Будем надеяться.

Лариса, разумеется, была всегда обращена к Юпитеру одной и той же стороной. Далекое солнце мало чем отличалось от яркой звезды. Свет, отражавшийся от почти вертикальных колец на небе, придавал местности нереальный облик. Мы постоянно видели несуществующие силуэты, тормозили, снижались, поворачивали вправо, постоянно меняя угол, но каждый раз, когда луч прожекторов касался похожих на драгоценные камни лазурных объектов, они исчезали – оставались лишь каменистые обрывы и утесы. Так продолжалось около двух часов.

– Вон там, – вдруг показал Алекс, и в голосе его прозвучали торжествующие нотки.

Под нами простиралось скопление соединенных между собой кубов и куполов, раскинувшееся на разных уровнях поверхности спутника.

Я опустилась ниже, и на этот раз объект не исчез.

Мы приземлились в нескольких сотнях метров за ним, на относительно ровной площадке. Какое-то время мы просто сидели, разглядывая сооружение, воздвигнутое на вершине двух горных хребтов, – телескопы, сканеры, радиоантенны. На нас смотрели темные иллюминаторы. Наконец мы встали, облачились в скафандры и, проверив воздух и связь, вышли из шлюза. Алекс шел первым. Мы осторожно двигались почти в полной невесомости, изо всех сил воздерживаясь от прыжков. Поднявшись на вершину хребта, мы увидели перед собой широкий плоский купол и дорожку, которая вела прямо к люку.

По обеим сторонам люка имелись иллюминаторы, оба темные. Посветив в них наручными фонарями, мы увидели мебель – столы, стулья, кушетки.

– Думаю, там может найтись нечто ценное, – сказал Алекс.

Рядом с люком была панель. Алекс дотронулся до нее, но ничего не произошло. Он нажал сильнее.

– Не работает, – проговорил он.

Обойдя купол, мы увидели другие строения разной формы – простые на вид модули, собранные в некое подобие огромного пазла. Все они были соединены друг с другом и располагались на разной высоте. В самой высокой точке находилось прямоугольное строение, увенчанное набором сканеров и тарелок и связанное с куполом при помощи моста. Чуть поодаль виднелся рухнувший телескоп. Труба, все еще прикрепленная к основанию, лежала на камнях.

В прямоугольном здании оказался еще один шлюз, на этот раз действующий. Я подпрыгнула, когда включились огни, и услышала, как судорожно сглотнул Алекс.

– Кто-то занимается обслуживанием, – сказала я.

– Возможно.

Все огни были снаружи. Появилась также светящаяся линия вокруг люка; единственная лампа, скрытая в стене, осветила вход. Люк ушел в переборку, и внутри шлюза вспыхнули новые огни. Алекс посмотрел на меня.

– Оставайся здесь, – сказал он. – Убедимся, что эта штука работает, прежде чем идти дальше. – Он зашел внутрь, дотронулся до чего-то на стене, и люк закрылся. – Пока все хорошо. В камеру поступает воздух.

– Будь осторожен.

– Обязательно.

– Думаешь, это та самая база?

Он глубоко вздохнул.

– Не будем радоваться заранее. – Он с минуту помолчал, затем продолжил: – Так, давление полностью выровнялось. Все в порядке.

После того как мы удостоверились в исправности шлюза, я тоже зашла внутрь. В здании валялось множество столов и стульев. Осталась также какая-то одежда, снаряжение и нечто вроде системы обработки данных. К ней не подавалась энергия, хотя каждый раз, когда мы переходили из помещения в помещение, зажигался свет. Казалось, время здесь остановилось – как будто люди ушли всего неделю назад.

– Они должны быть где-то тут, Чейз. – Алекс имел в виду артефакты из Централии. – Место прямо-таки идеальное.

Но ничего не нашлось. Выйдя наружу и оглядевшись, мы увидели два складских здания. Двери не открылись, и пришлось прорубать вход лазером. Внутри мы обнаружили несколько больших резервуаров, челнок, на котором у меня никогда не возникло бы желания летать, и какие-то запчасти.