Рядом с ним регулярно появлялись Саутвик и Винтер, а однажды целых девять или десять человек собрались в жилом модуле, чтобы выпить за Саутвика, который, судя по титрам, спас Бэйли жизнь. Подробностей не сообщалось, но у Бэйли было забинтовано левое запястье, и выглядел он на редкость мрачным.

Еще одно празднование прошло на палубе яхты, которая принадлежала фонду Саутвика и размером почти достигала «Белль-Мари». Бэйли, Саутвик и несколько их коллег только что нашли блокноты Адриана Чанга.

Среди прочего отмечалось, что, когда Бэйли навсегда вернулся на Окраину в 1417 году, он стал другим человеком. Он отказывался от приглашений выступить, избегал конференций, которые раньше с готовностью посещал, и дважды отправлял своих представителей получить премии за него. До того Бэйли ни разу так не поступал. Так же внезапно он прекратил общение с теми, кто считался его старыми друзьями. Похоже, Саутвик стал единственным исключением.

В нескольких личных письмах, опубликованных другими, Бэйли изливает гнев на политических лидеров начала Темных веков, чья продажность и глупость, с его точки зрения, привели к краху процветающей цивилизации. Я не всегда понимала, о ком конкретно говорит Бэйли, – вероятно, он и сам не был уверен в именах. Слишком многие события той эпохи затерялись в прошлом. Известно, что коллапс был вызван преимущественно упадком экономики и стремлением правителей поставить силу выше дипломатии. Бэйли разочарованно писал: «В их распоряжении была технология, позволившая полететь к звездам. У них – по крайней мере, у большинства – имелись стабильные правительства. Как могли они все разрушить? Если углубиться в историю того времени, часто встречаются упоминания о появлении нового Рима, о попытках совершить слишком многое. Может, в этом все и дело?» Разумеется, он имел в виду западное общество.

Большинство историков полагают, что история развивается циклически, и приводят в качестве примера Тревожные времена – период нового кризиса, не такого сильного, как в Темные века (по сути, это и было вторыми Темными веками), но очень похожего. Возможно, нечто подобное случается каждые четыре или пять тысяч лет. Но Бэйли печалился не только по поводу всеобщего краха. Он отдельно подчеркивает, что историки могут быть правы и наша жизнь состоит из циклов, но есть вещи, которые следует сохранять для потомков. Уточнений нет – у меня сложилось впечатление, что речь идет не об артефактах. Видимо, он подразумевал достижения тех, кто дал нам научные знания, создал великие труды, противостоял фанатикам и в итоге проложил путь к звездам.

«Путешествовать быстрее света вовсе не обязательно, – цитирует его слова Арджент Пирсон. – Достаточно лишь способности к осознанию грозящей опасности. У нас она есть, хотя осознание порой приходит позже, чем хотелось бы. Но в решающий момент нам часто выпадает козырь. Именно межзвездные полеты показали, кто мы такие на самом деле».

– Трудно поверить, – сказал Алекс. – Не могу представить, что он вернулся домой с передатчиком Корбетта, бросил его в кладовую и забыл.

– Как я понимаю, расследование продолжается?

Алекс удивленно посмотрел на меня:

– Будь Гейб с нами, он бы с удовольствием этим занялся.

– Может, когда появится «Капелла»…

– Угу.

Я собиралась просто пошутить, но, похоже, мне следовало промолчать – ведь Гейб вряд ли оказался бы с нами в ближайшее время.

На следующий день мы снова сидели с Шарой в «Горном склоне». Вид у нее был подавленный.

– У тебя все в порядке? – спросила я.

– Джон в отчаянии.

– Почему?

– План А выглядит катастрофой.

– Тот, по которому мы забираем столько человек, сколько удастся, а остальные не сходят с корабля еще пять лет? – Возможно, я выразилась чересчур грубо, хотя совсем этого не хотела.

– Чейз, мы даже не знаем в точности, как долго мы сможем взаимодействовать с «Капеллой». Никто об этом не говорит – по крайней мере, публично.

– Я думала, вы остановились на десяти часах.

Оценка постоянно менялась, но не сильно.

– Эти данные основаны на опыте наших контактов с другими кораблями и на некоторых экспериментах. Но те корабли были намного меньше и пребывали в других пространственно-временных потоках. Хуже всего то, что мы сами толком не представляем своих действий. Это пассажирское судно, и на нем есть соединительный туннель, позволяющий непосредственно перейти в другой корабль. В этом-то и проблема – мы вовсе не хотим открывать и закрывать шлюз каждые несколько минут. Меня пугает мысль о том, что «Капелла» неожиданно нырнет в процессе перехода и мы потеряем пару сотен человек. Кошмар.

– Так что они собираются делать? Ты упоминала о резервном варианте.

– Я говорила о спасательных шлюпках.

– Спасательных шлюпках?

Шара уставилась на тарелку с клубникой и картофельным салатом.

– Угу. – Она взяла немного салата и положила в рот. – Может, и сработает. Но есть и минус: пока не появится корабль, мы не сможем ничего как следует организовать. И нам удастся спасти лишь немногих, пока он снова не вернется.

– Через пять лет?

– Да.

– Что ж, это в любом случае лучше ста лет, о которых толкует кое-кто. Как выглядят шлюпки?

– Это недавняя разработка. Некоторые, включая Джона, решили найти способ, чтобы процесс не растянулся до бесконечности. Шлюпки вполне подойдут. Они надуваются автоматически, в каждой хватит воздуха для шестидесяти четырех человек на двадцать два часа, то есть до подхода спасательных кораблей. Я была внутри одной из них. Напоминает маленький челнок – шестнадцать рядов по четыре кресла в каждом, с центральным проходом. Есть туалеты, передатчики, фонари и пара двигателей, чтобы отойти от «Капеллы». План вот какой: на «Капелле» открывают грузовой люк и мы грузим туда сорок четыре шлюпки. Или столько, сколько сумеем. Наша задача состоит в этом. Если удастся заодно кого-то эвакуировать, очень хорошо.

– Вы собираетесь запихнуть в грузовой отсек сорок четыре шлюпки?

– Да. В свернутом виде они невелики и, как я уже говорила, надуваются автоматически. Мы надеемся, что груз занимает не слишком много места, – сейчас это никак не проверить. Мы связывались с компанией «Орион»: там считают, что у нас все должно получиться. На «Капелле» три палубы, можно будет надуть по три шлюпки на палубу. Таким образом, они надувают девять шлюпок и сажают туда людей. Для нас проходят четыре с половиной года. – Она покачала головой. – Потом они возвращаются, и мы уже наготове и ждем их. Они открывают люк, запускают девять шлюпок и снова его закрывают. Мы забираем людей в шлюпках, и все повторяется. Спасение второй партии займет минут сорок. Если все пойдет как надо, мы сумеем эвакуировать всех примерно за три часа. – Она наколола на вилку клубнику и откусила кусочек. – Я говорила, что нам угрожает студия «Уэйнскот пикчерз»?

– Кому – нам?

– СПГ.

– Что? – Я едва не пролила холодный чай. – По какому поводу?

– Знаешь, что на «Капелле» находится Гай Бентли?

– Комик? Да, слышала, помню.

– Студия намерена заполучить его назад. Они хотят, чтобы Бентли покинул корабль в числе первых.

– С ума сошли.

– Бентли – один из самых популярных людей в Конфедерации.

– И что с того? Они же не могут подать на вас в суд?

– Нет. Но они заявляют, что выставят на посмешище Джона Крауса и других руководителей компании.

Я откусила от бутерброда с тунцом и снова его положила.

– Я бы не стала сильно беспокоиться из-за этого.

– Почему?

– СПГ придется принять удар на себя, если не получится эвакуировать всех с первого раза. Но если им это удастся через пять лет, они станут героями. А Крауса вообще никто тронуть не посмеет.

– Возможно, – кивнула Шара. – От нас требуют того и другого. Люди просят, умоляют спасти их родных и друзей, причем прямо сейчас. Некоторые предлагают деньги. Вчера звонила женщина, которая все время плакала. – Она глубоко вздохнула. – Мне очень жаль их, но наши возможности ограниченны. – Шара уставилась в пустоту за моей спиной. – Вкусная клубника.