Несмотря на все случившееся, Алекс никак не мог выбросить из головы передатчик Корбетта.
– Мне следовало понять, – сказал он, – что эта штука – единственная в своем роде. Что такое паяльная лампа Рифкина или последний флаг на Венобии по сравнению с первым устройством гиперсвязи?
Он просмотрел множество изображений передатчика и в конце концов решил взглянуть на оригинал. Мариса попросила подождать несколько дней, после чего появилась в загородном доме с передатчиком в тряпичной сумке. То был черный ящик, довольно большой по современным представлениям – размером с мужской ботинок. Потертая табличка с надписью на древнеанглийском гласила – как выяснилось после перевода, – что он изготовлен в 2712 году. Вид у него был потрепанный, и неудивительно, ведь прошло восемь-девять тысяч лет.
– Похоже, он побывал в огне, – заметил Алекс, проведя пальцами по корпусу.
– Мне тоже так показалось, Алекс, – кивнула Мариса. – Но не уверена; может, дело в его возрасте. – Она села. – Что скажете? Есть идеи насчет того, почему дед хранил его существование в тайне?
Алекс, однако, сообщил, что никаких идей у него нет.
– Мариса, пока что могу сказать одно: вы знаете лучше нас. Видимо, ваш дед забыл о нем из-за проблем со здоровьем или не оценил значения находки; других разумных объяснений я не вижу. Но он был одним из крупнейших археологов, и я просто не могу поверить в подобное.
– Нет. – Она закусила губу. – Такого просто не могло быть. Дед вернулся вполне здоровым. Да, он был слегка замкнут и угрюм, но пребывал в здравом уме до самого конца. Не могу представить, что он забыл рассказать нам о таком предмете. – Она взглянула на передатчик. – Здесь что-то другое, чего мы не понимаем.
Когда Мариса ушла, мы направились в мой кабинет.
– Полагаю, тебе известно, – сказал Алекс, – что Бэйли тоже из породы людей, у которых нет аватара.
– Да, я знаю.
– Нужно выяснить подробности. У Бэйли наверняка были друзья, с которыми можно поговорить.
– Мариса упоминала некоего Лоренса Саутвика. – (Алекс записал имя.) – Хочешь, чтобы я организовала встречу?
– Нет, я сам этим займусь. Что с родственниками? Может, они что-то знают?
– Его дочь Коринна замужем за Ларри Эрлом. Ларри работает механиком, Коринна – глава «Произвольного доступа».
– Это служба здоровья? – спросил Алекс.
– Она самая. Мариса говорит, что ее родители никогда не интересовались археологией – по крайней мере, тем, чем занимался дед. Им просто хотелось, чтобы он живым и невредимым вернулся домой. Вероятно, найдя передатчик, они удивились не меньше самой Марисы.
– Ладно, с ними тоже поговорим. – Он слегка помрачнел. – Кстати, возникла такая идея: пусть родственники и друзья застрявших на «Капелле» напишут им письма, которые будут доставлены одним пакетом.
– С помощью импульсной передачи? – спросила я. – При таких объемах иначе не получится.
– Идея не лучшая. Не знаю, кто ее предложил. Но люди на борту корабля могут не догадываться о происходящем и почти наверняка не знают, что сейчас вовсе не тысяча четыреста двадцать четвертый год. Не стану утверждать, что начнется паника, но, если есть намерение организованно эвакуировать пассажиров, такие новости делу не помогут.
Мариса пришла, чтобы поговорить с Алексом. Позже он сказал мне, что ничего нового она не сообщила – просто просила и дальше помогать советами.
– Мне нужно знать, что произошло, – сказала она Алексу, и он согласился сделать все, что в его силах.
Чуть позже мы встретились с ее родителями, Ларри и Коринной. Ларри, веселый и добродушный, похоже, не очень верил в то, что найденный в кладовой предмет может сделать его невероятно богатым.
– Поверю, – сказал он, – когда переведут деньги.
– Кто нашел передатчик?
– Я, – ответил Ларри. – Он лежал на верхней полке в кладовке, под какими-то одеялами.
– И вы ничего о нем раньше не знали?
– Нет. Ничего.
– В доме есть другие артефакты? Еще что-нибудь, привезенное вашим тестем?
– Ничего такого мне не попадалось. Правда, теперь я уже не так уверен. – Он взглянул на Коринну.
Как и ее дочь, она выглядела весьма привлекательно – темные каштановые волосы, живые черты лица.
– Не знаю ни о чем подобном, – покачала она головой. – Когда мы узнали о передатчике и поняли, сколько он может стоить, мы перевернули все в доме вверх дном, но ничего не нашли.
– Профессор Бэйли немало времени провел на Земле? – спросил Алекс.
– В последний раз папа был там лет шесть или семь, – ответила Коринна.
– Он рассказывал, чем он там занимался?
– Почти ничего. В общих чертах. Помню только, что, по его словам, это была пустая трата времени. Естественно, он бывал там и раньше – в общей сложности он прожил на Земле лет двадцать. Время от времени он возвращался и рассказывал про пирамиды, монумент Шантеля или еще что-нибудь. Но из последней поездки он вернулся подавленным и усталым. Он все опровергал, говорил, что он в полном порядке, но, в общем-то, не делился с нами ничем.
– Что-то действительно произошло, – заметил Ларри. – Что-то его изменило. Больше он туда не возвращался и не выказывал никакого желания сделать это.
– Он вел дневник или еще какие-нибудь записи?
– Не знаю ни о чем таком, – ответила Коринна.
– Мариса упоминала о человеке по имени Лоренс Саутвик. Вы с ним знакомы?
Оба переглянулись.
– Не слишком близко, – сказал Ларри. – Видели его изредка. Он увлекается археологией и очень богат. Много лет был хорошим другом папы и даже финансировал некоторые его экспедиции.
– Как по-вашему, он может что-то знать?
– Я его спрашивал. Услышав про передатчик, он был ошеломлен не меньше нас.
– Ясно. Мариса говорила, что у вашего отца не было проблем со здоровьем. Это так?
– Если и были, то он тщательно их скрывал, – покачала головой Коринна. – По крайней мере в течение пяти или шести лет. А потом его не стало.
– Что случилось?
– Инсульт. Совершенно неожиданно.
– Он говорил о том, почему проводил столько времени на Земле? Может, искал нечто особенное?
– Мы знали, что он интересовался прежде всего Золотым веком, – сказал Ларри. – У него в спальне висела фотография одного из первых музеев космоса.
– Музея космоса во Флориде?
– Именно так.
– По словам Чейз, вы говорили, что он туда погружался. Получается, он рассказывал вам об этом, но ни разу не объяснил, зачем он это делал?
– Нет. – Коринна закрыла глаза, и щеки ее увлажнились. – Мне ни разу не пришло в голову спросить. – Она посмотрела на Ларри; тот пожал плечами и покачал головой. – После всей этой истории с передатчиком я поняла, что у меня никогда не находилось времени поговорить с ним. По ночам он сидел в своей комнате, читал или смотрел головизор. И почти не выходил оттуда. Совсем не тот человек, который водил меня в зоосад, в парк, на пляж. – Она глубоко вздохнула. – Послушайте, Алекс, я мало интересовалась археологией, как и мой муж. Отец об этом знал и был мной разочарован. Теперь я жалею, что не могу вернуться в прошлое и дать понять, что мне небезразлична его работа.
Алекс прекрасно ее понимал. Точно такое же чувство вины испытывал он сам в отношении Гейба.
Лоренс Саутвик III жил в Шелтоне, в сорока милях к юго-западу от Андиквара. Алекс попросил меня навести справки обо всех, с кем мы беседовали, и оказалось, что Саутвик – единственный известный нам житель этих краев, который сопровождал Бэйли в его экспедициях на планету-родину. В свое время он занимался производством скиммеров – ему, в числе прочих, обязана своим успехом марка «Баннер», – но теперь ушел в отставку. Он и Бэйли дружили с детства.
Если нам мог помочь кто-то, не принадлежащий к числу родственников, это был, скорее всего, именно Саутвик. Поэтому Алекс предпочел бы не переговариваться с ним дистанционно, а встретиться в непринужденной обстановке. Саутвик любил бывать в клубе «Иделик» на побережье. Сверившись с нашей базой данных, я наткнулась еще на двоих людей, связанных с «Иделиком»: один был журналистом, другой – клиентом клуба. Я решила, что любой из них с радостью пригласит Алекса на какое-нибудь мероприятие, которое может привести к случайной встрече с Саутвиком. Алекс, естественно, выбрал клиента, но Саутвик так и не появился. Вторая попытка также закончилась неудачей; в конце концов мы решили сыграть в открытую и позвонили ему. Во время разговора я оставалась вне поля зрения камеры.
