Я шел после работы пешком и не переставал думать об этом.

Вдали показались серо-черные дома у кинотеатра «Ударник». Я люблю их. Вот, кажется, те же коробки, которые сейчас так принято ругать, а какое интересное сочетание объемов! Мне почему-то всегда кажется, что на этих зданиях шпили и башни и вытянуты они вверх. Дальше — сад с большими деревьями, низкие скамейки. Дети, старики с газетами и парочки…

«Знаешь что? — вдруг говорю я себе. — Давай примем такую форму: раз в статье критикуют «прожекты», нужно энергичнее проводить эти прожекты в жизнь… Не хмуриться, не злиться, не отчаиваться, даже улыбаться».

«Хорошо, — отвечаю я себе, — принято… А сейчас, миленький, кончай прогулочку, — пора домой».

Мне не раз пришлось напоминать себе об этом решении. На вопрос Владика, может ли он в связи со статьей присвоить себе почетное звание «Единственный безработный Советского Союза», я спокойно ответил:

— Владик, действительно пора снять табличку «Диспетчерская». К вам переводятся еще три инженера, которые сейчас работают над графиками строительства. Отныне вы будете называться «Отдел автоматизированного учета и управления строительства». Я говорил с вашим другом Опришко, он обещал считать графики на вычислительной машине. Вы довольны?

— А… статья? — впервые я увидел Владика озадаченным.

— Именно статья, именно, Владик! Сейчас нам нужно все ускорить.

Я встречался со многими людьми, каждая встреча начиналась или заканчивалась напоминанием о статье.

Вечером меня вызвал управляющий.

— Я поручал вам написать проект письма о потребностях треста на второе полугодие, — строго сказал он. — Где письмо?

Мне уже была известна его повадка — перед серьезным разговором упрекнуть за невыполнение какого-нибудь, даже пустякового поручения, я приготовился:

— Оно уже два дня у вас.

— Не может быть! Где?

— Лежит в красной папке. — Я мило улыбнулся.

Он порылся в папке;

— Да, действительно… А претензии к нашим субподрядчикам? Меня ведь вызывают на совещание.

— У вас.

— Где? Не вижу.

— В другой — черной папке. — На этот раз моя улыбка выражала высшую степень доброжелательности.

— Так… Вы провели сегодня комиссию на корпусе «А»?

— Провел, Леонид Леонидович.

Несколько минут он озадаченно смотрел на меня, потом улыбнулся:

— Вы приготовились к нашей встрече?

— Да.

— Ну, тогда будем считать, что предисловие закопчено. Перейдем к делу?

— Пожалуйста.

— Вы ведете себя так, — строго сказал управляющий, — будто не было статьи в газете. Заставляете Костромина заниматься… как это было сказано в статье? Прожектами. Превратили диспетчерскую в отдел. В чем дело?

— В статье, Леонид Леонидович.

Он задумчиво посмотрел на меня и сказал:

— В партбюро, что ли, обратиться? Нет, пожалуй, сделаю другое: загружу его так, чтоб он дышать не мог, а не то что заниматься прожектами… Не думал в самое трудное время — летом — идти в отпуск, но сейчас пойду. Обязательно!.. Вот когда свалится на вас вся работа треста — посмотрю, что останется от ваших планов перестройки… Ах, извините, Виктор Константинович, задумался и выболтал свои мысли. — Он рассмеялся.

Странное дело, теперь, когда я уже точно знал, что он строит мне разные пакости, что его смешки и приветливость не что иное, как психологические трюки, я должен был бы его ненавидеть, — но я ничего с собой не мог поделать: в такие минуты он был мне симпатичен. Я тоже в ответ улыбнулся:

— Выдержу, Леонид Леонидович!

В воскресенье, как обычно, я работал. В открытое окно виден пляж, тысячи отдыхающих. Ладно, придет время…

Было около одиннадцати часов, дверь открылась, и в комнату вошли Костромин и управляющий.

— Вы не видели тут шофера Леонида Леонидовича? — спросил Костромин. — Вот черт, собрались на прогулку, а он куда-то запропастился!

— Нет, не видел.

Управляющий пристально посмотрел на меня, подошел к окну и выглянул на улицу.

— Что вы тут делаете, Виктор Константинович? — спросил он, не поворачиваясь.

— В четверг вы дали мне задание обследовать новые площадки…

— Ну и что?

— Вот я их и обследовал, а сейчас готовлю справку.

— Почему в выходной?

— Виктор Константинович всегда работает в выходные дни, — иронически разъяснил Костромин. — И вечерами работает очень поздно. — Он рассмеялся. — Слишком много времени отбирают у него идеи.

— Идеи? — Управляющий обернулся. — А у вас, Костромин, какие идеи? — тихо спросил он.

— Не стоит, Леонид Леонидович, в выходной день говорить о работе.

— А он почему работает? — У управляющего потемнело лицо.

— Он не справляется с работой. Молодой человек, вот и работает… Пришла машина, Леонид Леонидович.

Управляющий собрал листки бумаги, которые лежали передо мной.

— Ну вот что, молодой человек, сейчас вы сядете в машину и поедете домой. Будете отдыхать понедельник и вторник — на вас лица нет.

Я поднялся:

— Это не нужно, Леонид Леонидович, я уже привык, и потом…

— Ничего не будет «петом», объявляется перемирие ровно на три дня. Хорошо? — Он улыбнулся и повторил: — Три дня. А в среду заходите, узнаете кое-что интересное.

Я кивнул.

Вошла Нина. Сейчас она одевалась подчеркнуто скромно — преобладали серые и черные тона. Мне кажется, что на конкурсе монашеских одежд она безусловно могла бы занять призовое место.

— Виктор Константинович, — она опустила глаза, — вас просят Леонид Леонидович.

У управляющего, мрачный и надутый, сидел Костромин. Последние дни он со мной почти не разговаривал.

— Ну-с, многоуважаемый Виктор Константинович, что будем делать дальше? — любезно улыбаясь, спросил управляющий. — Садитесь, пожалуйста, садитесь!

— Не знаю, — чистосердечно ответил я.

Управляющий негромко рассмеялся.

— Как это не знаете?..

В кабинет быстро вошел Владик. Он положил на стол управляющему две сколотых бумажки, сделал два шага назад и застыл в позе «готовность номер один».

— Что еще такое? — спросил управляющий. — Ведь вы меня уже сегодня терзали.

— Уточненная сводка на ЭВМ, Леонид Леонидович, — вежливо ответил Владик. Он наклонился вперед и снова выпрямился.

— Э-ВЭ-ЭМ… Послушайте, Владислав Ипполитович, а может, эта самая прелестная электронно-вычислительная машина сядет на месяц сюда в кресло? А?

Костромин кашлянул.

— Ах, простите, выдаю секреты. — Управляющий, лениво взял первый листок и пробежал его глазами. — Так, что же я должен делать, мой юный мучитель? — спросил он Владика.

— Это написано на втором листке.

— На втором?.. Так-так! — управляющий побарабанил пальцами по столу. — Так-так! — повторил он.

«Так-так!» Когда я слышал от него эти короткие многозначительные слова? Ах, да! Мне припомнилось, как после технического совета я просил у управляющего помощи в организации диспетчерской. Тогда эти слова означали резкий и насмешливый отказ… Да, но сейчас все по-другому. Почему же они снова вызывают во мне тревогу?

Управляющий, усмехаясь, поднял бумажку:

— Вы ошиблись, мой милый Владик, ошиблись впервые за все время. И знаете, я почти счастлив, что вы со своей подружкой ЭВМ ошиблись. Выходит, некоторое время управляющие еще будут существовать. Тут, Владик, перепутаны все исполнители.

Владик стоял молча, все в той же позе готовности.

— Понимаю, Владик, вы требуете разъяснений, доказательств… Ну что ж, пожалуйста. С сегодняшнего дня на целый месяц я уезжаю в отпуск. Тут уж будут другие исполнители.

Управляющий подошел к Владику:

— Ясно? Ну, а теперь идите. У нас тут предстоит разговор, может быть даже трудный. Пожалуйста, скажите Васильеву, что я просил его зайти.

Вскоре вошел и Васильев, поздоровался, сел на стул у окна.