Обиженно волоча за собой поводок, Тимофей исчез в подъезде.

Немного подумав, внучка Дина решила, что она успеет показать Тоське свое новое красное платье. Честное слово, внучка Дина и не думала заходить к Тоське.

— Тось-ка!.. Тось-ка!

Подруга, словно ждала ее, тут же появилась на балконе шестого этажа.

Оказалось, что Тоське только вчера вечером подарили телефон. Настоящий, при помощи которого можно разговаривать, находясь в разных комнатах, даже из кухни.

Внучка Дина поставила такую возможность под сомнение. Ведь всему двору известно, что Тоська любит приврать. Нужно было безотлагательно проверить.

В квартире было четыре комнаты, кухня. Кажется, сейчас в первом классе в качестве дополнения к таблице умножения проходят алгебру. Это помогло Дине определить число возможных вариантов для телефонных разговоров. Их оказалось шестнадцать. Даже если поговорить по каждому варианту всего три минуты — а что такое три минуты? — в итоге получается сорок восемь минут… Ну и платье нужно было рассмотреть. Тоська усомнилась, новое ли оно, пришлось платье снимать и смотреть вышивку с изнанки… Сколько всего? Час.

Но к концу этого часа внучка Дина заспешила, следовало еще купить Тимофею мороженое.

— Ты меня, Тоська, задержала. Больше не могу, меня ждут Тимофей и дядя Такса…

Это сообщение бабушка Дина выслушала молча.

— Может быть, чай? — предложила она Самотаскину, хотя понимала, как несуразно предлагать чай человеку, которого только что заподозрили в воровстве. Ах как глупо все получилось. И это вместо того, чтобы благодарить человека, который трудился и построил дом, где они живут…

Почему-то ей показалось, что, если прораб сейчас сядет с ними за стол, ей станет легче.

Конечно, Самотаскин думал сразу уйти, вся эта история ему надоела, но, глядя на милую растерянность Дины Александровны, он неожиданно для себя согласился.

— Да, будете? Вот хорошо! — Дина Александровна расцвела. — Ну я сейчас… я быстро… — Она убежала в кухню.

Старуха, та, что живет этажом выше, принесла свои пирожки. И вот они снова сидят за столом: Петр Иванович, внучка Дина, бабушка Дина, два соавтора и старуха сверху.

Чтобы сделать Петру Ивановичу приятное, Дина Александровна рассказала, какой у них хороший дом и как люди благодарны строителям: деревья кругом и лифт бесшумный (у одной ее знакомой лифт так гремит, что спать невозможно), дорожки асфальтовые кругом (у другой знакомой, которая живет в новом доме два года, еще нет дорожек).

Старуха хотела что-то сказать, но Дина Александровна продолжала… И деревья у ее знакомой вырубили, все голо.

Петр Иванович молча пил чай. Конечно, дорожки, лифт тут ни при чем, их делают другие прорабы, субподрядные. Но все равно было приятно.

Пугач, слушая Дину Александровну, думал, что профессиональная осторожность и на этот раз его выручила. Безусловно, он мог вызвать машину, забрать этого прораба, продемонстрировать свою близкую причастность к миру тех, кто оберегает покой граждан, и косвенно показать редактору, что спорить с ним в профессиональных вопросах не следует… Ну а потом? Все бы выяснилось, пришлось бы перед прорабом извиняться. Поставил бы себя в смешное положение перед редактором…

Петр Баракин был, наоборот, недоволен. Так хорошо складывались новые страницы! Налетчик, спасаясь, бежит через окно… И вот — на тебе, налетчик оказывается честным прорабом. Дина Александровна восхваляет его… А типаж какой этот прораб! Молчаливый, загадочный. Те воры, с которыми знакомил его Пугач, были просто спившиеся, опустившиеся личности, вся их психология сводилась к тому, как не работая достать денег… Какой же тут детектив?!

Внучка Дина тоже была недовольна. Девочки в возрасте семи лет не прощают взрослым неправду. Кроме того, пирожки были уже почти все съедены. Остался лежать только один, последний… Взять его было неудобно.

— Бабушка Дина, — не выдержала она, — вот вы все хвалите прораба, а вчера, когда отворяли дверь, ругали его.

— Диночка, тебе пора гулять с Тимофеем.

— Я его только что выводила… Может быть, бабушка Дина, тут было два прораба?

Последний пирожок взял с блюдца Петр Баракин и сейчас меланхолически его жевал. Внучка Дина отметила это, и настроение ее еще ухудшилось. В таком состоянии она становилась особенно настойчива:

— Дядя Такса, тут было два прораба?

Самотаскин поперхнулся. Вот оно, начинается!

Он знал, что в конце концов, как разговор ни вьется, он приведет к «столярке». Это он понял сразу: оконные и дверные блоки, лежавшие на стройке без навеса, искривились и сейчас с трудом открываются… Откашлявшись, он сказал:

— Тут был один прораб.

— Вы, дядя Такса?

— Да.

Пугач с интересом смотрел на внучку Дину. Мысленно он отметил, что допрос ведется довольно квалифицированно.

Но, поскольку исчез последний пирожок и варенье было съедено, оставаться уже не было смысла, внучка Дина сказала:

— Пойдем, Тимофей! До свидания… До свидания, дядя Такса! — Она не спеша взяла поводок и вышла, таща за собой недовольного щенка.

— Может, еще чаю? — нарушила Дина Александровна неловкое молчание.

Но тут уже кое-что дошло до старухи, что жила этажом выше: значит, вот перед ней сидит человек, который повинен в том, что она ежедневно мучается, открывая двери? А окна у них вообще не открываются! И она этого человека еще кормит своими пирожками, а соседка его расхваливает?! Старуха быстро заговорила. По ее мнению, лучше бы прораб оказался налетчиком. Унес бы чемодан, и делу конец, но мучить людей ежедневно — это грех куда больший.

Петр Иванович молчал. Из своей практики он хорошо знал: лучше всего сейчас не перебивать. Пусть выговорится. Проклятая, работа, как ни трудись, все равно найдутся недовольные!

Старуха говорила как заведенная. Пусть он не думает, у нее сын, вот она сейчас сыну позвонит, тот приедет, и от прораба мокрое место останется.

От крика у Петра Ивановича заболела голова.

— Я завтра пришлю плотника. Исправим, — тихо сказал он.

Бабушка сразу утихла.

— А не подведешь, правду говоришь?

Петр Иванович поднялся.

— Всего вам хорошего.

Дина Александровна и соавторы тоже встали.

— Вы уж нас простите, Петр Иванович, что все так получилось.

И хотя они попрощались, Петр Иванович уже был у дверей, он все равно знал: сейчас Дина Александровна тоже его попросит. Он вышел на площадку, спустился на две ступеньки… (Неужели он ошибся?)

— Петр Иванович, может, плотник и к нам заглянет, когда будет у соседки? Окна у нас плохие, — неловко улыбаясь, попросила Дина Александровна.

— Хорошо.

…Дина Александровна и соавторы снова вошли в квартиру.

— Вы позволите сказать еще несколько слов о нашей повести? — спросил Пугач.

— Да, конечно. — Дина Александровна снова стала холодновато-доброжелательной, как это полагается быть редактору.

— Было ваше замечание, — Пугач осторожно подбирал слова («Не дай бог, — поучал его Петр Баракин, — возражать редактору!»), — что воры слишком легко забрались в квартиру. Сейчас техника у них… Квалифицированный вор открывает любой замок за полминуты. Спасает вот только, когда сама дверь плохо открывается. — Пугач опасливо посмотрел на Дину Александровну.

Но она вдруг рассмеялась:

— Значит, вы рекомендуете мне не исправлять дверь?

— Знаете…

— Ну ладно, оставьте рукопись! Я еще раз посмотрю…

Петр Иванович шел по двору мимо клена, но даже не посмотрел на него. Вот здесь, справа, намечался навес для дверей и окон. Он не сделал навес, только укрыл «столярку». А что такое укрыть? Вода всюду попадет.

Важину всегда казалось, что люди в жизни только и делают, что откладывают свои намерения, и что жизнь есть не что иное, как цепь отложенных дел.

Он помнит, еще студентом то и дело откладывал выполнение курсовых проектов, за что получал строгие внушения. Наконец, чтобы заставить себя сделать вовремя очередной проект, он повесил в аудитории широковещательное обязательство — выполнить задание на один день раньше срока. Товарищи читали обязательство, смеялись до слез. Даже в стенгазете это обязательство появилось в качестве веселой шутки.