240 Я вспомнил – и в то мгновение Я сам был тому не рад — Что это стихотворение Я начал лет сто назад. В парижском кафе, за столиком, Меж рюмок, локтей и ног. Писал я и думал: стоит ли? И все дописать не мог. О чем оно было, жалкое, Запачканное вином? Конечно, все только жалобы И все они об одном. О том, что мне смерть обещана, Что в мире нехорошо, Что вот изменила женщина С накрашенною душой. На те же стихи с досадою Сегодня смотрю опять. Сумею ли я и надо ли Их все-таки дописать? Но если я даже сызнова От них сгоряча уйду — Листок мой, вином забрызганный. Когда-нибудь вновь найду. И снова, через столетия, За тот же возьмусь рассказ… О, горькие междометия — Когда я срифмую вас? 1961 241 Ты дал мне непосильную задачу: Быть человеком и познать Тебя. И вот я пробиваюсь наудачу, На тьму догадок истину дробя. Но не пробиться, знаю это точно. Так для чего ж на звезды я гляжу, Молюсь Тебе, не засыпая ночью И темными стихами ворожу? Что от всего мне этого осталось, Что сбереглось к усекновенью дней? Неудовлетворенность и усталость, Да сердце бьется глуше и больней. Иль, может быть, вот в этом сердцебьеньи (Как после возвращенья с высоты) Верней, чем в чудесах и откровеньях. Залог того, что существуешь Ты! 1961 242 Мы с детства самого в плену Всечеловеческой неволи, За чью-то древнюю вину Несем ярмо жестокой боли. Вину людей? Вину Богов? Кто объяснит нам эту тайну? От тех далеких берегов Был пройден путь необычайный. И все смешалось, поросло Тяжелой ржавчиной забвенья, Переплелись добро и зло, Созданье и уничтоженье. Поверим, будто мы одни Всему виною. Ведь иначе Невыносимы станут дни В краю небесной неудачи! 1960 243 Нет, и всматриваться не стоит! Ведь с собою не унести Эти звезды, луга, прибои — Все и сложное и простое, С чем мне больше не по пути! Знаю, знаю: пора пришла мне Подружиться с коротким днем. Мелкой речкой, замшелым камнем, Выкорчеванным скользким пнем; С равнодушной подругой-палкой, С шумом медленного дождя — Всеми теми, кого не жалко Будет мне потерять, уйдя. Ну а если и к ним я тоже Так привыкну, что станут мне И они всех небес дороже — Кто мне землю забыть поможет В беспощадной Твоей стране? 1959 244
Мы через это все пройти должны: Какой-то я не досмотрю весны, Какой-то книги я не дочитаю, Недопитой оставлю чашку чаю И незаписанным какой-то бред. Но так ли это важно? Разве след, Что у меня в душе оставят эти Прикосновенья, может быть заметен? Царапиной на камне будет он! Уже я этой жизнью завершен: Я слеплен, я отточен, я досказан, Я всеми наслажденьями наказан И всеми оскорбленьями омыт. Печать моей земли на мне лежит Неизгладимо, четко, неизменно, И нету радости во всей вселенной И даже огорчений, что могли б Ее застывший изменить изгиб. О чем мечтать, чего еще бояться? Одно осталось мне: таким остаться. 1960 245 Перерастем ли мы когда-нибудь Свои тела? Сумеем ли без тела Поцеловать, заплакать, протянуть Друг другу руки, шаг навстречу сделать? Конечно, это все придти должно, Но сколько ждать? Но сколько возвращаться На землю, чтоб узнать всегда одно: Что и на этот раз с ней не расстаться. О, долгое цветенье бытия, Его ненаступающая осень! Тысячелетья мне нужны, чтоб я Свой лишний лист и опознал и сбросил. И миллионы лет, чтоб отмерла Моих ветвей – моих касаний – жесткость И чтобы плоти – моего ствола — Истлела неуклюжая громоздкость. Скорей бы от меня остался мне Лишь смутный абрис, контур, что бледнеет… Взгляни на тень платана на стене! В ней все легко! Как хорошо быть ею! 1960 246 Простых путей не знаю я К неутомительному раю. На перекрестках бытия Я сторонюсь и озираюсь. Зовут широкие пути. Но в сердце смутное решенье. Что если и смогу дойти То лишь тропинкою сомненья. Она теряется в песках. Но и высоты не одолеет. И я бы их не отыскал. |
